Иная реальность. Часть 1. Грань отчаяния

Максим Бацкалевич

Обречён ли на одиночество человек с тяжёлой формой ДЦП? Балансируя на грани отчаяния и надежды, главный герой Марк настойчиво ищет пути выхода из замкнутого круга личностного оцепенения и физических ограничений. Разные слои реальности сменяют друг друга, удивляя взаимосвязями и способами артикуляции смысла.Преодолевая травму встречи с самим собой и обществом, Марк наполняет значениями свою иную реальность. Помогут ли творчество и любовь чувствовать себя живым и счастливым?

Глава 2

В памяти всплыло, как он познакомился с ней два года назад, золотой осенью. Тогда нечего было делать. Карандаш предательски не желал приближаться к бумаге. Книги тоже набили оскомину. Вспыхивающие в голове изображения, не находя себе места на белом листе, толпились в коридорах подсознания, вызывая хаос. Хотелось с кем-то поговорить. Однако у родителей своих проблем хватало, как всегда. А братья — всего лишь дети, у которых в мыслях были только игры.

И вот, в те самые мрачные осенние дни, Марку ничего не оставалось, кроме как тупо и бессмысленно убивать время за компьютером: нарды, фильмы, карты, музыка — и так тянулось день за днем, с утра до вечера. Пока однажды как-то невзначай не зашел на мэйл.ру в раздел знакомств. Решил зарегистрироваться от нечего делать. Почему бы и нет?

Долго выбирал фото для анкеты. Хотелось, чтобы не было видно коляску и, чтобы на его лице не было и следа от болезни. Найти такую фотку — всё равно, что найти иголку в стоге сена. Но вот попалась одна, на которой Марк сидит в тёмно-синем жилете около крыльца в деревне. На лице улыбка чуть-чуть кривовата, однако сойдет, почти не заметно. Сойдет.

Быстро заполнив все поля анкеты, Марк начал обследовать сайт знакомств.

Но, как и ожидалось, ничего хорошего он там не увидел. Уйма холёных, накрашенных масок, от вида которых воротило. А что скрывалось под этими лощёными масками? Был ли там кто-то живой, с кем можно было бы поговорить не только о погоде? Лучше молчать, быть в одиночестве, чем обсуждать с кем-нибудь, что ты ел на завтрак.

Марк уже собирался закрыть браузер, чтобы сыграть в очередную партию в нарды с компьютером, как вдруг заметил фотографию, отличавшуюся от всех остальных тем, что на ней было изображено живое, милое лицо девушки, немного прикрытое козырьком чудаковатой ярко-желтой кепки, из-под которой выглядывали светлые завитки волос.

Первым желанием Марка было взять скорее карандаш и перенести этот образ на бумагу. В его фантазии уже лежал готовый рисунок. Однако с этим решил повременить и просто послать ей сообщение. Но тут же возникла загвоздка, что написать? Марк и в реальной жизни не был общительным. И здесь не была виновата его болезнь. Нет, ни в коем случае. Просто не хватало тем, слов, как будто он был пришельцем из другого мира, ну, или из другого столетия, по крайней мере.

Как же тогда он сможет общаться с человеком, который где-то там далеко, за сотнями тысяч километров проводов? Парадокс нынешнего времени: хотя люди и живут в одном городе, быть может, даже на одной улице, но их разделяют тысячи километров глобальной сети.

Курсор мыши уже стоял на крестике окна браузера, когда Марк резко отдернул руку и нажал кнопку «Написать сообщение». Что-то было в этой девушке такое, что притягивало и завораживало.

Быстро, наобум, написал первое, что пришло в голову: «Привет. Можно познакомиться с тобой?».

Клацнул по кнопке энтер. Затем свернул окно, чтобы не привлекать внимания домочадцев, и стал ждать, в очередной раз начав новую партию в нарды.

Вдруг где-то внутри себя Марк услышал холодный голос:

«Чего ты, дурак, ждёшь? Ну, допустим, она ответит… Что будет дальше? Что ты ей напишешь? Как вы сможете общаться? У тебя вообще хватит силёнок признаться ей, что ты не такой, как все?».

— Я… Я такой, какой есть… И не собираюсь это скрывать, — нервно прошептал он, словно отвечая на свои же мысли, — Опять двадцать пять, марс… Лучше фильм включить…

Прошло несколько долгих, томительных часов, пока Марк решился заглянуть в сообщения и на удивление обнаружил там ответ.

«Привет. Конечно же можно».

Постукивая по столу пальцами в такт музыке, Марк прикусил губу, задумался, пытаясь разобраться, как быть дальше, как развивать общение? Мысли предательски молчали. Только слышалось бешеное сердцебиение.

Написал первое, что пришло на ум. Вроде бы, спросил у неё что-то о книгах. Что именно, уже не помнит. Только помнит, как с каждым сообщением от этой девушки, он чувствовал себя более уверенно. Ему было комфортно с ней общаться. Они переписывались каждый день по несколько раз, рассказывали друг другу о своих увлечениях, обсуждали фильмы, книги.

Жизнь немного наладилась. Понурая осень приобрела золотистый оттенок. На страницах альбома появились новые штрихи.

Однако, вскоре Марк стал понимать, что если он и дальше хочет с ней общаться, то нужно будет снять с себя маску, рассказать о своем недуге. Иначе нельзя. Лгать? А если она захочет встретиться? Что тогда? Даже по телефону он не сможет разговаривать, потому что от волнения заикается.

Признаваться в том, что ты не такой, как все, тоже было довольно боязно. Марк не боялся сказать правду, но его объял страх, что эта правда может отпугнуть, испортить всё. Общество сторонится таких людей, как он. Что будет, если эта девушка не захочет общаться с ним?

Эта была дилемма, которая бушевала внутри Марка, не давая покоя. За эти дни он успел привязаться к ней, хоть и ни разу не видел её вживую. Но в его сознании она была настолько реальной, что, казалось, стоит сделать лишь один шаг. Шаг длиною в жизнь. Марку не хотелось терять это ощущение. Да, может это глупо, смешно. Да, может это была юношеская бурная фантазия. Но именно это помогло ему двигаться дальше.

Спросить бы у кого-нибудь совета, как лучше поступить? Но у кого? Родители могут не понять и перевернуть всё с ног на голову, особенно отец. Станет только хуже. Нужно как-то самому разобраться с этим.

После долгих раздумий и сомнений решил признаться, и будь что будет.

Дрожащими, как не своими, пальцами Марк пробежал по клавиатуре, написав:

«Мне нужно тебе кое-что сказать… У меня ДЦП… Я не могу ходить… Если много нервничаю, то начинаю заикаться… А бывает, что речь вообще исчезает… Посчитал лучше признаться сразу… Не захочешь общаться дальше — пойму».

Вновь мучительное ожидание, неприкаянное слоняние по интернету, нервный стук костяшек пальцев. Вдобавок внезапно внутри Марка стали терзать сомнения: «Возможно, не стоило говорить? Может, вообще не нужно ничего? Просто сидеть и, как бревно, плыть по течению жизни. Но он не мог просто так поднять белый флаг».

Уже был вечер. По своему обычаю, непонятному для остальных домашних, Марк сидел, закрывшись в комнате и наблюдал за тем, как яркий солнечный диск потихоньку прячется за зубчатой гребенкой леса, окрашивая барашки облаков в багряный цвет. По перекрёстку сновали туда-сюда автомобили, мигая фарами.

В приоткрытую форточку тёплый ветерок задувал в комнату мелодичный рокот двигателей, пыхтение пневматических тормозов грузовиков. Когда изредка поток машин исчезал на несколько минут, можно было услышать щебетание птиц в лесу.

Из колонок музыкального центра тихо-тихо доносился хриплый баритон, цепляющий струны души:

«Играет Дассен, кассетник старый поёт,

И чай «со слоном», и пусть весь мир подождёт,

Играет Дассен, играет здесь, а я там…»

Для Марка это вечернее время было самым лучшим успокоительным. Отступали все мысли, переживания, страхи. Был только он, чашка горячего крепкого чая на подоконнике и альбом, на котором в единое целое сливались мелкие штрихи, рождая на бумаге ту самую фотографию.

Внезапно раздалось: клюк-клюк.

Сделав глоток из чашки, Марк подъехал на коляске к компьютерному столу, направил курсор на ярлык браузера и пару секунд просидел, просто смотря в одну точку. Затем, вздохнув, кликнул по иконке.

— Если честно, то я поняла сразу, что у тебя какая-то болезнь. Однако не считаю это препятствием для общения. У каждого свои недостатки и достоинства, — пробежал Марк по строкам и хмыкнул, улыбнувшись: — Врач что ли?

С той минуты Марку было с кем поговорить, поделиться своими переживаниями или радостями, что-то обсудить. В этот период на бумаге появлялось всё больше и больше рисунков.