Фауст и Маргарита. Часть I. Пробуждение

Мара Гранде

В размеренную жизнь Маргариты врывается ее 30-й день рождения, и все разделяется на до и после. Странное утро в чужом доме, опоздание на работу, карты Таро… Могла ли она знать, что не просто так все ее расклады сбываются?Тем временем загадочный мужчина не может найти себе места… «Шесть воплощений было потрачено на ее поиски… И вот, когда уже потерял всякую надежду и успокоился, она сама буквально упала к моим ногам…»Какую тайну предстоит узнать Маргарите и что скрывается за арканом Луны?

Самоубийца

«Маргарита, вы слышите меня? Открываем глаза. Просыпаемся», — настаивал женский голос, продирающийся сквозь пелену тяжелого, вязкого сна и боли. Попытка открыть глаза усилила боль во всем теле.

«Маргарита, надо просыпаться», — продолжал настаивать голос. Кроме противного, режущего слух голоса Маргарита постепенно начала улавливать ритмичный писк какого-то прибора, голоса других людей. Наконец удалось поднять тяжелые веки.

Яркий свет больно ударил в глаза, на какое-то время полностью ослепив. Из глаз полились слезы, которые кто-то ей тут же осторожно вытер.

«Что происходит?» — возник в голове вопрос.

Сознание постепенно возвращалось. Она снова попыталась открыть глаза.

— Как чувствуете себя, Маргарита? — спросила стоящая рядом женщина в медицинской одежде.

Рядом был кто-то еще. Его она видеть не могла. Полностью отсутствовала возможность пошевелить телом, а любое движение головы усиливало боль настолько, что глаза снова застилала пелена тумана, грозя опять засосать в другую реальность. Чувствовала, что кто-то дотрагивается до ее рук и ног, и слышала, как знакомый голос негромко говорит что-то женщине. Вот только никак не могла вспомнить, кому принадлежит этот голос…

«Очень больно», — хотела пожаловаться она, но получился только хрипящий шепот. Женщина тут же отошла и вернулась через минуту со шприцем.

— Скоро станет лучше, — сказала она Маргарите. — Вы сейчас будете снова спать. Когда проснетесь, будет значительно лучше.

Буквально сразу после ее слов глаза и правда сами собой закрылись, чье-то осторожное поглаживание ладони ее правой руки. А может, просто показалось.

«Срочно в Магистрат! — думал он. — Срочно! Это нельзя так оставить. Мало того что она пострадала, так еще и явный камень в мой огород».

Выйдя из реанимации, Дамиан достал из кармана халата телефон. Слава ответила мгновенно, как будто все это время сидела с телефоном в руках.

— Добрый день, — сказал он спокойным холодным тоном. — Это доктор Рутковский. Ваша подруга пришла в себя.

— К ней можно? — Славе очень хотелось самой убедиться, что Маргарита правда жива.

— Пока нет. Она по-прежнему в реанимации.

— Что-то плохо?

— Уже значительно лучше. Но, поскольку были осложнения с сердцем, мы будем мониторить вашу подругу до завтрашнего утра. Если все хорошо, а я думаю, что так оно и будет, переведем в отделение, и тогда сможете навестить. Я вам сообщу.

Сказав это, он сразу отключился.

«Хам, — подумала Слава. — Мог бы быть и помягче. Каменный какой-то. Но позвонил же, как и обещал. Хотя настоящий профессионал таким и должен быть. Всё только по делу и никаких соплей. Надо сохранить себе его номер». Едва она успела это сделать, как от него пришла эсэмэска: «Сообщите близким вашей подруги о ее состоянии. Ей понадобится помощь».

«Ага, щас, — подумала с иронией Слава. — У нее их столько, что до вечера устану всем звонить».

Маргарита проснулась уже поздно вечером. Какое-то время лежала с закрытыми глазами и прокручивала в памяти все, за что могло зацепиться сознание. Вспомнила последние секунды перед ударом. Боль. Противный звон бьющегося стекла. И эта странная погоня по мокрому лесу, монстр, который пытался ее схватить и, похоже, схватил… Вспомнив, даже вздрогнула всем телом, настолько все выглядело правдоподобно. Что-то изменилось. В ней. Во всем мире. Все стало другое.

Открыла глаза. К ней почти сразу же подошли.

— Как вас зовут? — спросил молодой светловолосый доктор.

«Можно подумать, не знаете», — подумала Маргарита, но решила ответить.

Почему-то почти не было голоса и сильно першило в горле, как будто вот-вот ангина начнется.

— Голос восстановится, — понял ее замешательство врач. — Такое бывает после общего наркоза. А раздражения оставляет интубационная трубка.

— Вы понимаете, где вы? — снова спросил он.

Маргарита утвердительно моргнула.

— Сознание в норме, — сказал врач, обращаясь к только что подошедшей медсестре.

— Сильно я… — прошептала снова Маргарита.

— К сожалению, да, — подтвердил врач. — Больше вам сможет объяснить уже ваш лечащий врач. Я думаю, к утру мы вас переведем в отделение.

— А можно сейчас? — попросила она.

«Эти звуки убивают», — подумала она про себя.

— Может, и можно, — ответил с некоторым сомнением доктор. — Я сейчас созвонюсь с вашим отделением. Если они дадут добро, то я со своей стороны не имею ничего против. У вас сейчас вполне хорошее состояние.

— Переведем вас утром, — сообщил врач, вернувшись через несколько минут. — Распоряжение вашего лечащего врача. У вас были осложнения с сердцем, и он хочет перестраховаться.

— Хорошо, — прошептала Маргарита и закрыла глаза. Снова жутко клонило в сон.

Лица совсем не видно. Только пряди огненно-рыжих волос выбиваются из-под капюшона черного плаща.

«Я ее помню, — думает во сне Маргарита, — уже видела. Да, она. Та самая».

Только в этот раз в одной руке она держит зажженную черную свечу, пламя которой, несмотря на жуткий ветер наверху башни, не гаснет. Ее губы шевелятся. Тихо поет. Поет древнюю молитву на незнакомом языке.

«Хотя нет, этот язык я уже тоже слышала, — проносится в голове Маргариты, — вот только не помню где».

Незнакомка медленно двигается к краю стены. И Маргарита в ужасе понимает, что именно та решила сделать.

«Нельзя это допустить! Я должна ее остановить!» Маргарита пытается ее звать, но та… та уже сделала решающий шаг в темноту…

— Не-ет! — кричит Маргарита, и сознание выныривает в звуки реанимации.

Не сразу получается открыть глаза. По щекам текут слезы, тяжело дышать, бешено колотится сердце. Возле нее уже несколько работников из медперсонала. Видимо, сработала подключенная аппаратура.

— Маргарита, как чувствуете себя? — встревоженный голос все того же доктора.

— Просто сон, — прошептала она, открыв глаза.

— Ничего, так иногда бывает после травм, — успокаивает доктор. — У вас стрессовое состояние. В отделении с вами поработает психотерапевт. Все встанет на свои места.

Медсестра вытерла с ее лица слезы и подала пить. Доктор какое-то время просматривал еще что-то в компьютере. Что-то даже туда вписал и только тогда отошел.

Маргарита снова закрыла глаза. Спать уже не хотелось. Просто раздражал свет ярких потолочных ламп. А эти звуки аппаратуры, отсчитывающие удары сердца, и вовсе вгоняли в жуткий страх. Сон. Она до сих пор помнила его во всех подробностях, как будто и не сон это был вовсе, а иная, параллельная реальность. Кто эта девушка? Почему она это сделала? Совершенно не укладывалось в голове. А еще было дико страшно. Будто сама только что едва не шагнула вслед за ней.

«Ничего, психотерапевты мне помогут, — сказала она себе с иронией, вспомнив слова доктора. — Как бы не так. Как же плохо, что я сейчас просто думающая и говорящая мумия. И это, судя во всему, надолго».

Скоро за ней и правда пришли две девочки-медсестры. Отключили все, кроме какого-то одного небольшого аппарата, который поместили в ногах, и вместе с ним укатили ее в отделение. В палате Маргариту подключили к уже другой аппаратуре, не такой назойливо-громкой. Затем сунули в руку маленький пульт с одной-единственной кнопкой и, велев нажимать, если что-то плохо, ушли.

Оставшись одна, Маргарита принялась изучать обстановку. Большую часть палаты занимала ее кровать с какой-то сложной аппаратурой у изголовья. Рядом тумбочка. У окна простой стол и стул. Чуть дальше, у стены, мягкий диван. Напротив кровати висел плоскоэкранный телевизор. А у входа виднелся узкий шкаф с раздвижными дверями.

«Ну вот, теперь это моя новая квартира, — подумала она. — Славка, наверное, с ума сходит», — и едва она успела это подумать, как двери снова открылись, и медсестра, сказав, чтобы та недолго, пропустила в палату Славу собственной персоной.

— Привет, — совсем тихо и чуть не плача сказала Слава.

— Только не реви — я жива, — Маргарита старалась говорить как можно бодрее.

— Как ты? — Слава оглядывалась по сторонам в поисках, где присесть. — Меня в реанимацию не пустили. Только сегодня доктор Рутковский прислал СМС, что мне можно прийти.

— Я в норме, насколько это возможно. Сама видишь. А почему Рутковский? Я в какой больнице?

— В Университетской больнице ты, в хирургии. К тому же, может, только благодаря ему ты и жива.

— Он меня оперировал?

— Не один, конечно. Но именно он собрал целую армию врачей. Я ждала больше шести часов. Я так испугалась, что могу тебя потерять, — в голосе Славы снова послышались плаксивые нотки.

— Прекрати. Все же нормально. Подумаешь, побуду какое-то время мумией. Ты же сама говорила, что писателю всякий опыт полезен. Лучше расскажи, что со мной случилось. Я почти ничего не помню.

— Полиция сказала, что ты не справилась с управлением… врезалась в бетонное ограждение, сразу за мостом… Как-то мне не верится, чтобы ты — и…

— Я не помню, — сказала Маргарита, силясь хоть что-то прояснить, но память отказывалась складывать нужную мозаику.

— Кто-то еще пострадал?

— Только ты.

— Это хорошо, — выдохнула Маргарита. — Что тебе сказал… Рутковский?

— Сказал, что все будет хорошо, но нужно время на восстановление. Сказал, что тебе повезло — голова и позвоночник целые. Руки и ноги заживут.

— У меня еще с животом что-то.

— Я не очень в этом разбираюсь. Ты лучше спроси у него сама, когда придет.

Маргарита закрыла глаза. Накатила усталость.

— Тебе нехорошо? Я позову сейчас кого-нибудь, — Слава вскочила со стула.

— Не надо. Просто пока сил мало — устаю быстро.

— Я пойду, — сказала тихо Слава, — меня же только на пару минут впустили. Приду завтра, ближе к вечеру.

Слава тихо выскользнула из палаты.

«Значит, я ему снова жизнью обязана, — думала Маргарита, лежа с закрытыми глазами. А еще и придет, наверное, скоро».

Проснулась она от посторонних звуков в палате. Открыла глаза. Рядом с кроватью стояла невысокая брюнетка примерно ее лет, в очках, со стрижкой каре. Она проверяла что-то в аппаратуре у Маргаритиного изголовья и записывала себе в журнал.

— Добрый день, — поздоровалась она с Маргаритой. — Я доктор Рута Василяйскене. Буду вас вести.

— А доктор Рутковский…

— Наш заведующий не ведет пациентов. Он только консультирует, если есть необходимость. Не волнуйтесь, он всегда в курсе всего происходящего в отделении.

— Нет-нет, доктор, все в порядке. Просто мне сказали, что он оперировал, вот я и подумала…

— Я думаю, что он, когда вернется с конференции, к вам зайдет, и, если будут какие-то вопросы, сможете к нему обратиться. Сейчас все, что вас беспокоит, можете спрашивать у меня.

— Я вижу конечности в гипсе. Что еще?

— Еще был разрыв селезенки. В таких случаях обычно бывает очень сильное внутреннее кровотечение. Чтобы его остановить, вам ее удалили. Это нестрашно. Без селезенки можно полноценно жить. Первое время будет нужна диета, а потом организм перестроится работать иначе. Еще была повреждена левая почка. Ее удалось спасти. У вас все не так и плохо.

— Да, доктор. Я все понимаю, — спокойно ответила Маргарита.

— Я назначу вам курс психотерапии. Пообщаетесь с психотерапевтом, и будет значительно легче.

— Нет, — резко ответила Маргарита. — Мне не нужен психотерапевт.

— Вы уверены? — врач была в недоумении. — Мы всегда его назначаем в подобных случаях.

— Доктор, мне это не нужно, — твердо заявила Маргарита. — Если вы сделаете это, невзирая на мое желание, я откажусь с ним разговаривать. Если я что-то должна подписать, давайте подпишу.

— Маргарита, не волнуйтесь. Я вас услышала. Никто против вашей воли ничего делать не будет. Я просто хочу, чтобы вам было легче пережить ваше состояние.

— Со мной все в порядке. Я все осознаю и прекрасно понимаю. У меня нет никакой паники. Я не намерена впадать в депрессию. Я справлюсь.

— Хорошо. Я уже записала, что вы не хотите. Не волнуйтесь, все нормально. Но заведующему я обязана доложить о вашем отказе. Не спешите. Подумайте.

Маргарита промолчала, давая понять, что больше не будет говорить на эту тему.

Врач еще что-то записала в журнал, улыбаясь попрощалась и вышла.

«Идите вы в задницу со своими психотерапевтами, — думала Маргарита. — Мне они в худшие времена не были нужны, а уж сейчас и подавно. Себе назначьте. А лучше вашему заведующему», — сама не понимая почему, но она злилась и на него тоже.

«Доктор Рутковский пациентов не ведет, — передразнила она врача. — Даже уже успел укатить на конференцию. Вот какая звезда, оказывается».

«А чего это я так злюсь? — спохватилась Маргарита. — Эта Рута просто делает свою работу. А Рутковский — Рутковский очень даже хорошо, что не ведет. Не очень-то и приятно снова услышать эти леденящие душу, ироничные замечания. Небось уже что-то подумал про „бабу за рулем — смерть за поворотом“».

Она за рулем уже двенадцать лет, если не считать того, что отец с шестнадцати разрешал рулить. На права сдала с первого раза.

«Что же случилось? — недоумевала Маргарита. — Еще и не помню ничего. Черт, надо же как-то сообщить в издательство… И роман писать сейчас не смогу. Не хочет Вселенная, чтобы я стала писательницей. Судя по всем этим снам и видениям, хочет чего-то совсем другого…»