Путь к Богу. Пандемониум

Мари Панар

История опуса описывает нисхождение духа в Ад, населенный демонами, некогда описанными в Ветхом Завете и Лемегетоне. На пути к Богу духу необходимо добраться до Чистилища, одолев Дьявола. Преодолев девять кругов Ада, герой столкнётся с 7 смертными грехами – со своей теневой стороной. Опус соединяет в себе идею 9 кругов Ада Данте, мораль Потерянного рая Мильтона и факты Битвы сынов света и тьмы, описанные в Кумранских свитках, повествующих о реальной исторической войне «ангелов и демонов».

Песнь V

Стрелка на циферблате старой часовни указала полдень.

Площадь Богородицы Пилар оголила потайные ходы,

Укрыв в закоулках безликую мрачную тень.

В стенах цитадели не осталось чистой воды!..

Соборный колокол пробил последний гулкий удар…

Ни одна повитуха не принимает больше роды, —

Обремененность чрева в смуту — проклятье, а не дар!

Испепеляющее солнце иссушило испанскую землю, —

Сюда теперь не сунет носа даже дикий варвар!

Сокрушение Унии дало надежду спасшемуся королю

На возрождение «феникса» — Арагона из пепла!

Из «древа жизни» лишь пламенем можно выжечь тлю…

На окраине в жертву община принесла козла, —

От голодомора он бы все равно не помог, —

Всяк вхож узрит череп на острие обрядного кола!

Хозяин захудалого двора не в шутку занемог, —

От кары всадников Ада не сбежать даже невинным!

От этих мест отвернулся и языческий, и христианский Бог!

Время тянется и ощущается невероятно длинным.

Небосвод вновь горизонтом стирает уходящий день.

Бремя лекаря без пациентов кажется беспричинным…

Понурый стан врача скрывает древа прохладная сень.

Бросает лицо под маской птицы то в жар, то в холод, —

Чума въелась в слабое тело словно бубонная плесень!

Пульс отдается эхом, будто о наковальню бьет молот.

Лик птицы не отпугнул от него «злой дух» болезни, —

Сгинет он, как и другие, в вязкой топи трупных болот!

Судьба его строит супротив жизни смертельные козни.

Удушающая маска в лихорадке им сорвана с фаса:

«Все проповеди Ватикана о спасении лишь россказни!

Не унять Папе народного возмущенного гласа!

У избежавших смерти, чума вырвала сердца и души.

Зрячий в этом ожившем кошмаре отдал бы слепцу глаза!

В волосах копошатся и кусают проклятые вши!

Провались все пропадом! Обрету свободу, умерев!

Чтобы не слышать лживых речей, глухому отдал бы уши», —

И лекарь прильнул к стволу столетнего дуба, остолбенев…

В рассветных сумерках его нашли на том же месте, —

Уходя в одиночестве, присел под кроной и уснул, окоченев.

Близ богадельни сборщик трупов узрел его нагого и в кресте,

И, поместив иссинившую остывшую статую в обоз с телами,

Увезли никогда доктора на лесную опушку, и, забыв о Христе,

В чумной братской могиле без гроба зарыли лопатами…