Шедевремя

Мария Фомальгаут

…когда в городе шел дождь – мы сидели по домам, глядя на непогоду за окном. На работу не шли, вместо нас шел дождь, раз все равно идет, пусть идет на работу. Когда в городе шел снег, мы сидели по домам, спали в синих рассветных сумерках, смотрели на кружение снегопада за окнами, на снег, который шел за нас на работу. Когда на город спускался туман, мы тоже пытались уговорить его ходить за нас на работу, но туман извинялся, что не умеет ходить, и нам приходилось самим идти сквозь пелену тумана.

Конь Стебль

–…все… я поймал его! — сжимаю злоумышленника когтями, он даже не пытается вырваться, понимает, что попался крепко.

— И что? — Конь Стебль недоумевающе смотрит на меня.

— Ну как же… я… я поймал преступника…

— И что?

Смотрю на Коня Стебля, неужели он не понимает, и кого только в Коней Стеблей набирают, слов нет…

— Ну… я поймал преступника, значит, дело закрыто…

— С чего это вы решили, что дело закрыто?

— Ну как же… я поймал преступника…

— Что его ловить, вон их сколько ходит, бери, не хочу… — фыркает Конь Стебль, оглядывает вечернюю улицу, где свет фонарей выхватывает из темноты проходящие силуэты.

— Простите… не понимаю…

— Эх, чему вас только учат в ваших мирах…

— Должно быть, в вашем мире и правда все как-то по-другому… а почему вы не ловите преступников? Если их не нужно ловить, что тогда надо, чтобы раскрыть дело?

— Вы что, и правда не в курсе?

— Прошу прощения, нет.

— Ну, хорошо, преступника вы выловили, вот он, бери, не хочу, — Конь Стебль разводит копытами, — ну а преступление? Преступление? Что он совершил?

— Я думаю, что он сам вам скажет…

— Да? Первый раз вижу, чтобы негодяи сами рассказывали о своих злодеяниях!

— Ну, мы пообещаем ему, что уменьшим срок наказания, или он отделается штрафом, если расскажет нам все…

— Что все? Что все? — фыркает Конь Стебль, — вы думаете, что он что-нибудь скажет?

— А почему бы и нет? — выжидающе смотрю на злоумышленника, — вы же расскажете нам, что вы натворили… не так ли?

— Но… — пойманный оторопело смотрит на меня, — как я могу это сделать?

— Очень просто… просто скажите, и все.

— Но как я скажу вам то, чего не знаю?

— Не знаете? Как вы можете не знать, что вы натворили?

— А как я могу это знать?

Оторопело смотрю на Коня Стебля, это новенькое что-то, неужели…

— У вас что… преступники не знают, что они совершили?

— А как они могут это знать?

— Ну… э…

–…ничего себе, в вашем мире злодеи знают, что совершили? Как у вас все должно быть просто…

— Ну, ничего не просто, у нас посмотришь на человека и не скажешь, что он злодей…

— Как же так?

— Ну… вот так… — пытаюсь объяснить, понимаю, что у меня это не получится, говорю сам не знаю, зачем, — только не говорите мне, что мы должны найти преступление, которое он совершил.

— А что же еще?

— И… — понимаю, что выгляжу идиотом, но все-таки спрашиваю, — и где мы будем его искать?

— Ну, если нам повезет, мы разыщем его в кафе «Кримен», но вряд ли преступление будет так спокойно разгуливать по городу, если его человека уже поймали…

Конь Стебль ловко подхватил ближайший экипаж, кинул ему несколько монет, скомандовал — в Кримен. Мне не оставалось ничего кроме как прыгнуть в экипаж вслед за преступником, а Конь Стебль н нашел ничего лучше как запрячься в экипаж, — и вот так вчетвером с экипажем мы поехали по туманным улицам — действительно, улицы были сделаны из цельного куска тумана.

Кафе «Кримен» оказалось меньше, чем я его себе представлял, оно было поистине крохотным, чтобы уместиться в нем, мне пришлось встать на четвереньки. Тем более было странно, что кафе оказалось под завязку забито всевозможными злодеяниями — были здесь и жестокие убийства, и хитроумные ограбления, и коварные заговоры, и что-то причудливое, в чем я с трудом угадал взломы данных.

— Посмотрите хорошенько… — прошу задержанного, — здесь нет вашего преступления?

— Как же я могу это сказать, если я не знаю своего преступления?

— Ну, может, если вы увидите, то узнаете…

— Нет… — хмурится, оглядывается, — ничего подобного…

— Ну что вы, так это не делается, — мотает головой Конь Стебль — кто же спрашивает у преступника? Спрашивать надо у преступлений… Уважаемые убийства и грабежи…

–…и кражи.

— Да-да, и кражи.

–…и похищения.

— Да, и похищения.

–…и заговоры.

— Э-э-э… уважаемые! Кто-нибудь из вас знает этого человека?

— Вроде что-то знакомое, — осторожно говорит кража со взломом, украшенная украденными драгоценностями.

— Так это он вас совершил?

— Нет, он сделал что-то другое…

— И что же?

— Ой, сложно… это преступление иногда заходит сюда… но мы никак не можем понять, что же оно из себя представляет.

— В смысле… вы не понимаете, что это за преступление?

— Вот именно… оно не похоже ни на взлом, ни на убийство, ни на кражу, ни на похищение… Мы спрашивали его, но оно только разводит руками, оно само не может понять, кто оно такое… Верите ли, преступление даже хотело нанять следователя, чтобы он помог ему разобраться, кто оно!

— Признайтесь, вы сейчас просто водите нас за нос? — фыркает Конь Стебль, это у него здорово получается, фыркать…

— Ничего подобного, можете сами с ним поговорить, — сапфиры на Краже Со Взломом нервно покачиваются.

— То есть, предлагаете нам сидеть тут и ждать, когда через пару месяцев глядишь сюда заглянет преступление этого господина? Ну да, похоже, больше ничего не остается, только устроить слежку…

— Ну почему же, можете наведаться к нему домой, — кивает кража со взломом.

— Если бы мы знали, где оно живет…

–…я знаю, я знаю, перекресток, дом без номера.

Спрашиваю:

— Какой перекресток?

— Да у нас в городе один перекресток, причем без улиц, — фыркает Конь Стебль, — и там только один дом…

–…этаж Пи…

Меня коробит:

— Это еще что?

— Ну, вы понимаете, он не третий и не четвертый, а, так сказать, три целых, четырнадцать сотых…

Смеюсь:

— И комната без номера, да?

— Нет. Номер без комнаты.

Понимаю, что ничего не понимаю, покорно следую за своими спутниками, экипаж тоже присоединяется к нам, Конь Стебль хочет ему заплатить, экипаж отнекивается, что вы, что вы, какие деньги, в кои-то веки мне выпадает честь участвовать в расследовании самого настоящего преступления. Добираемся до перекрестка — я и правда вижу перекресток без улиц, дом без номера, чье количество этажей переходит в какую-то бесконечную непериодическую дробь — плутаем в лабиринте лестниц, уже хотим повернуть назад, когда спохватываемся, что не помним, где это назад, уже собираемся устроить привал и разбить палатку, когда неожиданно для самих себя выходим на непонятно какой этаж к огромной цифре четыре, положенной на бок — что-то подсказывает мне, что это и есть тот самый номер без комнаты, и если поискать, то можно найти дверцу, так и есть, а за дверцей крохотная прихожая, ведущая в холл, где открываются арки в кухню и спальню, н-да-а, неплохо живут преступления, неплохо…

— Уважаемое… преступление… — начинаю я, — позвольте спросить вас…

Мне отвечает тишина, какая-то недобрая, гнетущая, напуганная сама собой. Оглядываем комнаты, экипаж уезжает в спальню, тревожно вскрикивает — мы бежим туда, оторопело смотрим на безжизненное тело преступления, лежащее на ковре…

Догадываюсь:

— Его… его убили?

— Совершенно верно.

— И… и часто у вас убивают преступления?

— Да я первый раз такое вижу… — Конь Стебль снова разводит копытами, поворачивается к преступнику, — это ваше преступление?

— Да… теперь вижу… мое…

— И что же вы натворили? — спрашиваю в нетерпении.

— Да как вы не понимаете, я сам понять не могу, что я натворил! — вспыхивает задержанный, — вот посмотрите, на что это похоже… на кражу не похоже… на убийство смахивает, но не очень…

— Мне интересно другое… — Конь Стебль переступает копытами, помахивает хвостом, — кто мог убить… убийство?

— Это я сделал.

— Простите? — поворачиваюсь, смотрю на преступника, — вы…

–…я его убил.

— Вы… немыслимо… зачем вам понадобилось убивать убийство?

— Ну а как же иначе? — преступник окончательно встает на дыбы, — ничего себе у вас мир, преступления расхаживают по улицам, и вы ничего с ними не делаете!

— Ну а что мы должны с ними делать по-вашему?

— Как что? Преступления должны быть уничтожены!

— Как вы не понимаете, что виновато не преступление, а преступник? Пока преступление не совершено, оно ни в чем не виновато… — Конь Стебль хватается за голову, — да что такое, понапускают сюда людей по обмену из других миров, а нам потом разбираться…

Спохватываюсь:

— А ведь я понял, что это за убийство…

— И что же? — настораживается Конь Стебль.

— Это убийство убийства, вот что это такое.

— Убийство…

–…убийства. Наш арестованный убил преступление, вот оно и появилось.

— Ничего себе… — Конь Стебль хватается за голову, — да вы меня с ума сведете… убийство, которое убили, но которого бы иначе не было, потому что если бы его не убил, то не было бы убийства, и оно бы не появилось…

— Так что вам придется отпустить меня, — кивает преступник.

— С чего это… отпустить?

— С того, что разве можно судить за убийство убийства? Тем более, я не только убил его, но я же его и создал…

Пока мы думаем, что ответить, преступник ускользает прочь из номера без комнаты, — я спохватываюсь, когда он уже теряется в лабиринте лестниц.

— Вот черт! — Конь Стебль ударяет копытами в землю, — мы его упустили, черт, мы его упустили… господин… — он поворачивается ко мне, — кажется, нам нужны ваши необычайные навыки искать не преступления, а преступников…