Убийца с лицом ребенка

Михаил Ушерович Ушер, 2020

В адвокатском бюро города Коблевска раздается звонок. Адвокат Альберт Кемельман узнает о задержании своего друга – начальника полиции города полковника Снаткина. Его обвиняют в получении взятки в особо крупном размере. Так начинается одиссея адвоката Кемельмана, который не по своей воле втягивается в политические интриги города, в котором стали исчезать люди, как близкие к власти, так и равнодушные к ней. За всеми действиями адвоката наблюдает профессиональный убийца. В романе выведены все типичные "слуги народа", приведшие страну и город к катастрофе. Содержит нецензурную брань.

31

Общество активистов «Самозащита» находилось на Лагерном поле, почти рядом с городской тюрьмой, на территории бывшего асфальтобетонного завода. Никакой охраны не было, потому что здание бывшего завода было в состоянии ремонта. Через распахнутые настежь ворота, насквозь проржавленные, видны были бетонные блоки, готовые к установке двери и окна, паркет в специальных ящиках и многое другое, что сопутствует перестройке и ремонту здания. Общество, по-видимому, имело средства для капитального ремонта и намеревалось обосноваться здесь навечно. Скоморох походил по двору, зашел в ремонтируемое здание, прошелся по разоренным кабинетам и вернулся к машине. Двор и здание оказались безлюдными.

— Что-то не похоже чтобы они здесь держали Пермана, — сказал он Ване. — Настоящие обалдуи. Ремонтируют здание, завезли стройматериалы и не наняли даже сторожа.

— Да кто сюда пойдет, кроме нас? — поеживаясь, ответил Ваня. — Темно, как у негра в жопе. И еще забор тюрьмы нависает.

— Этот гандон Москаленко специально направил нас сюда. Он знал, что здесь никого не будет. Дал им время перепрятать Пермана.

— Деньги придется вернуть? — расстроенно спросил Ваня.

— Украинский офицер никогда никому ничего не должен, Ваня. — сказал Скоморох. — Этот торгаш уже заработал на нас двушку, за две минуты. Пусть только попробует пикнуть. Я его привлеку за содействие к организации похищения государственного преступника. А ведь я знал, что начинать надо с Кеосаяна. Это он зарядил нашего агента Порошенко на похищение Пермана. О чем это говорит? Это доказывает, что Кеосаян фактически является взяткодателем или организатором преступления. Перман — посредником. Полковник Снаткин взяткополучателем. Теперь перед нами ставится вопрос: почему они избрали такой сложный путь передачи взятки? Фиктивное оформление купли-продажи акций завода. Я тебе скажу, почему. Эти недоумки не учли одного, Ваня, что за дело возьмемся мы с тобой, офицеры службы безопасности. Вопрос второй: почему Снаткин брал взятку в своем рабочем кабинете, который, по сути, является проходным двором и просвечивается жучком с радиусом обзора триста шестьдесят градусов? Потому что хитрожопый Снаткин, знал, что микрокамера станет доказательством его невиновности.

— Но жучок ставил не Снаткин, — пробурчал Ваня. — А этот напомаженный хер из НАБУ.

— Ты, Ваня, просто аналитический центр, — похвалил коллегу Скоморох. — Надо присмотреться к этому Волошенко. Кто мог его сдать Снаткину? Надо будет прочесать его окружение и внедрить в него агента.

— Я бы поставил на Машу, — предложил Ваня, подумав.

— Машуня — прирожденная стерва, — с лаской в голосе сказал Скоморох. — Волошенко — самовлюбленный самец. Хорошо было бы свести их друг с другом и завербовать этого Волошенко. В конце концов служба безопасности должна знать, что происходит в недрах этой безумно закрытой организации.

— Ты — стратег, Васильич, — восхищенно произнес Ваня. — Как ты думаешь, за штуку баксов эту Машу можно снять?

— Ты видел ее ногти? — спросил Скоморох. — Ее платье, в котором она работает? Маша, птица дальнего полета. Боюсь, как бы ее не трахал сам губернатор. Иметь такого агента, как Маша, хотел бы даже Джеймс Бонд. Да, красавица Маша, но не наша.

— А за две штуки? — не унимался Ваня.

— Ты бы лучше подумал, как нам найти руководителя общества «Самозащиты». Уже час ночи, а мы стоим у тюрьмы и строим воздушные замки. Я сегодня вытрясу из этого сраного полковника Снаткина информацию, кто ему сдал старшего детектива НАБУ.

— Позвони опять Москаленко и спроси его фамилию руководителя этой общины, — сказал Ваня, позевывая. — Или поедем по домам, а утром к нему заявимся.

— Да утром наш Перман уже может оказаться в Израиле, — предположил Скоморох. — Мы должны его добыть до утра, иначе придется полковника отпустить, а нас на его место посадить.

Василий Васильевич набрал номер телефона Москаленко.

— Вам больше делать нечего, — разорался Москаленко. — Если у вас шило в заднице, при чем здесь я? Подарить вам часы, чтобы знали который сейчас час?

— Чего ты раскудахтался, Гена. Если бы ты направил бы нас по правильному адресу, мы бы тебя не беспокоили. Мы стоим на улице Лагерное поле один, а здесь никого нет.

— При чем тогда я? — кипятился Гена.

— Не надо было отдавать Пермана неизвестно кому, — назидательно сказал Скоморох, — и из больницы не надо было его вытаскивать. Если, Гена, мы не найдем сегодня Пермана, ты у меня станешь обрезанным караимом. Легче всего пугать москалей на Украине. Короче, как зовут руководителя «Самозащиты» и где он живет?

— Где живет, не знаю, — ответил Москаленко. — А зовут его Недобойко Остап Тимофеевич, кстати, бывший ваш коллега, — подколол Скомороха Гена.

— Остап Тимофеевич, Гена, мой бывший наставник, — облегченно рассмеялся Скоморох. — Спокойной ночи, Гена.

— И вам не хворать, — ответил Москаленко.

— Как-то неудобно ехать так поздно к бывшему полковнику СБУ, — неуверенно сказал Ваня.

— Неудобно спать на потолке, — бодро ответил Скоморох. — Этот Недобойко в свое время хорошо поиздевался над нашим братом, салагами разведки. Мы, Ваня, при исполнении служебных обязанностей, а Остап Тимофеевич хер знает чем занимается на пенсии. Да и много спать бывшему офицеру вредно.

Скоморох провернул ключ в замке зажигания, включил ближний свет и вывел автомобиль с обесточенной темной улицы на освещенный проспект Бандеры.

Полковник в отставке Недобойко Остап Тимофеевич вышел к автомобилю в пижаме и тапочках в наспех наброшенном на себя плаще.

— Что за срочность? — сказал он, садясь в машину. — А это ты, Василь? — узнал он Скомороха. — Остался бы учителем истории, сейчас бы спал в обнимку с женой.

— Тут такое дело, — обернулся к нему Скоморох. — Вы возглавляете общество «Самозащита»?

— Да, возглавляю, — подтвердил Недобойко. — Ты же знаешь, что офицер службы безопасности на пенсию не уходит. Надо сшивать страну. Вот я и продолжаю трудиться на идеологическом фронте. А что случилось?

— Ваше общество вчера получило от общества «Москоляку на гиляку» гражданина Пермана.

— Ну и что? — насторожился Недобойко. — Во-первых, не получило, а выкупило за двадцать тысяч баксов у этих босяков, которые шныряют по кафе и ресторанам в поисках официанток, плохо говорящих на мове, а во-вторых, стоило ли ради этого будить меня ночью, чтобы установить данный факт? Ты, Василий, как был сельским училкой, так и остался им. Я всегда был против набора офицерского состава из смежных профессий. Профессионалами вы так и не стали, а гонору выше крыши.

— Вы выкупили убийцу активиста «Национального корпуса» и добровольного помощника службы безопасности Петренко.

— Ты в своем уме, Вася? — загрохотал полковник Недобойко. — Мы выкупили гражданина Украины еврейского происхождения Пермана из лап антисемитского подполья. Это у тебя они борятся с москалями, а по моим данным, это агентура Кремля, которая стремится обгадить нашу страну в глазах Запада. Слава Богу, что у нас в городе появился, наконец, мэр-патриот, который срывает замыслы наших врагов.

— Я рад, что гражданин Перман находится у вас, — сухо сказал Скоморох. — Сейчас мы с вами поедем туда, где этот Перман находится, и вы передадите его нам.

— Ты, Вася, случайно не заболел? — злобно сказал полковник в отставке. — Или у тебя есть полтинник? За пятьдесят тысяч баксов мы можем, скрепя сердцем, отдать тебе Пермана и ни одной копейкой меньше.

— Здесь торг неуместен, — сказал Скоморох. — У нас есть предписание немедленно вернуть гражданина Пермана в прокуратуру. Он проходит свидетелем по делу полковника Снаткина. Я надеюсь, вы слышали о деле полковника полиции?

— Слышал, — сказал полковник в отставке Недобойко. — Бедный Паша подскользнулся на ровном месте. Я так думаю, что вы оба входите в оперативно-следственную группу?

— Так точно, — звякнул зубами Ваня.

— Сожалею, но ничем вам помочь не могу, — сказал Остап Тимофеевич. — Дело имеет международный характер. Сообщу вам конфиденциальную информацию. У нас есть договор с международной кампанией «Сионские мудрецы», которая занимается выкупом евреев на территории Украины, которым грозит опасность от антисемитских акций. За каждого такого еврея они платят тридцать тысяч долларов. Этим соплякам от Москаленко нам пришлось отдать двадцать штук. Если мы бесплатно отдадим вам Пермана, мы проколемся на полтинник, это раз, а во-вторых нас ожидает грандиозный скандал и разрыв договора с миллионной неустойкой, на что руководство нашей партии «Самозащита» никогда не пойдет. Кроме того, представьте себе политический ущерб, который ощутит наша страна, если Перман из рук бандитов попадет в руки других бандитов, но уже в форме.

— Я бы попросил вас выбирать выражения! — потребовал Скоморох.

— Кто? Ты? — взбеленился Недобойко. — Да ты настоящий душегуб! Ты думаешь я не знаю, как ты выбиваешь признания? Сколько бомжей ты покалечил и убил на глазах подозреваемых, чтобы вырвать у нормальных людей признание от ужаса, который они пережили, и желания поскорее все забыть? По роду своей деятельности, Василь, ты имеешь дело с людьми по сути не криминальными, так называемыми коррупционерами, которые, кроме долларов, ничего в жизни не видели. А попробовал бы ты покалечить или убить бомжа, допрашивая, скажем, меня. Я бы с тебя, скотины, на месте сдернул бы кожу. Не ради бомжа. А просто, чтобы показать тебе, что твои методы рассчитаны только на ссыкунов.

— Если не отдадите мне Пермана, — плотоядно улыбаясь, сказал Скоморох, — я арестую вас за торговлю людьми, это раз, и руки обломаю уже не бомжу, а бывшему полковнику, резиденту вражеской разведки, окопавшемуся в наших рядах.

— Я сейчас позвоню Ивану Червоненко, — сказал отставной полковник Недобойко, — чтобы он знал, как его подставляют подчиненные.

— При чем здесь Червоненко? — замешкался Скоморох. — Он, что, в доле этого гешефта?

— У нас с тобой, Вася, разговора не получилось, — сказал, успокоившись Недобойко. — Пермана ты не получишь, потому что он уже сидит в своей синагоге и ест кошерную еду, — соврал полковник в отставке. — А обыскивать синагогу тебе ни один украинский суд не позволит. Тем более входить в нее ночью. Но учитывая, что я по старой дружбе разоткровенничался с тобой, у меня есть предложение. Я не звоню Ивану и ничего ему не говорю, а ты не видел меня и забыл о моем существовании.

— Самое смешное, что я знал, что он находится в синагоге, — горько признался Скоморох. — Мне об этом рассказал врач Перельман. А мы ему не поверили. Подумали, что он шутит.

— Будешь ломать Снаткина, передай ему от меня привет, — попросил Недобойко и вылез из машины.

— С каким бы удовольствием я прострелил бы ему яйца, — сказал, щелкнув зубами Ваня вслед полковнику в отставке.

— Не странно ли, что дважды нас останавливают и пугают нашим начальником Червоненко, — раздумчиво, сказал Скоморох.

— Может Червоненко тоже агент Кремля? — спросил Ваня. — Надо будет присмотреться к нему.

— Не дай Бог, если он вдруг присмотрится к нам, — сказал Скоморох. — Но приказ Горпищенко о доставке Пермана в прокуратуру никто не отменял. Надо ехать к раввину, моему будущему свату, подрезать ему пейсы и привести в божеский вид.

— Но не сейчас же, — взмолился Ваня. — Я хочу домой.

— Я отвезу тебя домой, Ваня. А у меня настоящие дела только разворачиваются. Давно я хотел встретиться с жидовским попом. Вот и случай подвалил. У меня к нему есть неоплаченный должок.

Полковник в отставке Недобойко вошел в свою квартиру, поднял телефонную трубку и отдал распоряжение о немедленной отправке товара в Одессу.

— По прибытии в Одессу доложите мне лично, — приказал он и положил трубку на место.