Окровавленное знамя. Финальный аккорд

Наталия Хромова (2024)

Светлана Лебедева, в попытках убежать от неприятных воспоминаний, переезжает в новый дом. Былое позади, похититель никогда не вернется. Или же это иллюзия, и ей вновь предстоит столкнуться как со старыми знакомыми, так и с ним?

Глава 2

Сергей стучал пальцами по столу, стараясь всеми силами не взорваться. За столько лет работы, он не слышал о настолько дерзких побегах из тюрьмы. И ведь прежде Иванченко уже пытался сбежать. Но тогда все его действия были продиктованы бунтом. Даже в таких обстоятельствах он не ушел за пределы тюрьмы. Сейчас же он не просто оказался снаружи, его местонахождение было неизвестно. Машину и одежду врача полицейские отыскали неподалеку на обочине, местные леса были обысканы, но следов Иванченко не обнаружили.

«Ну, конечно, — рычал про себя Молотов, смотря в одну точку, — он сбежал из оцепления, он выбрался из камеры. Такому уж точно не нужен был детальный план побега».

Напротив Молотова сидел следователь Макаренко, который в свой отпуск принял приглашение коллеги посетить Санкт-Петербург. И сейчас держал на лице смешанное выражение: то ли он так удачно оказался в здешних краях, то ли выбрал не лучшее время.

— Быстро же Иванченко надоело сидеть в тюрьме, — хмыкнул Макаренко, едва сдержав улыбку.

Колкость оценил и Молотов, но был не в лучшем настроении, чтобы поддерживать ее смешком. Предстояло не просто начинать сначала — нужно было спешить. Всем было известно, что из себя представлял Иванченко и чего следовало ожидать от него. Он легко найдет себе мишень: будь то последователь или жертва. Также…

Молотов поднялся, наскоро собрал бумаги на столе в какой-то порядок. Макаренко поднялся следом. Он не спрашивал ничего, но в лице держал легкий интерес.

— Со всем этим побегом мы забыли главное — у него есть одна известная нам мишень, — Молотов накинул пиджак и вышел из кабинета.

Коллега не отставал.

— Вряд ли он сразу сунется к ней. Да и разве он?..

— Конечно, нет. Все письма от нее шли без обратного адреса. Но нам стоит поспешить.

И пока следователи суетились, в доме Светланы царила безмятежность. Новости сюда практически не доходили, да и Максим постарался создать атмосферу уюта и покоя. Поэтому криминалу в этих стенах не было никакого места — разве что он мелькал в произведениях, но дальше исписанных страниц не допускался. Так что утро супруги встретили на кухне, мирно позавтракав и теперь наслаждаясь утренним кофе. Иногда в такое время они включали телевизор, чтобы напомнить себе о прежней суете, но сегодня он молчал. Свету это не сильно напрягало, но почему-то время от времени возникало желание нажать на заветную красную кнопку. И почему вдруг? Если бы произошло что-нибудь глобальное, соседи уже донесли все это, смакуя самые жестокие подробности.

Послышался звонок. Максим отставил кружку в сторону, поморщился.

— И кого принесло так рано? — недовольно буркнул он.

— Ты все еще злишься из-за Алексея Михайловича? Они ведь беспокоятся обо мне.

— Ага, и напоминают тебе о прошлом, — Максим поднялся и отправился к двери.

Света проводила его с легкой улыбкой на устах, после потянулась к пульту. Зуд не исчезал, поэтому вскоре телевизор зашипел и замелькал — по каналу шли новости. Света не вслушивалась, но, почувствовав знакомые нотки, посмотрела на экран. Увиденное казалось наваждение. Снова это происходило с ней? Она еще не проснулась? Света сильней укусила губу, прилично пожевав ее. Дрожь пробежалась по телу. Это происходило с ней наяву, все это не было еще одним отголоском прошлого. Или она снова вернулась назад?

— Светлана, — из коридора прозвучал голос.

Света обернулась и выронила пульт. Притворяться больше не получалось. Прошлое вернулось. Напротив нее стоял следователь Молотов, а с экрана глядела фотография сбежавшего из тюрьмы Константина Иванченко.

***

«Если вы видели этого человека или имеете представление, где его можно найти, сообщите об этом…» — вырывался из динамиков телевизора голос диктора, но поддавшись на резкое нажатие на кнопку пульта, телевизор потух и смолк.

— Достали уже, — выругался Иван, крупный мужчина средних лет, и швырнул пульт куда-то под стойку.

Он уже несколько лет держал небольшой пивной бар, даже иногда ночевал здесь, поэтому все вокруг было сделано под его вкус: темные стены, пошарпанная мебель. И солоноватый запах держался стойко. Наверное, поэтому ему все еще удавалось оставаться на плаву — никто не хотел вычищать все его старания в случае, если он покинет помещение.

— Да ладно тебе, нужно же им показать бурную деятельность, — захихикал один из посетителей, сидевший за стойкой.

Он был завсегдатаем, но Иван упорно не мог запомнить его имя. Про себя он называл его «носатый» из-за выделяющегося орлиного носа.

— Несколько месяцев прошло. Долго же они стараются, хотя его рожей тут каждый угол утыкан, — Иван плюнул в пустой стакан — такой он всегда держал для подобных случаев. — Чем только эта полиция занимается?

— Он может прятаться в лесах. Тогда его можно искать очень и очень долго, — предположил другой завсегдатай — Леня.

Леня бывал в баре чаще, чем носатый, поэтому иногда складывалось ощущение, что он прирос к стулу. И только редкое желание отлить и ходить на работу вынуждало его покидать стены заведения.

— Или покончил с собой в каком-нибудь укромном месте, — вырвалось у человека за столиком.

Его Иван не знал, поэтому сразу поставил пометку — второй раз этот голубчик не появится. Слишком нежный для подобных мест. Но взглядом этого он не показал, только фыркнул:

— Я хоть и не знал этого хлопчика лично, но уверен — не из того теста слеплен. Хрен бы он стал. Наверняка, уже пошел по старой дорожке.

Мужчина за столиком лишь примирительно пожал плечами. Мимо тем временем просеменил Максим — единственный работник зала, кроме самого Ивана. Вообще, их было трое: владелец Иван, уборщик Максим и бухгалтерша Лена. Но женщина всегда сидела в подсобке и вела учет, поэтому о ее существовании практически никто не знал. На виду были только мужчины. И хоть Максим работал недавно, все уже успели привыкнуть к его мельтешению перед глазами, пусть сам по себе он был странен: носил очки, медицинскую маску и налысо брил голову.

— А ты что думаешь, Макс? — остановил его носатый.

Максим окинул всех присутствующих взглядом, не скрывающим даже сквозь толщу очков удивления.

— Не говори, что не слышал? — Леня скривился. — О беглеце Иванченко все говорят.

— А… — протянул Максим. — Наверное, ему кто-то помог.

Он вновь стал подметать пол. Иван лишь сплюнул в стакан вновь. Максим, на его взгляд, тоже был слишком изнеженный для таких заведений, но все еще работал здесь.

— Если подумать, то в этом есть смысл, — тем временем рассуждал носатый. — Как он смог сбежать из хорошо охраняемой тюрьмы? Да и несколько месяцев скрываться?

— Ага, полиция лично ему помогает, — лишь посмеялся Леня. — Так и вижу его в обнимку со следаком, который его и засадил. Хотя… может, кто-нибудь его вербанул или что-то вроде того?

— Да что гадать-то? — фыркнул Иван. — Уши уже завяли о нем слушать. Да и зуб вам даю, если менты что и делают, так это сидят вокруг той писательницы и пылинки с нее сдувают в надежде, что ее снова захотят похитить.

— Писательницы? — вскинул бровью носатый.

— А вроде больше всех трындел об этом деле, — вновь разразился смехом Леня, осушив очередной стакан хмельного. — Писательница Лебедева, которой он там чуть ли не в любви признавался. Хотя не удивлюсь, что они были заодно, и теперь она помогла ему сбежать.

— Долго же она не чесалась в таком случае, — хмыкнул носатый.

— Вы к ней несправедливы, — неожиданно подал голос Максим.

Все посмотрели на него. Он нервно вжался в швабру, но не увел привычно взгляд, даже, казалось, только сильнее осмелел.

— Она пережила такое серьезное преступление, видела, как все происходило, а вы смеетесь над ней. Это неправильно, — голос его не дрогнул, напротив, был слишком ровный в подобной ситуации, и только местами выдавал его раздражение.

«Мальчиш, похоже, обрел яйца», — улыбнулся про себя Иван.

Подобные перемены ему были по душе.

— Тебе она нравится, что ли? — тем временем примирительно спросил Леня.

— Не она, а ее книги, — вернулся к подметанию Максим. — И, если бы вы прочитали ту, написанную о похищении, вы бы поняли, почему я заступаюсь.

— Как только научусь читать, так сразу, — уже вскользь бросил Леня и стуком по барной стойке напомнил о добавке.

И пусть больше они не поднимали эту тему, Иван предпочел к ней вернуться, когда закрыл бар. Вместе с Леной он подсчитывал кассу, но как только заметил силуэт, стряхивающий крошки с барной стойки, сразу же отвлекся.

— Что это на тебя нашло? Этим пьяным рожам ты ничего не докажешь.

Максим не оторвался от занятия, только сухо ответил:

— Я знаю. Но я слишком проникся ее историей.

Лена, женщина чуть старше сорока лет с ярко выраженными формами и вполне милым полноватым лицом, подняла голову, устремила на мужчин взгляд голубых глаз.

— Что у вас произошло? — тихо спросила она — так уж звучал ее голос, даже комариный писк мог легко заглушить его.

— Да мальчиш вспылил, когда ту писаку обвинили в соучастии в преступлениях беглеца.

— Зачем вообще это обсуждать? — она нахмурилась, из-за чего очки ее скатились практически к самому кончику носа. — Только и слышу, что об этом Иванченко.

— Вот и здесь также, Лена, — Иван вздохнул, отошел к одному из кранов, чтобы налить себе немного хмельного. — Все только и говорят о нем. Я же сказал о писаке, не зная, что мальчиша это может обидеть.

— Это не обидело меня. Просто я уверен, что версию нам представили правильную. И я согласен с вами, — Максим поднял взгляд. — Наверняка, полиция крутится вокруг нее. Но это бессмысленно. Любому идиоту эта версия придет в голову. Хотя есть еще одна выжившая — Попова, кажется.

Иван одобрительно хмыкнул, залпом осушив полстакана. Но вновь все омрачил тихий голос Лены.

— Хватит вам, в самом деле. Не о чем больше говорить? Полиция без наших разговоров разберется.

— Простите, я просто разговор поддержал, — Максим снова уткнулся взглядом в стойку, стал усиленей тереть.

Но быстро оставил это занятие, подхватил ведро и нырнул в подсобку. Иван проследил за ним взглядом, после посмотрел на Лену. Та вновь занималась подсчетами, что-то бубня себе под нос.

— И что между вами происходит? — вопрос не застал Лену врасплох.

Напротив, она впилась взглядом в Ивана, не уступая ему ни в чем. Только такая женщина и могла продержаться бок-о-бок с Иваном все эти годы.

— Разве мне нужно говорить? Или же ты плохо помнишь мой отказ?

— Не нуди, — Иван швырнул стакан в раковину, открыл воду, стал усиленно тереть его ершиком. — Я всего лишь спросил. Прошлое вспоминать точно не в моих правилах.

Лена ничего не ответила, вернулась к подсчетам.

— Я просто беспокоюсь насчет Мишки. Он и так непростой фрукт.

— Подобное больше не повторится, — кинула Лена, собрала бумаги и сама ушла в подсобку.

Иван оставил несчастный стакан, выключил воду, а сам вдруг невольно окунулся в прошлое. С Леной они были знакомы с самой школьной скамьи, и трагедию ее жизни он наблюдал воочию. Сначала любимый муж, которого она трепетно ждала с армии. И вроде бы все хорошо, но тут случайная трагедия — и вот он лежит в могиле. Лена не скрывала своих слез, только малыш Мишка, родившийся у нее не так давно, не мог видеть их. Остальные же помнили ее скорбь. Но подобное не могло продолжаться вечно. Лена воспряла духом, стала поднимать Мишу. И вроде бы все хорошо, и интересный мужчина появился на горизонте. Но тут второй удар — непрост был новый ухажер Лены. И вскоре стало понятно — его интересовал Мишка. И хорошо, что дело обошлось малой кровью, и скорей всего, мальчишка уже не помнил произошедшее. Третий мужчина в жизни Лены тоже зашел с хорошей стороны, но впоследствии сильно запил.

«Но, наверное, мальчиш не так плох. Хотя он сильно молод», — Иван тряхнул головой.

Сегодня ему хотелось попасть домой, поэтому он поспешил закончить дела.

***

Лена и Максим сели в такси, но от женщины не скрылось волнение спутника — он то и дело стряхивал пыль со штанин и поправлял очки. Она взяла его за руку, вынудила посмотреть на нее.

— Не волнуйся, все пройдет хорошо, — она улыбнулась.

— Но не слишком ли мы спешим? Я, конечно, от своего не отступлю, но он может не принять этого.

Лена хорошо понимала его доводы, но слишком успела привыкнуть к нему. Казалось, Максим — часть ее жизни, и поэтому теперь оставалось только расчитывать на благосклонность сына. Он не обязан это принимать, но хотя бы понять — возможно.

— Я уверена, вам даже проще будет найти общий язык, — Лена сильнее сжала его руку.

Такое тепло она не ощущала давно. Вроде бы только недавно она указала на дверь предыдущему ухажеру, но и без этого казалось — только первый муж дарил что-то подобное, ненавязчиво-теплое. Но прошло столько лет. Она уже и забыла, каково это было. И теперь встретила его — Максима. Такого простого и неказистого. И пусть у него были свои несовершенства, она принимал их все.

Никто не знал, почему он носил маску, ей же он доверил тайну — его лицо было сильно обезображено. И хоть он не позволил ей коснуться, но продемонстрировал те ужасные пятна, покрывающую кожу, рассказал трагедию прошлого — детское баловство, обернувшееся страшным будущим.

Он был открыт перед ней, легко увлекал всякими разговорами. И особенно, детективами. Никто, казалось, не прочитал их столько, сколько сделал это он. Умолчал Максим только об одном…

«Прежде, он не говорил ничего о писательнице Лебедевой. Даже в контексте детективов», — Лена остановилась на этой мысли.

Чужая рука все еще ощущалась, но волнение от этого не угасло. Почему он не говорил ничего о ней? Она бы легко приняла это, если бы не сегодняшний разговор. Скрывать это от нее было бессмысленно. Лена уставилась в окно. А какой смысл терзаться догадками? Она спросила его об этом. Максим даже не смутился, сразу же ответил:

— Мы познакомились в ту пору, когда началась вся эта шумиха. И я видел, как неприятно тебе было. Вот и молчал, — он сделал паузу, сильнее стиснул ее ладонь в своей. — А так это правда, ее книги тоже в числе моих любимых. Особенно, та.

Все оказалось так просто. Лена улыбнулась собственным мыслям. Она уже так привыкла включать оборону, надумывать лишнего, что уже и подзабыла о такой простоте.

Такси привезло их к дому, отчего волнение только возобновилось. Она предупредила сына о новом мужчине, но не знала, что он может выкинуть. И это беспокоило ее, проходилось по стенкам души. Максим тоже волновался, но старался держаться. И когда Лена представила его Мише — мальчику-подростку лет шестнадцати с взлохмаченными черными волосами и скучающими карими глазами — Максим искренне и добродушно поприветствовал его. Но встретил только презрительное фырчание.

— Миша, это невежливо, — сразу же осадила она его, но парень проигнорировал это, ушел на кухню.

— Дай ему время, — шепнул Максим, прежде чем они последовали за парнем.

Лена весь вечер старалась держать это в голове. И пусть сын своими репликами изрядно проходился по ее терпению, она набирала побольше воздуха и отвечала ему спокойно. Но последняя капля все же упала.

— Почему вы носите эту маску?

— Ну, мое лицо напоминает многим одного серийного убийцу, — отшутился Максим.

— Так бы и сказали, что вы просто урод.

Лена выронила вилку, та с грохотом прокатилась по столу.

— Марш в свою комнату, — требовательно произнесла она, делая паузу после каждого слова. Миша попытался возразить тем, что еще не доел, но Лена повторила неумолимо: — Живо!

Миша скривился, демонстративно швырнул вилку и удалился прочь. Максим не вмешивался, но как только Лена протяжно вздохнула, обнял ее, притянул ближе, погладил волосы.

— Может, мне попробовать поговорить с ним? — предложил он. — Я, конечно, совсем не знаю, как вести себя с подростками, но мне бы хотелось помочь.

— Это очень мило с твоей стороны, — Лена кое-как натянула улыбку, но предпочла позволить перевести ее на диван.

Там же и обмякла, совсем забыв об ужине. Вечер оказался испорчен, пусть в доброте и заботе Максима это совсем не ощущалось. Он справился о воде, но приметив легкое покачивание головы, вышел из комнаты. Его путь лежал в соседнюю комнату, откуда уже приметно вырывались звуки музыки.

Миша был зол на мать, на себя, на этого непонятного мужика, появившегося сегодня в их доме. Вроде бы стоило уступить и принять как данность — возле матери продолжат крутиться всякие, но он не мог. Ревновал ли или же считал их недостойными, он не знал. Понимал, что все больше и больше чувствовал себя в этом доме чужим.

Мать не слышала его, он не желал вникать в ее проблемы. И закрытая с хлопком дверь все больше и больше становилась стеной. Миша включил погромче музыку, открыл последнюю сохраненную ссылку. Появилась новая статья о Константине Иванченко, было интересно отвлечься, прочитать свежие новости об этом деле. Может, его уже поймали? Или же он начал действовать?

— Интересуешься такими вещами? — перекрикивая музыку, спросил Максим.

Миша вздрогнул, спешно нажал на паузу и обернулся.

— Я не позволял вам заходить, — рыкнул он.

— И как бы я спросил разрешение? — усмехнулся Максим и устроился на кровати, стоявшей рядом с рабочим столом. — Твоя музыка орала тут на всю округу.

Миша только поморщился.

— И, кажется, я задал тебе вопрос, — подначил молодой человек тем временем, его тон уже не напоминал прежний.

Это удивило Мишу, но он лишь фыркнул:

— С чего вы взяли, что я отвечу? Вы сразу же донесете мамке, что я ненормален.

На него бесстрастно глядели — даже толща очков не могла скрыть того равнодушия.

— Я умею хранить секреты.

Миша расслабился, опустил взгляд. Прежде ему не доводилось с кем-то делиться этим. Но и сейчас перспективка была такая себе — то был хахаль матери, и вряд ли он сдержит слово. В какой-то момент Миша нахмурился — пусть так, этот Максим вполне способен рассказать и о том, что уже успел увидеть.

— Ну… меня интересует Константин Иванченко. Как бы вам сказать… я восхищаюсь им. Я хотел бы быть таким же, как он. Черт, это было лишним.

Если прежде в глазах Максима было равнодушие и скука, то сейчас там блеснул интерес. Он придвинулся ближе, прищурил глаза и тихо произнес:

— Продолжай. Ты остановился на самом интересном месте.

Миша помотал головой.

— Знаю я, что вы все доложите мамке.

Хоть от него не ускользала перемена в поведении маминого хахаля, но он не поддавался — все это могло быть дешевым спектаклем. Ведь очевидно, что именно мама отправила его, сам бы он вряд ли пришел.

— Хорошо. А если я тоже доверю тебе один секрет, ты расскажешь мне?

Миша вскинул бровь.

— Так ведь будет не страшно. Если я проболтаюсь, то у тебя будет существенный туз в рукаве.

Миша молчал, а про себя думал о том, что подобное выдает еще большую фальшь. Ему расскажут какую-нибудь чушь про придушенного в детстве хомячка, а сами тем временем выведают самое сокровенное. На подобное он точно не попадется, не совсем уж зелен и наивен. Но он не стал бросаться обвинениями, лишь кивнул.

— Тогда… — Максим коснулся резинки маски, стянул ее с уха и отвел в сторону, позволив Мише разглядеть лицо.

Тот не шевелился. Все происходящее казалось ему сном, чем-то нереальным. Может, он не заметил, как уложил голову на клавиатуру и теперь ему мерещилось всякое? Но реальность вырисовывалась слишком четко, и он не мог случайно обознаться. Слишком много разных фотографий видел: старые, во время задержания, из суда и даже те, что делали уже после приговора.

— Так что, Миша, — губы человека напротив сложились в неприятную усмешку, — ты умеешь хранить секреты?

Ошибки быть не могло. Перед ним сидел сбежавший несколько месяцев назад Константин Иванченко.