Когда её совсем не ждёшь

Наталья Викторовна Литвякова, 2022

Сборник посвящён одному из самых ярких, многогранных и загадочных чувств в мире – любви. О ней слагают стихи, поют песни, пишут романы. Ей дают определение учёные и философы. Но лучше всего с объяснениями и теориями насчёт любви, по мнению автора, справляются дети, старики и животные в любом веке. Перед вами 35 историй – забавных, лиричных, иногда немножко грустных, но очень тёплых и искренних – тому доказательство. А ещё в них присутствует желание напомнить людям, что "жить без любви, быть может, просто, но как на свете без любви прожить"?

Накануне.

— Бьётся в тесной печурке огонь, — у Сани голос тихий, мягкий. Он пел. Я подсвистывал. Мы ждали Лизу. Два её героя. «Два верных Санчо Панса», — смеялась она. Мы и злились, и гордились. И соперничали, кто верней.

«На дворе война, а они, в иль, чё удумали!» — сердился командир Поликарп Семёныч. Но знал — связист Елизавета Рогова под надёжной охраной.

— На поленьях смола, как слеза, — напевал Санёк. Пошевелил кочергой дрова. Они затрещали рассерженно, заискрились.

— И поёт мне в землянке огонь

Про улыбку твою и глаза! — звонко подхватила Лиза, появившись из-за ситцевой занавески,. — Я готова, мальчики!

И вся такая ладная, ловкая. Улыбнулась светло, подхватила пальцами подол несуществующего платья. Покружилась. Поправила пилотку. Волосы у Лизы — настоящее волшебство.

Мне иногда казалось, что сперва я влюбился в эти яркие рыжие пружинки, торчащие копной. И никакая грязь, копоть, пыль не могли потушить этот золотой пожар. Ни шапка-ушанка, ни ножницы не заглушат это озорство.

— Ну? Как я вам? — Лиза кокетливо тряхнула головой. Я даже услышал, как они зазвенели, её пружинки. Как заискрились, что те дрова в печурке.

— Лиза, Лиза, Лизавета, я люблю тебя за это! — рассмеялся Саня. — Пошли уже, что ль? А то не дождётся нас капитан Тимохин, — он скрипнул дверью. Запустил мороз и снег в землянку. — Брр, ух, холодина! И тихо-то как!

— Так у фрицев рождество. Празднуют. Вот и нам передышка! — улыбнулась Лиза. — Свезло Тимохину в декабре родиться.

— Затишье перед бурей, чую, — буркнул Саня. Мы молча переглянулись. Вздохнули. Завтра выступаем. Как оно сложится?

— Ну, пойдёмте, — нетерпеливо позвала Лиза, застёгивая тулупчик, — а то ещё не успеем. Гриша, пошли! — мы встретились глазами. На дне её озёр отражались язычки пламени.

— Я догоню! — крикнул им вслед, и бросился к столу. В кармане — сбережённый тетрадный лист в линеечку. Эх, грязный уж, да другого нет. Выхватил огрызок карандаша. Больше шанса поздравить — пусть так — не выпадет.

«Милая Лиза! Поздравляю с наступающим 1944 годом! Будьте живы и счастливы!» — а! — будь что будет, дописал размашисто: — «Я люблю Вас! Сержант Григорий Макаров».

— Ни война, ни бедствия, ни страхи, ни смерть не потушит в человеке этот огонь! — удивился вслух я. И спрятал записку в вещмешок Лизы. Она обязательно найдёт её. Это так верно, как и то, что мы победим. Я шагнул в колючую темноту насвистывая: «До тебя мне дойти нелегко, а до смерти четыре шага…».