Проблема для некроманта – 2

Наталья Шнейдер, 2022

Он женился на мне, чтобы спасти от инквизиции. Но неизвестный убийца испортил нам медовый месяц. Кто-то очень хочет свести на тот свет двух последних некромантов в городе: нас с мужем. И инквизитор по-прежнему маячит неподалеку, выжидая неизвестно чего.

Глава 4

— Почему нет? — судя по тону голоса, Винсент от души веселился. — Скажем, существует теория что материальное вместилище памяти — мозг, в котором под воздействием пережитого опыта…

— Какая фантастическая чушь! — воскликнул дознаватель. — Все знают, что мозг слишком влажен и мягок, чтобы служить хранилищем души. Сердце — еще может быть, но мозг и нервы не более чем…

— Охладитель для тела, — буркнула я себе под нос, не зная, то ли смеяться, то ли плакать. Неужели в магическом мире бытуют те же заблуждения, что когда-то имели место в нашем? Хотя почему бы и нет?

Но Винсент-то каков! Он ведь тогда не смеялся, не пытался спорить, только спрашивал и спрашивал.

Дознаватель смерил меня ошарашенным взглядом, медленно произнес:

— Теперь я верю, что вы действительно беседовали о научных теориях. Наверное, и щит держали по очереди?

— Нет, Инга только начинает учиться.

— Но тогда как ты сумел удержать его так долго?

Винсент демонстративно поднял руку с браслетом, но Освальд не отставал:

— Его бы не хватило. Никакого бы накопителя не хватило.

Муж развел руками:

— Очень жить хотелось.

— Да уж… — дознаватель помолчал. — Говоришь, ловушка на крови? Кто-то еще может подтвердить?

— Кроме меня там была только Инга, а она пока даже самые основы не изучила, — покачал головой Винсент.

— Тогда я вынужден потребовать, чтобы ты не уезжал из Джеима, пока я не разберусь в этом деле окончательно. Прости, но вопросов твой рассказ оставил больше, чем ответов.

— Понимаю, — голос Винсента звучал чересчур спокойно. — Должны ли мы оставаться дома?

— Нет. Послушай, на самом деле я не верю, что ты мог учудить нечто подобное, но…

— Но ты не играешь в «верю-не верю», — сказал муж. — Ты собираешь и анализируешь факты. А факты таковы, что сейчас я единственный некромант в городе. И кому, как не мне, выгодно, чтобы в нем не осталось конкурентов? А еще в убийстве мужа в первую очередь подозревают жену и наоборот.

— Чушь! — Дознаватель вскочил, заметался по комнате. — С какой стороны на все это ни посмотри, получается невероятная чушь! Винсент, мы много раз работали вместе, и ты последний, кого я стал бы подозревать. Но, с другой стороны, если бы ты решил стать преступником — ты был бы очень опасен. Очень.

Муж пожал плечами.

— Наверное. Мы можем идти? Инге надо прийти в себя. Да и я устал.

— Да, конечно. Из города ни ногой.

— Хорошо. Обнаружишь что-то интересное — дай знать.

Винсент подал мне руку, помогая подняться. Освальд задержался в комнате, о чем-то разговаривая с помощником, я не стала вслушиваться. Оперлась о подставленный мужем локоть, спустилась по лестнице, придерживая юбку. Наверное, я снова задрала ее чересчур высоко, но мне было плевать. Слишком уж напряженной казалась рука Винсента под моей ладонью, слишком прямой — спина.

Забравшись в карету, я хотела было пересесть к нему, обнять — и не решилась. Муж смотрел сквозь меня стеклянным взглядом. Вокруг него словно наэлектризовался воздух, коснись — и шарахнет. Вроде бы я тут вовсе ни при чем, но гроза не разбирает правых и виноватых.

Так что я молча сидела напротив мужа и старательно счищала с юбки обрывки ниток, прицепившихся к подолу в мастерской. Отцепляла одну, скатывала в шарик, прятала в кулаке, чтобы не сорить на пол кареты; выискивала взглядом следующую. Когда только успела нацеплять столько, вроде мастерская не выглядела замусоренной. В голове не осталось ни одной мысли, кроме как об этих дурацких ниточках, словно и мысли притихли, опасаясь взрыва.

Мы так и доехали, в полной тишине, нарушаемой стуком копыт. Когда открылась дверь, Винсент встрепенулся, будто проснувшись. Улыбнулся — наверное, эта улыбка должна была выглядеть беззаботной, но я мысленно поежилась. Подал руку, помогая выбраться из кареты.

— Что там у тебя?

Я разжала ладонь. Порыв ветра унес спутанный шарик ниток. Винсент промолчал. Подхватив под руку, повел к двери. У ступеней крыльца замешкался.

— Дай ключ, пожалуйста.

Я стянула с пальца кольцо, сплетенное из перевитых золотых нитей. Винсент положил его себе на ладонь. Я вдруг увидела, что дом опутан разноцветной сетью заклятий, точно коконом. Вот он колыхнулся, отпочковал пузырек. Переливающаяся точно мыльный пузырь сфера подлетела к кольцу, обволокла его. Разноцветные нити заклятия растеклись по золотым нитям украшения, вспыхнули и исчезли.

— Держи, — муж вернул мне кольцо.

— Как им пользоваться?

Я помнила, что Кэри прикладывала кольцо к двери, прежде чем взяться за ручку, но Винсент сказал, что носить на пальце будет удобней.

— Просто надевай, выходя на улицу, и когда, вернувшись, начнешь открывать дверь, дом тебя узнает.

Я помнила, что согласно этикету, дверь передо мной должен открыть мужчина, но надо же было проверить! Когда я коснулась ручки, меня на миг словно окутала теплая шаль. Сами собой развернулись плечи, стало тепло и спокойно, но в следующее мгновение наваждение исчезло. Жаль.

— Надо же, — изумился Винсент, заходя вслед за мной. — Похоже, дом принял бы тебя и без ключа.

Странно. Впрочем…

— Кто накладывал чары?

— Я.

— Может быть, дело в даре? Он у нас одинаков.

— Нет, я приглашал в гости коллег, и…

Он осекся, лицо снова приобрело нечитаемое выражение, и снова мне стало неуютно. Была бы кошкой — вздыбила бы шерсть и выгнула спину. Захотелось сбежать, спрятаться, пока не минует буря. Я отступила на шаг, подбирая слова, чтобы пожелать доброй ночи и скрыться в спальне. Даже рот открыла, а потом разум захлестнула волна ярости.

Да какого рожна! Почему я должна бояться и прятаться от него, чтобы не попасть под горячую руку? В конце концов, я ни в чем не виновата, это меня едва не задушили! Подруга его бывшей, между прочим! И пусть только попробует на мне сорваться, я сама на ком хочешь… Убью. Пусть только рот раскроет — убью, и плевать на последствия!

Я замотала головой. Нет, я всегда была несдержанной, могла и взорваться, и накричать — да что там, не далее чем сегодня утром устроила совершенно безобразную сцену. Но это было слишком даже для меня. Надо побыть одной и разобраться. Я попятилась.

Винсент вздохнул.

— Прости, я ушел в свои мысли вместо того, чтобы позаботиться о тебе.

Меня захлестнуло ощущение вины. Как я вообще могла так про него подумать — «убью, пусть только рот раскроет!» Захотелось провалиться сквозь землю.

Да что ж меня так бросает из одного настроения в другое, прямо пмс, которым я никогда не страдала. Или это он и есть, поди пойми, на каком дне цикла меня угораздило оказаться в этом теле. Может, в самом деле в этот раз просто меньше повезло с гормональным балансом?

Муж шагнул ко мне, раскрывая объятья.

— Иди сюда.

Я встретилась с ним взглядом и вместо того, чтобы шагнуть навстречу, отступила.

Сама не знаю почему, просто впервые с того времени, как мы оказались наедине в его кабинете, от Винсента веяло опасностью, и приближаться не хотелось.

— Инга? — он протянул руку.

Я не сдвинулась с места, но мой дар всколыхнулся, отталкивая мужа, не давая коснуться. Меня окружила прозрачная сфера, очень похожая на ту, что отгораживала нас с Винсентом от обрушившихся руин. Муж отдернул руку, точно обжегшись. А я вдруг успокоилась.

Нет, не совсем успокоилась. Усталость, отголоски пережитого страха, беспокойство — за себя и за мужа, растерянность — слишком уж внезапной была эта попытка убийства, которая едва не удалась; раздражение на дознавателя, решившего подозревать Винсента. Но все это ни в какое сравнение не шло с той бурей эмоций, которая минуту назад бушевала внутри.

— Даже так? — Муж дернул щекой. Я попятилась. Он потер лицо руками, словно пытаясь стереть с него всякое выражение. — Иди спать. Я сейчас в самом деле не самая приятная компания.

— Прости, я не хотела. Сама не знаю, как… — Кокон исчез, будто лопнул мыльный пузырь, а в следующий миг меня скрутило так, что я разучилась дышать. Алая пелена бешенства, тревога, обручем сковавшая грудь, вина, прибивающая к земле. Да что ж это такое! Никакой выдержки не хватит! И, главное, почему? Мне не в чем себя винить!

— Когда учишься магии, многое получается на чистой интуиции. Щит отличный. — Ему удалось справиться и с лицом, и с голосом. — Тебе сегодня досталось, неудивительно, что хочется спрятаться ото всех. Отдохни. Завтра будет другой день.

— Да. Спасибо. Доброй ночи.

Надо бы поцеловать мужа на ночь, хотя бы обнять, у него тоже был не самый приятный денек, но ноги сами понесли меня в спальню. Чем ближе была дверь, тем легче становилось, так что когда я взялась за ручку, чувствовала себя почти нормально. Неотрывный взгляд Винсента словно сверлил спину между лопаток, это мешало, но эмоции, разрывавшие разум, притихли. Я, наконец, смогла думать не только о том, что нужно держать себя в руках — и только тогда до меня дошло.

Это были не мои эмоции!

Немудрено, что Винсент предпочитает носить экран, это ж рехнуться можно, если так кроет каждый раз, когда оказываешься рядом с кем-то, испытывающим сильные чувства! И, похоже, его эмпатия работает в обе стороны, когда зашкаливают любые эмоции, не только вожделение.

Но если я чуть не рехнулась от отголосков, каково ему сейчас?

Словно подтверждая эту мысль, за спиной загрохотало, а потом раздался то ли рев, то ли рык. Я выскочила за дверь. Винсент, до сих пор был в коридоре. Снова зарычав, со всей дури шарахнул кулаком в стену, застыл, прислонившись к ней лбом и тяжело дыша. В паре метров позади него валялся слетевший с гвоздя пейзаж.

Я замерла, не зная, как поступить. Здравый смысл подсказывал — не лезть под горячую руку, дать выпустить пар. Но и бросить его одного в таком состоянии было невозможно. Дар Винсента бился вокруг него, дрожал и переливался, точно пламя, готовое пожрать все вокруг. Убить, и плевать на последствия…

Мой дар потянулся к нему легкой дымкой, которая распалась на отдельные пряди, и снова собрался, словно вьюнок, оплетающий колючую проволоку. Мелькнули алые нити, я моргнула. Нет, померещилось. Дар Винсента так же рассыпался на побеги, перевился с моим, успокоился. Видение растаяло.

Муж поднял голову, встретился со мной взглядом.

— Прости, — хрипло произнес он. — Я не хотел тебя пугать.

— Ты не напугал. — Я шагнула к нему, и в этот раз не пришлось преодолевать себя.

— Врешь, — он криво улыбнулся. Развернулся ко мне, опираясь одной рукой о стену, точно боялся упасть.

— Не напугал, — повторила я. — Просто невыносимо видеть тебя в таком состоянии.

— Ну так отвернись.

Я покачала головой. Взяла его лицо в ладони, поднялась на цыпочки, поцеловала в уголок губ, подбородок, щеку — куда могла дотянуться.

— Не дождешься. Я с тобой. Мы справимся. Вместе.

Он улыбнулся — совсем не так, как только что. Бережно отвел мои руки. Я охнула. заметив окровавленные костяшки. Просто ссадина, мелочь, и все же жаль, что я не умею исцелять. Я поймала его кисть, подула.

— У кошки боли… — Откуда я вспомнила это? Меня-то саму никто никогда так не успокаивал. — У собаки боли…

Взгляд упал на перстень, защищающий от чужих эмоций. На месте. Но как тогда? Или просто никакой экран не выдержит такой бури? Похоже на то.

— У Винсента заживи…

Он негромко рассмеялся, привлек к себе.

— Хорошая моя… — Муж зарылся лицом в мои волосы.

Теперь его дар потянулся ко мне, сплелся с моим, укутывая, согревая нежностью и любовью. Его? Моей?

Винсент изумленно выдохнул.

— Ты тоже это видишь? — Ореол рассеялся, и он поправил себя: — Видела?