Острова. Вторая жизнь. Роман-фантастика

Олег Северянин

События этого романа разворачиваются в придуманном мире, который мог бы существовать и на нашей планете.Книга позволяет читателю погрузиться в интересную жизнь героев, плакать и смеяться вместе с ними.Выстраивание сюжетных линий, множество образов раскроют перед читателем удивительный мир больших и самодостаточность маленьких островов.Герой романа проходит путь длиною в целую жизнь. Его ожидает масса открытий, испытаний и, конечно, любовь, а в финале он обретёт шанс на лучшую жизнь.

Глава 1. Судьбоносное решение

— Эй, ты куда? — послышался сверху глас капитана. — Всё уже?

— Всё уже, — умиротворённо молвил я и отдал честь под козырёк.

— Ну, тогда с богом! — Капитан скрылся на мостике, и я услышал долгий, заунывно-протяжный гудок моего бывшего парохода.

Получилось так, что я всю свою сознательную жизнь провёл на морском торговом судне, на коем даже имел счастье родиться, поэтому на землю выбирался редко или волею судьбы. По суше толком не ходил, да и, собственно говоря, не имел ни малейшего желания, поскольку породнился с пароходом.

Таким чередом и текла жизнь до моего тридцатипятилетия — тогда я впервые задумался о своём предназначении. И поняв, что упускаю нечто важное, решил покинуть судно навсегда, распрощался со своими ребятами и окончательно сошёл на землю, покачиваясь, сделал по ней несколько шагов, проковылял, как пьяный, по набережной, остановился и начал размышлять о своей дальнейшей судьбе и способности к самовыживанию.

Я жаждал приключений и, ничего не придумав лучшего, принял решение отправиться во всевозможные путешествия, дабы попытаться изучить земли, людей, проживающих на островах, их касты, религию всевозможных народов и народностей. Представлял, как под старость лет приобщусь к какому-нибудь клану или, скажем, племени, проведу остаток жизни в окружении семьи, душевного равновесия и покоя.

А моё же родное судно предлагало лишь единственное: веру в победу над сухопутным человеком, более опасливым и осторожным, веру и надежду лихого человека в слепой случай, который поборол в себе пагубную осторожность и рвётся в бой навстречу приключениям, мечтая добыть себе неимоверное количество благ, материальных прибылей, энное количество бонусов, и последний из них — честь погребения в морской пучине. О, сколько этих зрелищ я насмотрелся в портовых кабаках и на кораблях!

Также я надеялся изучить местные климатические условия и то, как народы борются и приживаются на земле. Намеревался всё разузнать о политике, политиках, сочинивших устои существования народов, доведя свои бесовские игрища до статуса религии, которая в подсознании несёт массе людей определённый уклад и веру в будущее.

Эта толпа, повинуясь дирижёрской палочке очередного плута, надеется на неё, предлагающую всевозможные экономические выгоды и прочие блага, придуманные человечеством, проходя очередную и опять безуспешную стадию цивилизованного мира в основном благодаря войнам, напоминающим тупой гвоздь, который, если был бы мыслящим существом, то размышлял примерно так:

«В стену меня не вобьют, потому что тупой, но есть вероятность того, что молоток не попадёт в меня. Всё-таки, может быть, он ударит в стену, и я не погнусь. Я постараюсь своими интригами этого добиться. Стена рухнет, и я избавлюсь от неё, поскольку нет интереса к созиданию, а разрушение означает, что я останусь только я, мною же любимый, целый и невредимый, и никто больше не посмеет целиться в меня до тех пор, пока не найдутся новый молоток и новая стена».

А теперь от размышлений перейдём к действиям.

Когда друзья узнали о моих фантазиях, то недоумённо развели руками, покрутили пальцем у виска, многозначительно переглянулись и заспешили к телефонному аппарату с благим намерением пригласить к подъезду дома, где мы пьянствовали, карету скорой помощи, дабы специально обученные люди в белоснежных халатах разобрались в психическом состоянии вашего покорного слуги, с неминуемой возможностью пригласить к себе в гости, тем самым предоставляя мне шанс погостить в жёлтом доме.

Но эта забавная затея у ребят не получилась, поскольку я отобрал у них телефонную трубку, выдернул шнур из розетки и пригласил товарищей обратно за стол, уговаривая их продолжить мероприятие, чем и определил свою дальнейшую судьбу, предпочитая путешествовать по миру. Это занятие мне в то время казалось более перспективным, чем томиться в застенках, неустанно убеждаясь в мягкости обивки и периодически проверяя головой стены на прочность.

Глядя на душевный порыв друзей и их благородное стремление помочь мне сориентироваться в непривычной для меня жизни, я прослезился и смягчил их напряжённые нервы бутылочкой водки да баночкой огурцов собственной засолки, которую привёз с корабля. Но даже несмотря на это приятели продолжали относиться ко мне с тревогой и недоверием, каждый раз перед очередной порцией напитка оглядывались на телефон и повторяли набор одинаковых по смыслу фраз.

— Ну ты же моряк! Ты ведь плавал по всему миру! — сыпались на меня их недоумённые восклицания. — Как же так получилось, что ты ничего не видел, кроме своего корабля?

— Ничего вы не понимаете, — не имея желания заводить разговор по кругу, устало отвечал я. — Да вот так.

Они недоумевали очень искренне, а я даже не пытался им хоть что-то объяснить. Дело в том, что мои друзья были местными рыбаками, стояли на берегу с удочками, и каждый раз, сойдя на берег, я обязательно подходил к ним, пожимал руки и обменивал свой контрабандный товар на их свежую рыбу. Так и подружились.

Не понимали они меня, а я в основном молчал. Далее на меня сыпались те же самые реплики, потому что ребятам просто очень хотелось оставить впечатление о себе, произнести пафосную фразу и покрасоваться друг перед другом. Кстати сказать, один из них предложил мне остаться у него жить, благо собственной семьи не имел.

Вдруг стало душевно и весело. Я в очередной раз опрокидывал в себя напиток, загадочно прищуривался, хрустел огурцом, тянулся к бутылке и обновлял содержимое стопки очередной порцией спиртного, не забывая вынимать из банки следующий огурчик.

Я всё больше и интенсивнее наливал в стаканы и совсем перестал закусывать, надеясь погрузиться в свою мечту, чтобы отрешиться от всего грубого и материального. Далее — предаться грёзам и, как следствие, окунуться в крепкий сон, в котором мне обрывками видений будут чудиться образы дальних стран, народов, неизведанных животных, коих сотворила причудливая длань Творца, а может быть, неразгаданные явления природы, созданные Его остроумным умом.

Но, к сожалению, этому не суждено было сбыться, потому что, резко стукнувшись головой о поверхность стола, я захрапел и тем самым пропустил первый этап неги, на которую рассчитывал, да и второй этап не воплотился в моих грёзах — я попросту не увидел волшебных и сказочных сновидений с диковинными зверушками и необычными растениями.

На следующее утро получил лишь банальную головную боль, сухость во рту и невероятную депрессию, с лаконичностью предлагающую мне элегантный способ, который помог бы распрощаться с жизнью.

Ничего не понимая в окружающем меня пространстве, реальности и времени, я сунул руку в банку с надеждой выудить оттуда огурец, но рука погрузилась только в жижу. Не обнаружив огурца, решил похмеляться традиционным методом, предварительно перед основной процедурой испить рассолу, для того чтобы попытаться продолжить свой жизненный цикл далее.

Умыв лицо и посмотрев на себя в зеркало, я вспомнил о двух бутылочках пива, предусмотрительно спрятанных в холодильнике накануне, развеселился и предложил своей депрессии выйти вон. Затем пригласил к себе в гости хорошее настроение, которое помогло бы мне продолжить строить планы на будущие удивительные путешествия.

Немного захмелев, я погрузился в волшебный мир грёз, удивительных образов и невероятных пейзажей. На душе стало тепло, и я долго рассматривал за окном птичек, которые своим щебетанием призывали небеса к тому, чтобы хмурое утро превратилось в солнечный день.

Элегантным движением уже не трясущейся руки я смахнул со стола опорожнённые бутылки, принадлежащие всевозможным спиртным напиткам, услышал звук бьющегося стекла, ощутил невероятную свободу, веру в будущее и отправился в комнату, где находился компьютер, — заказывать посредством Интернета свой проездной документ в рай.

Губитель душ человеческих подсказывал мне великое множество вариантов приобретения проездного билета. Он, иногда лукавя, предлагал в уголке экрана альтернативные возможности, которые я решительно отвергал, будучи наученным горьким опытом.

Однажды пришлось воспользоваться Интернетом на корабле, и я хорошо запомнил тот случай, когда капитан со зверским видом гонял меня шваброй по палубе, потому что я по неосторожности занёс вирус в судовой компьютер, управляющий авторулевым. И пришлось мне тогда неладно. Вместо того чтобы наслаждаться свежим ветерком на палубе, я вынужден был крутить штурвал в прокуренной рубке, пока не починили компьютер. Эта каторга продолжалась несколько месяцев — до тех пор, пока наш корабль не подошёл к острову ремесленников и учёных.

Через некоторое время, заметив фирменный значок знаменитой, всеми уважаемой авиакомпании, я смело нажал курсором мышки на кнопку, подсвеченную на мониторе, и теперь наблюдал расписание рейсов, очень долго изучал авиалинии, разбирался в типах самолётов и в том, куда они летят, но, пресытившись информацией, устав от монитора, практически ничего не понимая и ничего не видя вокруг, нажал на первый же попавшийся на глаза рейс, где значилось: «Гавань — Остров №1».

Передо мной на экране высветился силуэт самолёта. Я нажал на него — внутри оказались обозначенные разными цветами кресла, и, как подсказывала фантазия, они должны быть обязательно с удобными спинками и откидывающимися столиками, благодаря которым путешественник сможет совершить знатную трапезу или почитать какую-нибудь интересную книжку.

Далее я увидел красную надпись под силуэтом самолёта, которая предлагала кандидату на полёт указать курсором на свободное место в утробе летающего агрегата.

Легкомысленно указав на первое же попавшееся на глаза кресло, я принялся ожидать продолжения бронирования. Через тридцать секунд окно монитора изменилось, силуэт самолёта исчез, и я с любопытством начал изучать следующую картинку, мысленно представляя себя уже в самолёте, с удовольствием разглядывающего стройные ножки вежливых стюардесс.

Теперь на весь экран красовалось число, чуть пониже — подсказка, подчёркнутая жирной красной чертой, которая предложила мне осмыслить сам факт путешествия, необходимость заполнить обязательную анкету и с радостью узнать о дате и времени вылета.

Поскольку денег, которые я накопил за всю свою жизнь, мне было не жаль, да и времени, как тогда казалось, было предостаточно, я окончательно согласился с предложенным вариантом оплаты, датой и временем вылета, подтвердил своё решение, нажав на очередную кнопочку. Довольный проделанной работой, я удовлетворительно кивнул головой. После этого на душе действительно почувствовал облегчение и гордость человека, который может самостоятельно определять для себя судьбу, а далее почувствовал неуверенность, одновременно — эйфорию от того неизведанного чувства и из-за него всем сердцем ощутил понятие о роковом стечении обстоятельств.

Таким образом, завершив первую стадию дела, которое затеял, я отправился на улицу — выкурить свою первую сигарету, порадоваться солнечному деньку, поскольку птицам своим щебетанием всё же удалось умаслить небесных богов, прогуляться по аллее, расположенной недалеко от дома, и, конечно же, начать хвастаться перед соседями.

Из моих путаных и восторженных объяснений соседи так ничего и не поняли, поскольку не уловили смысла, но всякий раз обращали внимание на сильный запах перегара, делая замечания. А мне было их жалко, я лишь радостно смеялся в ответ им — этим унылым людишкам, которые давно уже отвыкли мечтать и не видят ничего дальше своего носа, озабоченные лишь своим нажитым имуществом и всевозможными проблемами. Они, наверное, думали, что со мной случился припадок белой горячки или, по-научному, «delirium tremers» — так обозвал данное поведение житель нашего дома, бывший терапевт соседней поликлиники.

На следующий день соседи обходили меня стороной и отводили взгляд, да и вообще старались не показываться на глаза столь экспрессивному человеку.

В ожидании дня отправления в путешествие я упивался вусмерть, постоянно названивал друзьям, для того чтобы они провожали меня домой, то есть в ту квартиру, которую предоставил друг, а случайных знакомых направлял по разным адресам, неизвестно каким образом всплывающим из моего подсознания, одурманенного алкоголем, — наверное, часто бывал в гостях у незнакомых людей.

Из-за своего дикого пьянства я уже начал забывать даже своё имя, а в паспорте лишь значилось место прописки, то есть название судна, где я был произведён на свет — как надеюсь, в любви да согласии, потому что собственной матери так и не смог вспомнить, а именно из-за дюже неприятного момента. Это когда мне было пара лет от роду, мой родной пароход совершал прелюбопытнейший рейс на запрещённый дикий остров, и, по словам экипажа, когда моя мать сошла на берег, надеясь подружиться с островитянами, её попросту сожрали.

В более осмысленном возрасте я часто наблюдал такую картину, как седовласый старик — мой отец — брал в руки тельняшку жены, разглаживал её на коленке, плакал, закуривал трубочку и клал её на тельняшку в память о моей маме. Видимо, она любила подымить забористым табачком.