Острова. Вторая жизнь. Роман-фантастика

Олег Северянин

События этого романа разворачиваются в придуманном мире, который мог бы существовать и на нашей планете.Книга позволяет читателю погрузиться в интересную жизнь героев, плакать и смеяться вместе с ними.Выстраивание сюжетных линий, множество образов раскроют перед читателем удивительный мир больших и самодостаточность маленьких островов.Герой романа проходит путь длиною в целую жизнь. Его ожидает масса открытий, испытаний и, конечно, любовь, а в финале он обретёт шанс на лучшую жизнь.

Глава 3. Племя Ватрушек

Когда я вышел из здания местного аэровокзала, то ко мне с улыбкой и озорством в глазах подошёл небольшого роста мужчина приятной наружности. Он принялся настойчиво, с сильным акцентом предлагать отвезти меня на автомобиле. Из его слов я понял лишь, что он готов исполнить все мои причудливые желания. Однако я ещё не определился с местом и для начала планировал изучить карту острова, а затем уже принять решение. Поэтому я вежливо отказал приятному мужчине, на что он очень сильно обиделся и укоризненно, одновременно грустно произнёс:

— Зачем так грубо? Если денег нет, дорогой мой, то так довезу, бесплатно. Зачем обижаешь?

Поскольку я не привык к излишнему вниманию, то ощутил неловкость и почувствовал лишь стыд, страх и недоверие к этому непонятному чужестранцу. Вроде бы его слова были понятны, так как все общались примерно на одинаковом диалекте, но в голове не укладывалось, что есть другие люди, непонятые мною из-за разности культурного развития.

— Зачем ты пришёл? Давай до свиданья… — гневался водитель.

Сильно опасаясь быть побитым, я трусливо скрылся в кустах, чтобы понаблюдать за нравами и поведением местных жителей.

Мой так и несостоявшийся водитель прохаживался вокруг своего автомобиля, излишне жестикулируя руками, иногда замирал, многозначительно поднимая указательный палец вверх. Вокруг него начали собираться другие водители, так же гневаясь, поглаживали усы, озирались по сторонам и, негодуя, поднимали указательные пальцы к небесам.

«Бандиты!» — с ужасом думал я, осторожно выглядывая из кустов и зорко следя за непонятными действиями до крайней степени темпераментных таксистов.

Но ситуация вдруг резко стала меняться. Из рупора послышался голос диктора, который повествовал о том, что прибыл следующий рейс. Отшумев, водители, как ни в чём не бывало добродушно и с солнечными улыбками принялись рассаживать вновь прибывших пассажиров по своим автомобилям, неустанно расхваливая местные достопримечательности и природу, а затем разъехались по своим шофёрским делишкам, и вскоре площадь опустела.

Когда мой гневный водитель посадил в машину своих пассажиров и уехал, я вылез из кустов, немного пригнувшись, и принялся ошалело изучать местность, озираясь вокруг себя.

— Ты откуда? — прозвучал над моим ухом голос.

— Из Гавани, — шёпотом ответил я, не понимая, как с ним разговаривать.

— На, попробуй. — Седобородый мужчина гордо поднял голову. — Сам сделал!

И с этими словами он налил в пластиковый стаканчик вино рубинового цвета, благоухающее гранатом, виноградом и, как тогда помнится, почудилось, розами, затем спокойно, с достоинством протянул его мне, полностью этой выходкой обескуражив и заставив трепетать противоречивые чувства в моей душе.

— Сколько это будет стоить? — робко спросил я.

После этого содержимое пластикового стаканчика оказалось на моём лице, а я в изумлении и со страхом смотрел на этого непонятного незнакомца, который, удаляясь, грустно качал головой и бормотал:

— Зачем так грубо?

— Извините, я ничего не понимаю! — кричал я ему вслед. — Давайте его на что-нибудь поменяю.

Бородатый мужчина обернулся ко мне:

— Да я просто так хотел тебя угостить вином, поднять настроение тебе и себе, а ты вместо этого обидел меня.

Затем пренебрежительно сплюнул в мою сторону и продолжил путь далее, всем своим видом выражая недовольство, уныние да скорбь, будто я осквернил святое и гореть теперь буду в аду.

Откровенно говоря, я не понял из его речи ни одного слова, однако уловил в интонациях обиду и раздражение, но тем не менее после случившегося, как ни странно, приободрился, поняв то, что теперь меня уже никто не тронет в физическом смысле, лишь обругают недотёпу. Это они с виду такие грозные, а на самом деле добрые, душевные и впечатлительные люди.

Я оглянулся по сторонам. Затем вышел на дорогу и смело поднял руку в надежде остановить машину, которая доставит меня до клана Ватрушек, потому что после всего случившегося твёрдо решил направиться именно туда и передать привет от девушки из Гавани, таким образом познакомиться с жителями, укрепиться в статусе именно своего человека, а не какого-нибудь постороннего.

— Куда едешь, дорогой? — приоткрыв дверь, спросил меня седовласый водитель.

— Мне бы найти клан Ватрушек, — ответил я ему.

— Садись, мой хороший, уважаемого человека отвезу хоть на край земли. Ну окажи ты мне честь, прокатись со мной до уважаемого клана.

Я, наученный горьким опытом, побоялся спрашивать о стоимости проезда и поэтому безропотно подчинился водителю, присев на пассажирское сиденье рядом с ним.

— У меня там брат! — трогаясь с места, гордо произнес водитель. — Все мы братья; у меня брат в Гавани, он моряк, спас мне жизнь, когда я тонул; есть брат на Втором острове, он винодел. Я перевожу через брата-моряка по морю сюда его вино, и он его меняет на наши фрукты да овощи. И на Третьем острове, и на Четвёртом есть братья, помогающие друг другу. Только Дальний остров я совсем не понимаю, и островки вокруг него какие-то странные — все сорок штук столпились рядом с нехорошим Дальним островом.

Я почесал макушку, не понимая, о чём ведёт речь почтенный старец.

— Слушай, — энергично продолжал он, — странные там люди, непонятные: живут как попало и с кем попало, традиций не уважают. Нехорошо всё это. Не к добру.

Я прислушивался к нему, не зная, как относиться к его словам, и лишь утвердительно кивал головой, чтобы не обижать хорошего человека.

— Ты мне бензина купи по дороге, — сменив тему, продолжал водитель, — а я брата попрошу угостить тебя самым вкусным вином и накрыть стол в твою честь, уважаемый. Кстати, как тебя величать?

— Боцман моё имя, — обрадовавшись тому, что наконец-то перестал молчать, ответил я.

— Ого! — только и вымолвил старец.

Дело окончилось тем, что я был доставлен в клан, всего лишь оплатив бензин, да и то потому, что у моего водителя наличных не оказалось, и познакомлен с братом. А далее я лежал в гамаке, поскольку так и не сумел подняться на ноги из-за того, что десятая чарка вкуснейшего вина в меня попросту не влезла и я вынужден был лишь ублажать свой слух местным красивым фольклором творческих людей из клана Ватрушек.

Я пускал в умилении слюни, выдувал из ноздри пузыри, подпевал им, явно фальшивя, и заказывал наугад очередную неизвестную мне песню, чувствуя себя барином.

Местные жители видели моё безобразное состояние, возможно, даже осуждали его, но гость есть гость, каким бы он ни был, поэтому они усердно исполняли мои прихоти, продолжая программу чествования, дабы развеселить, ублажить и оказать внимание почётному гостю.

От их хоровода у меня сильно кружилась голова, поэтому я начал теряться во времени и пространстве, на ватных, ослабевших ногах плёлся за угол, чтобы облегчить своё нутро и справить малую нужду. Вновь ложился в гамак на живот в ожидании следующего приступа рвоты, с отчаянием в душе понимая, что через пять-семь минут всё повторится. Опять буду вынужден выползти из гамака на землю, проследовать в долгий и изрядно унизительный, как мне тогда казалось, путь за стенку, где буду вынужден совершить очередной обряд самоочищения.

Наверное, вино было здесь ни при чём, ведь местные пили наравне со мною, а выглядели трезвее да румянее — по-видимому, это случилось с непривычки, а может быть, и поспособствовала акклиматизация.

Кошмар, связанный с физическим состоянием вашего покорного слуги, закончился с заходом солнца и совпал с тем обстоятельством, что местные жители окончательно огорчились, глядя на шалунишку, а наиболее милосердный островитянин поднёс к моим устам бокал, наполненный огненной водой, и заставил выпить его до дна.

На этом всё закончилось. Дальше я не помнил ничего, не подозревал о том, что дошёл до гамака, или пока что не дошёл, а принялся кривляться в танце, увлекая в свою бесовскую пляску красивых девушек, чтобы сотворить хоровод, а может быть, и вытворять всяческие непотребства… не помню. Но утром я проснулся в гамаке с острым чувством стыда и депрессией, а может быть, с депрессией, которую вызвал стыд, то ли всё это одновременно гармонично переплелось друг с другом… не знаю.

Я лежал в гамаке и задумчиво смотрел на небо. В глазах рябило, а голова гудела, как натруженный пароходный котёл, уши закладывало, как при недавнем снижении авиалайнера, сухость неба подсказывала мне, чтобы даже и не вздумал пошевелить языком, дабы облизнуть высохшие губы; боялся пошевелить рукой и прислушивался к редкому сердцебиению, да и вообще старался не дышать. Хоть и не являюсь настоящим алкоголиком, но впервые в жизни происходили данные метаморфозы в сознании, а самое главное и печальное — то, что мозг мой хорошо работал, тело же можно было выбросить на свалку вместе с прочим хламом.

Лежал я долго, вспоминая произошедшие события и вчерашние приключения, начиная с того момента, как познакомился с существом-девушкой. Старался проанализировать поведение местных жителей, выработать план по поиску Кайи из клана Ватрушек и познакомиться с её семьёй, поскольку давеча, будучи ошеломлённым приёмом племени, попросту забыл это сделать. Но старания теперь уже были тщетны, иначе мысли спутывались и в воображении я видел лишь оставленную баночку рассола в Гавани на квартире моего друга и теперь жалел, что не прихватил её с собой.

— Держи, дорогой, — послышался голос сверху.

Я увидел почти незнакомого мужчину, подающего мне чашу с каким-то непонятным и странно пахнущим напитком тёмно-коричневого цвета. Даже подумал, что это какое-нибудь подобие пива, которое пить совершенно не хотелось.

«Всё, хватит с меня, — решил я, — так недолго и до этого… как его… ну, в общем, что говорил терапевт… докатиться можно».

— Я не хочу похмеляться, — прошептал я, еле ворочая языком и с ужасом понимая, что гортань, по всей видимости, обожжена сильно горячительным напитком.

— Не бойся, — ласково произнёс добрый человек, — это всего лишь особый сбор трав. Добавленные в чай, они и существуют для того, чтобы таких озорных джентльменов возвращать в наш мир, заставляя их выжить после столь интенсивного употребления всевозможных вин, мешая с более сильными напитками. Без него такие вот, как ты, либо протягивали ноги, либо начинали бесславную и весьма печальную карьеру алкоголиков, — задумчиво произнёс он. — Кушай, дорогой, — уговаривал он меня, лукаво топорща усы и широко улыбаясь, показывая зубы, не тронутые временем.

Взамен я тоже попытался улыбнуться, но вовремя вспомнил о состоянии полости своего рта, и стыдясь, как мне казалось, сильнейшего перегара.

— Ты вчера что-то говорил о вожде нашего клана, — продолжал он, как только я испил чудотворный напиток. — Что-то по поводу какой-то девушки из семейства Ватрушкиных клана Ватрушек?

— Не помню. Может, наверное, и так.

— Так вот, вождь и есть отец этой девушки — глава нашей общины. У него была ещё и старшая дочь, но она предала свой род, сбежав с острова с каким-то морячком. Отец по этому поводу обезумел, приобрёл дар предвидения, тронулся умом и зачудил, однако очень сильно поумнел, высказывая нестандартные мысли об укладе жизни и экономической ситуации островитян, предлагая всё это изменить, а посему его и выбрали вождём — он всё, что обещал, исполнил. Благодаря его воле мы сейчас процветаем и купаемся в благоденствии и спокойствии, вновь обрели свои традиции и теперь мирно живём.

— А как бы с ним встретиться и переговорить с глазу на глаз? У меня к нему есть информация по поводу его старшей дочери, — уже более бодрым голосом спросил я, чувствуя, как целебная водица заставила мой организм присоединиться к жизни.

— Да это же элементарно! — улыбнулся хозяин, поглаживая свою окладистую седую бороду. — Я и есть тот муж из семейства Ватрушкиных и по совместительству — предводитель клана Ватрушек. — Эх, неспроста ты сюда приехал, чую я. Небо подсказывает мне, что ты вероломно и одновременно сильно изменишь судьбу моей младшенькой дочурки, но небо черно. — Он, как заправский шаман, закатил глаза вверх, явно дурачась. — Просты, как и мои мысли по этому непростому поводу, но с другой стороны, от судьбы ни ей, ни мне не уйти, да и тебе тоже, дорогой, — пророчил он.

Но я так и не понял ничего, кроме того, что передо мною находится либо гениальный человек, либо сумасшедший.

— Ты всё видишь, — подняв руки, заклинал он небеса. — Я раб твой и не посмею ослушаться.

После последней фразы я почувствовал ужас и озноб от слов безумного человека, недоумение и оторопь.

— Давай поднимайся, — как ни в чём не бывало сменил тему вождь, опустив руки. — Поведу тебя на прогулку, а после неё и только в том случае, когда у тебя наступит хорошее настроение, возвратимся обратно, совершим утреннюю трапезу, и я ещё раз познакомлю тебя со своей семьёй и жителями нашего клана.

Мы долго бродили по окрестностям, я с наслаждением вдыхал приятные запахи неведомых мне трав, растений, удивлялся чистоте и свежести горного воздуха, благоухающего цветами, розовел лицом и потихоньку забывал значение плохих словосочетаний, как то «смертная скука» и «адская тоска».

Когда я окончательно развеселился, то принялся травить вождю флотские анекдоты, рассказы, которые придумывал на ходу, всякие потешные случаи из моей морской жизни, даже не задумываясь, как береговому человеку они напрягают слух.

Хозяин то ли не слышал, то ли не понимал моего повествования, в котором присутствовало множество специфических терминов, связанных с работой на море. Они были для меня обыденными, впитанными с молоком матери. Однако он имел мудрость промолчать и всего лишь пригласил обратно в общину, по дороге расхваливая старинные достопримечательности и достижения местных селекционеров.

И теперь уже я не понимал его. Мне резали слух термины, кажущиеся ему обыденными, которые, по-видимому, вождь впитал с молоком матери.

А далее хозяин и по совместительству — вождь клана Ватрушек пригласил в свой дом, где нас уже ожидали с нетерпением хозяюшки, в свою очередь приготовившие всевозможные и неизведанные мною угощения.