Повесть о Предславе

Олег Яковлев, 2019

Предславе, дочери князя Владимира Святого, выпала неженская доля. Княжна должна лишь помогать «крепить соузы» с соседними княжествами или иноземными государствами, то есть выйти замуж и рожать детей, а на худой конец постричься в монахини… но иной жребий достался Предславе. Ввязывается она в мужские дела – помогает своему брату Ярославу бороться против Святополка Окаянного и против польского правителя Болеслава Храброго. Увы, политические распри всегда жестоки, в них никто никого не щадит, и даже к женщинам нет милосердия. Исторические сведения о Предславе немногочисленны, спорны и противоречивы. В этой книге показана одна из возможных версий развития событий.

Глава 7

Наутро в городе поднялась суматоха. Проснувшаяся Предслава долго не могла понять, в чём дело. Наконец прибежала Алёна и пояснила ей: печенеги обступили Киев.

На душе у девочки стало как-то жутковато.

«А вдруг ворвутся они, всех нас убьют!» — с ужасом думала Предслава и невольно прижималась к мамке, которая хоть и пыталась, но не могла успокоить воспитанницу.

Княжон пригласили на завтрак, они сидели вместе с великой княгиней Анной, сестрой ромейских базилевсов, в палате на гульбище. Маленькая дочь Анны Прямислава расхныкалась, строгая мать цыкнула на неё и велела челядинкам вывести плаксу из-за стола. Зато рябая Мстислава, казалось, вовсе не обращала внимания на царящий вокруг тревожный гомон. Она с довольным видом уплетала кашу сорочинского пшена[96] и искоса с насмешкой поглядывала на хмурую Предславу. Возле неё угрюмо ковырял ложкой в миске с едой тщедушный Ярослав — болезненный и хромой мальчик, родной Мстиславин брат, которого, по словам Алёны, едва выучили ходить. Ярослав жил со своей матерью, одной из многочисленных наложниц князя Владимира, отдельно за городом и только из-за осады Киева кочевниками был на время перевезён в княжеский терем. Чувствуя себя чужим посреди множества незнакомых лиц, в окружении роскошных ковров и драгоценной посуды, княжич сильно смущался, краснел и тревожно озирался по сторонам. Наконец, решившись, он зашептал что-то на ухо Мстиславе, и сестра, вдруг прыснув со смеху, громко ответила ему с презрением в голосе:

— Ишь, домой захотелось! Да в доме твоём, верно, поганые рыщут! Сиди уж! А то заладил: когда да когда домой поедем! Дурья башка!

Ярослав сильно смутился и замолк. В тревожном молчании дети закончили утреннюю трапезу.

Явился отец Ферапонт, как подобает, земно поклонился княгине, испросил разрешения увести детей на учение.

— Приступай, отче! Хоть и тяжкий ныне час, да без грамоты никуда! — ответила ему холодным размеренным голосом Анна.

Сама княгиня велела облачить себя в кольчугу и поторопилась на заборол.

…Слова Ферапонта то и дело обрывали крики за окнами.

— Может, там бой идёт, а мы здесь сидим, за писалами и берестой! — шептала на ухо Предславе нетерпеливо ёрзавшая на скамейке Златогорка.

В слюдяное окно вдруг ударила тонкая стрела. Слюда разлетелась вдребезги, а непрошеная пришелица глубоко вошла в дощатый столб посреди горницы. Предслава с опаской посмотрела на колеблющееся оперение стрелы и её длинное древко.

Встревоженный Ферапонт поспешил увести детей из палаты на нижнее жило и велел холопам затворить ставни на окнах. Позвизд, улучив мгновение, выдернул стрелу и взял её с собой.

Как только урок окончился, Предславу отвели назад в бабинец. Снова ловила она шум за окнами, беспокойно прислушивалась, но за плотно прикрытыми ставнями было плохо слышно, что происходило в городе.

Потом снова была трапеза в покоях княгини, затем на Киев спустился вечер, на смену суете пришла тревожная напряжённая тишина. Алёна уложила девочку спать, но Предслава всё никак не могла успокоиться. Наконец она заснула, и приснился её вдруг Фёдор Ивещей, злой, скрежещущий зубами, в бараньей шапке на голове, с окровавленной кривой печенежской саблей в деснице.

«Я — печенег! Я маленьких детей пришёл убивать! Изведу весь род ваш!» — кричал он, брызгая слюной от ярости.

Предслава в ужасе проснулась, разбудила мамку и по её совету встала на колени перед иконами. Она долго молилась в ночной тишине, тяжёло нависшей над осаждённым городом. После она снова легла и заснула, на сей раз глубоко и спокойно. Конечно, юная Предслава не знала и не догадывалась о том, что в эту ночь под стенами осаждённого врагом Киева происходят весьма важные события.