Измена. Проиграть любовь

Ольга Арунд, 2022

Предавший муж, открывший глаза поклонник и участливый сосед. Кира не собирается выбирать, ведь теперь единственный мужчина в её жизни – сын, но время расставит всё по своим местам. Тем более, что у судьбы на неё свои планы.Цикл "Самсоновы", книга 1

Глава 10

Маятник настенных часов продолжает отсчитывать секунды, Хоффман молча ушёл умываться, а я никак не могу понять что ему от меня надо. Секс? Так стоило просто подождать пару недель, потом прикинуться милым и хорошим и, возможно, он бы добился своего. Но с бараньим упорством Хоффман продолжает демонстрировать характер, подкрепляя выходки идиотскими предложениями!

Все эти годы у меня был надёжный буфер между мной и желающими развлечься, испарившийся в момент, когда я вошла в гостиничный номер «Надежды». И вера Хоффмана в возможные товарно-денежные отношения устраивала меня гораздо больше вот этого всего. Что вообще происходит в голове предлагающего такое человека? Тараканы совокупляются?

— Ты подумала? — кровь с лица он смыл и заодно охладился — с коротких тёмных волос на линолеум падают одинокие капли.

— Пошёл к чёрту, Хоффман! — это скоро станет моим девизом, но я устала. Адски устала разгребать последствия супружеской неверности. Мне бы остаться одной, взвыть раненной волчицей, напиться до розовых соплей, но у меня Сашка. У меня учёба. И Михаил Германович, назначивший встречу на завтра. — Говори прямо, какого дьявола тебе от меня надо и проваливай из моей квартиры!

— Дявол это кто? — любопытная мордашка просовывается между Хоффманом и косяком двери. Корить себя за несдержанность поздно.

— Очень плохой дядя, — страшные глаза, печенье в маленькую ладошку и сын бежит досматривать мультик.

— Прямо? — опасный прищур в его исполнении я уже видела и не впечатлилась ни им, ни остановившемся в полушаге Хоффманом. — Хочу, — тихий угрожающий тон, — чтобы ты лежала обнажённая на моей постели. В моей власти, — разноцветные глаза потемнели. — Хочу, чтобы ты извивалась подо мной и раз за разом стонала моё имя. Чтобы твоя страсть оставила следы на моей спине! Хочу, чтобы ты была моей.

Во время минутной паузы я осмысливаю его более, чем пламенный ответ.

— Обалдеть! — произношу по слогам, поражённо качая головой. — Это тебе не ко мне, Хоффман, — резкая смена на доверчивый шёпот сбивает его с толку. — «Пятьдесят оттенков серого» перечитал? Так у нас есть такие клубы, хочешь адресок подскажу? А то твои фантазии слишком уж напоминают романтизированные дрянным фильмом отклонения.

— Считаешь, что это взрослый разговор? — хмыкает он. — Кир, по-моему ты пересидела в декрете…

— Ещё слово на эту тему и я всё-таки сломаю тебе нос, — обещаю буднично, убирая посуду.

— Думаешь получится? — Хоффман зажимает меня у раковины, уперевшись обеими ладонями в столешницу. Какого я вообще до сих пор его слушаю?! — Я сильнее, пока ещё Самсонова.

— А у меня очень острое колено, — улыбка задумывалась милой, но глянец холодильника отражает хищный оскал, — и рефлекс, — я отталкиваю его и захожу в гостиную, где Лунтик в водоёме радостно собирает бусины. — Солнце моё, последний мультик и спать, — сын не реагирует, — Саша!

— Ага, — пусть он увлёкся, но, пока мы не дожили до очередного детского кризиса, слушался.

По-моему детство вообще один сплошной кризис, зачастую именно для родителей.

— Ты хорошая мать, — Хоффман стоит в проходе между коридором и гостиной, и добавляет, когда я останавливаюсь около него, — и вырастишь счастливыми наших детей.

— Ты меня достал! — под тихий смешок я выталкиваю Хоффмана к входной двери. — Иди ко всем чертям!

— Только вместе с тобой, — и вот знаю, что занимаю защитную позицию, скрестив руки на груди, но ничего не могу с собой поделать. Меньше всего мне хочется выяснять с ним наши мифические отношения. — До встречи, Кира! — хочу привычно послать, но понимаю, что это становиться нездоровой привычкой поэтому молча захлопываю за ним дверь.

Пора мыть Сашку и доведённые до автоматизма движения отвлекают от лишних мыслей, особенно, когда он сначала поскальзывается в ванной, а после весело выливает на меня пару литров воды. На этом наше купание заканчивается и когда, высушенного и переодетого, я приношу сына в детскую он спит на ходу, мгновенно вырубаясь в обнимку с любимым одеялом.

Через лёгкие шторы в комнату попадает свет фонаря и слышно проезжающие мимо машины. Детскую кровать моим родителям мы покупали на всякий случай, и Кирилл вряд ли рассчитывал именно на такой. На стенах всё ещё висят, оставшиеся с моей юности, географические карты, учебные заметки и номера давно ненужных телефонов.

Мне семнадцать, мы с подругами порхаем по центру города, привлекая внимание прохожих заливистым смехом и короткими юбками. Наше любимое место — аллея по правому берегу пересекающей город реки, с каскадными широкими ступенями и деревянными скамейками. Нас пятеро. Мы клянёмся в вечной дружбе, строим планы на будущее не предполагая как далеко друг от друга раскидает нас жизнь.

Их двое. Высокие, взрослые и в целом впечатляющие, но сейчас смеются, жестикулируя, и мы ожидаемо затихаем, демонстративно не глядя на проходящих мимо уже мужчин. Агата ненароком поправляет волосы, Тома копается в телефоне, то и дело посматривая в их сторону. Варя с Элей продолжают смеяться, не обращая внимания на окружающих, а я просто жду пока два образчика идеальных бойфрендов пройдут дальше и наш девичник снова обретёт весёлую непосредственность.

— Девчонки, компания не нужна? — они останавливаются прямо напротив, и пока светленький сверкает безупречной улыбкой, его тёмноволосый друг насмешливо переводит взгляд с одной моей подруги на другую.

Кирилла ожидаемо привлекает Агата, звезда нашей компании, в то время как Костя был готов любить всех и сразу, и начал доказывать это, подхватив Томку с Варей под руки. Кино и кафе закончились в ночном клубе, где Агата отожгла, вырубившись на кожаном красном диванчике, а я просто сбежала, устав от долбящей мозг музыки и подвыпившей компании.

— Я провожу, — Кирилл нагоняет меня уже на улице, — час ночи не самое лучшее время для прогулок.

— А ты благородный рыцарь? — пару коктейлей всё же отметились в моей крови, а больше мне и не надо. — Тогда лови! — я вскакиваю на узкое кованое ограждение — единственное, что отделяет меня от бурлящего внизу потока.

— Рехнулась?! — кричит он, пытаясь сдёрнуть меня с парапета, но, хмыкнув, я пользуюсь гимнастическим прошлым, уходя от захвата, балансируя на самой грани.

— Это же весело! — смеясь, кричу в ответ, а в следующее мгновение птичкой слетаю в его руки.

— Весело, значит, — выдыхает Кирилл мне в губы. Адреналин зашкаливает, перемешивается рваное дыхание и я понимаю, что Агата в пролёте. — Дикая! — прижав меня к тому самому парапету, он касается моих губ обжигающим поцелуем и страсть огнём проходит по моими венам.

Контраст горячего мужского тела и холодных брызг вырывается стоном удовольствия, и Кирилл заглушает его очередным поцелуем, стремясь стать глубже, ближе.

— Поехали ко мне, — шепчет он, прикусывая мочку моего уха.

Одна его рука уже под юбкой, пальцы задевают край кружевного белья, заставляя меня выгнуться над пропастью. Попадись мы патрулю и закончили бы ночь в обезьяннике, но нам везло, а редким прохожим, таким же пьяным и отвязным, было глубоко плевать на целующуюся парочку.

— Чёрта с два, — улыбка не сходит с моих губ, и я отталкиваю Кирилла, — я не уезжаю из клуба с незнакомцами.

— Тогда завтра, — он снова подходит вплотную, крепко прижимая меня за талию и упираясь значительным аргументом своей заинтересованности, — в шесть вечера.

— Опять кино? — насмешка была ложью, сейчас я согласилась бы и на парк.

— Ресторан, Кира, — особое удовольствие видеть с каким желанием на тебя смотрит симпатичный мужчина. А уж когда он проводит по моей нижней губе большим пальцем… Возможно, и стоило нарушить собственные принципы, в виде исключения, — своих девушек я не вожу по дешёвым забегаловкам…

Громкий пронзительный звонок разрывает ночную тишину пустой квартиры, заставляет вздрогнуть и, чертыхнувшись, я срываюсь к сумке. Забыла сбавить звук!

— Да! — рявкаю негромко.

— Как обустроилась, любимая?

— Кирилл?!