Вдова
Часы в кабинете адвоката показывали три минуты десятого, когда зазвонил внутренний телефон.
— Артемий Андреевич, к вам посетитель, — звонким голосом известила секретарь. — Протасова Бэлла Альбертовна.
— Да, я жду ее, — отозвался Павлов. — Пусть заходит, и, пожалуйста, организуй чай.
Он поднялся из-за стола, когда дверь уже открылась.
— Вы пунктуальны, Бэлла Альбертовна, — похвалил он пожилую женщину. — Доброе утро! Располагайтесь. — Адвокат жестом показал на массивный диван, обтянутый бежевой кожей.
— Здравствуйте, Артемий Андреевич, — проговорила вдова, не без усилий присаживаясь на диван. — Увы, это утро для меня далеко не доброе… Как и многие предыдущие.
Артем подвинул стул к сверкающему глянцем журнальному столику и сел напротив Протасовой.
— Сейчас принесут чай, — сказал он. — Или, быть может, вы предпочитаете кофе?
— Благодарю, но кофе мне уже нельзя, врач запретил, — вздохнула она.
Павлов внимательно смотрел на посетительницу. Прежде ему доводилось встречаться с ней, только было это лет пять назад. Но даже учитывая минувшие с того момента годы, он был поражен происшедшими переменами с Протасовой, словно прошли не пять, а все двадцать пять лет. Пальцы, беспрестанно комкающие вышитый платок, опущенные уголки губ, глубоко запавшие глаза, наполненные безысходной тоской, красноречиво говорили сами за себя — к безутешному горю, обрушившемуся из-за смерти супруга, добавилась новая беда, и Артем мог только догадываться, что происходит в душе этой хрупкой, интеллигентной старушки, которая вот-вот готова расплакаться прямо у него в кабинете.
— Бэлла Альбертовна, давайте постараемся не волноваться и начнем с самого начала, — нарушил паузу Павлов. — Для того чтобы я смог вам помочь, мне нужна ясная картина происходящего.
— Да-да, конечно, простите, — пробормотала вдова и перевела взгляд на Артема. — До нашей встречи Андрей Васильевич был женат, но развелся в шестидесятых годах… Мы поженились в 1974 году, через год у нас появилась дочка Марина. К сожалению, она родилась с серьезным недугом. Не буду вдаваться в медицинские термины, суть в том, что у нее парализована нижняя часть тела. И все это время, вплоть до смерти Андрея Васильевича, мы прожили вместе… Есть ли смысл перечислять заслуги моего покойного мужа перед страной?
— Андрей Васильевич был талантливым и выдающимся писателем своей эпохи, — подтвердил Артем. — Это факт. Но для дела по спору о наследстве сейчас большее значение имеет материальная сторона. То есть то имущество, которое осталось после его ухода. Давайте начнем с этого.
Протасова молча положила на столик папку с документами.
— Хорошо, можно и короче, — добавила она, прежде чем адвокат взял папку в руки. — Загородный дом в Барвихе, в котором в настоящее время проживаем мы с Мариной. Трехкомнатная квартира на Маросейке… Дачный участок с домом в Крыму… Деньги… У Андрея было два счета. Он не скрывал от меня свои сбережения… В общей сложности там около пятидесяти миллионов рублей…
Голос Бэллы Альбертовны предательски дрогнул, и она, торопливо промокнув глаза платком, быстро взяла себя в руки.
— Вы сказали, что до вашей женитьбы у Андрея Васильевича была другая семья, — напомнил Артем.
— Да, супругу звали Раиса Денисенко, — пояснила Бэлла Альбертовна. — Племянница Никиты Хрущева, кстати.
Адвокат удивленно приподнял бровь.
— Да-да, Андрей Васильевич был не промах в выборе невест, — грустно улыбнулась вдова. — Впрочем, это к делу не относится. Раиса умерла давно, где-то в середине девяностых. От этого брака у моего покойного мужа остался сын Петр. У Петра есть ребенок… То есть внук Андрея Васильевича… Зовут Эдуард. Весьма непростая личность, это если говорить мягко.
— Я, кажется, припоминаю этого парня, — промолвил Артем, слегка наморщив лоб над переносицей, будто что-то припоминая. — Ваш муж обращался ко мне. Молодому человеку требовалась юридическая помощь. Речь шла тогда о ДТП. И виновником был этот Эдик.
— Да, все верно. К сожалению, это неприятное событие никак не вразумило или, как теперь принято говорить у его сверстников, не вправило мозги юному отпрыску, — со вздохом проговорила Бэлла Альбертовна. — Собственно, он и его отец Петр — все, кто остался от той семьи. Причем у меня нет уверенности, что Петр жив — он как-то внезапно исчез из поля зрения, и я давно ничего не слышала о нем. В общем, на тех родственниках можно поставить крест.
— Ошибаетесь, — возразил Артем. — По закону, даже если Петр и в самом деле умер, Эдуард может требовать долю своего отца по праву представления.
Увидев недоуменное выражение на лице Протасовой, Павлов объяснил:
— К примеру, у пожилого мужчины есть два сына. У одного из них — тоже сын, а у другого — дочь, то есть, внук и внучка. Неожиданно глава семейства (наследодатель) и один из сыновей, у которого дочка, погибают в автокатастрофе. В таком случае наследниками по закону будут оставшийся сын и внучка, то есть дочь второго погибшего сына.
— Теперь понятно, — кивнула Бэлла Альбертовна.
— Но это произошло бы в том случае, если бы не было завещания, — продолжал Артем. — Насколько я понимаю, Андрей Васильевич составил завещание, по которому оставлял все имущество и деньги вам с дочерью?
— Разумеется. Именно так было прописано в первом завещании, которое я хранила у нас дома. Оно у меня с собой. Показать?
— Позже, — остановил ее Павлов. — Пожалуйста, продолжайте.
— Примерно пару лет назад Андрей Васильевич познакомился с семейной парой, это Руслан Сацивин и Лидия Коржина. Как я поняла, они представляют некий фонд, оказывающий помощь ветеранам войны и труда… Если меня не подводит память, он называется «Гарантия помощи» или «Центр помощи “Гарантия”»… Эти двое обладают феноменальной способностью убеждать людей и вынуждать их делать то, что они скажут! Они быстро находят общий язык с собеседником и моментально втираются в доверие…
На первых порах Андрей Васильевич держался настороже, ведь мы все знаем, как изворотливо и последовательно действуют мошенники, добираясь до цели! Но время шло, и ничего противозаконного со стороны этой парочки я не замечала. Я успокоилась. Сацивин и Коржина стали постоянными гостями в нашем доме, они часто приглашали Андрея на какие-то торжественные мероприятия, выставки, лекции и прочее… Лишь однажды я встревожилась не на шутку — муж как-то обронил, что Сацивин предложил оформить уход за нами в виде пожизненной ренты, на что Андрей Васильевич ответил категорическим отказом.
— Я попрошу вас дать мне координаты этих благодетелей, — сказал Артем, делая пометки в блокноте.
— Конечно, только в последнее время они практически не отвечают на мои звонки.
— Давайте перейдем ко второму завещанию вашего супруга. Я правильно понял, что нотариус зачитал вам совершенно другое завещание, нежели то, что хранилось все эти годы у вас?
Стараясь не упустить ничего важного, Бэлла Альбертовна рассказала адвокату все, что произошло в нотариальной конторе.
Выслушав, Павлов погрузился в размышления, размеренно барабаня пальцами по столу.
— Копия этого второго завещания у вас есть? — наконец спросил он, поднимая глаза.
Протасова отрицательно покачала головой.
— Мне стало плохо, и я потеряла сознание, пришла в себя только в карете «Скорой», — пояснила она. — Марине дали возможность сфотографировать это завещание на телефон… У меня есть…
— Вы позволите?
— О чем разговор!
Отыскав нужное фото на смартфоне, Бэлла Альбертовна показала его адвокату.
— Здесь сказано, что душеприказчиком назначен Сацивин, — сообщил Артем. — Вы знаете, что это означает?
— Весьма приблизительно. Что-то вроде управляющего?
— Вы правы. Это лицо, на которое возлагается обязанность по исполнению завещания, — объяснил он.
— Даже если он одновременно является наследником? — не поверила вдова.
— Это не противоречит законодательству. Из сего документа следует, что загородный коттедж, в котором вы сейчас проживаете, тоже отошел в собственность этой пары в равных долях. Но с одной существенной оговоркой — вы с дочерью имеете право проживать в нем пожизненно.
— Да, Сацивин потом мне тоже это все разъяснил, — отозвалась Протасова. Из сумочки она достала старомодный бамбуковый веер и, раскрыв его, принялась энергично обмахиваться. — Что, мол, никто нас на улицу не выгоняет… Только я воспринимаю этот жест как брошенную кость собакам!
— Он как-то объяснил, что вам, по сути, ничего не досталось? — спросил Павлов, в упор глядя на вдову. — Просто интересно услышать хоть какую-то версию, если эти люди удосужились ее приготовить для вас.
Бэлла Альбертовна вновь принялась мять платок.
— Он рассказал, что Андрей Васильевич собирался снять фильм по одному из своих произведений… Вроде как заключил договор с какой-то кинокомпанией, но для съемок понадобилась астрономическая сумма! Он не хотел снимать деньги со своих счетов и занял нужную сумму у какого-то бизнесмена в расчете на то, что расплатится с долгами, когда фильм окупится. Но, как выяснилось вскоре, эта кинокомпания оказалась мошеннической организацией, которая попросту присвоила деньги моего мужа… А человек, который ссудил эти деньги Андрею, потребовал их назад. Поэтому мой муж составил такое странное завещание, иначе мне пришлось бы расплачиваться всем имуществом по его долгам. Неужели долги тоже переходят наследникам?!
— Переходят. Таковы нормы Гражданского кодекса о наследстве, — подтвердил Артем. — Наверняка Сацивин убедил вас в том, что изъять у них с супругой имущество будет сложнее?
Бэлла Альбертовна кивнула.
— Предусмотрительные ребята, — оценил адвокат.
— И как только они разберутся с долгами моего мужа, все имущество снова перепишут на нас с Мариной, — добавила Протасова, и в ее голосе прозвучала нотка надежды.
— Нда. Бэлла Альбертовна, вы притчу про Ходжу Насреддина помните, как он обещал научить осла говорить?
Бэлла Альбертовна тяжело вздохнула.
— Но все же эти предприимчивые «благотворители» не учли один важный момент, — внезапно сказал Артем, что-то отметив в блокноте. — А может, просто забыли впопыхах.
Протасова замерла, ее худая рука с веером застыла в воздухе.
— Вы сказали, что ваша дочь имеет инвалидность с рождения, — произнес Павлов.
— Совершенно верно, у нее первая группа.
— А вы являлись нетрудоспособной супругой умершего.
— Да, — нерешительно подтвердила вдова, не совсем понимая, куда клонит адвокат.
— Открываем Гражданский кодекс, статья 1149, — сказал Артем, начиная листать пухлый сборник. — Она гласит: «…нетрудоспособные дети наследодателя, его нетрудоспособные супруг… а также нетрудоспособные иждивенцы наследодателя… наследуют независимо от содержания завещания не менее половины доли, которая причиталась бы каждому из них при наследовании по закону…»
Закончив цитату, он посмотрел на пожилую женщину:
— Вы и ваша дочь имеете право на обязательную долю.
— Господи, мне даже в голову это не пришло, — медленно проговорила Бэлла Альбертовна.
— Странно другое. Нотариус должен знать такие очевидные вещи. — Артем задумчиво крутил в руках ручку. — Или он дилетант, что маловероятно, или состоит в сговоре с мошенниками…
— Артемий Андреевич, вы возьметесь за мое дело? — тихо спросила старушка. — Извините за мою настойчивость, но мне… элементарно больше не к кому обратиться. А вам я полностью и всецело доверяю.
— Я тронут вашими словами, Бэлла Альбертовна, и вашим доверием, — сказал Павлов. — И я знал вашего супруга. Пускай наше знакомство было поверхностным, но я ничуть не сомневаюсь, что это был порядочный, честный и самоотверженный человек, многое сделавший для нашей страны. И я верю, что он никогда бы не предал свою любящую семью, в какие бы неприятности ни попал. Конечно, я возьмусь за ваше дело, и, уверен, совместными усилиями мы восстановим справедливость.
Глаза Протасовой заблестели от слез.
— Вы не представляете, как мне было важно ваше согласие, — прошептала она. — Вот только… мы сейчас практически нищие… и заплатить я вам смогу не скоро… я…
— Оставим пока разговоры о финансах, — мягко остановил Артем вдову. — Сейчас главное — результат. Первичные цели намечены. Не падайте духом, Бэлла Альбертовна, ваше дело правое, и победа будет за нами!
