Нам по пути

Рейчел Мейнке, 2021

Это лето оказалось худшим за всю историю. Но один горячий плюс у него все-таки есть… Кейтлин Джексон – самая невезучая в мире сестра, ведь ее брат – поп-звезда, и она вечно находится в его тени. График, тур, фанаты, – такое ощущение, будто Коннор в одночасье стал центром вселенной. Так что когда все семейство Джексонов собирается ехать вместе с ним в турне, Кейтлин приходится попрощаться с друзьями и отбросить надежду на крутое лето. Правда, есть одна хорошая новость. На разогреве у Коннора выступает любимая группа Кейтлин с самым привлекательным солистом на планете Земля. Зак Мэтьюз заставляет ее сердце биться со скоростью миллиард ударов в минуту. А его глаза глубокого карамельного цвета… Но быть чьей-то фанаткой – это не то же самое, что общаться в реальной жизни. Может, им в этой дороге оказалось просто не по пути?

Глава 2

ЛОС-АНДЖЕЛЕС, штат КАЛИФОРНИЯ

— Ты не отвечаешь на мои сообщения, — Дженика плюхнулась на мою кровать. Мой телефон лежал экраном вниз на тумбочке.

— Я пытаюсь сосредоточиться. — Кучи вещей были разложены по комнате, я стояла перед шкафом и пыталась сообразить, что смогу впихнуть в единственный большой чемодан, чтобы мне хватило на большую часть лета.

— Я пришла не затем, чтобы смотреть, как ты собираешь вещи, — сказала Дженика. — Сегодня должны прийти электронные письма от Limitless Showcase.

Черт. Как же я забыла? Я резко выпрямилась.

— Ты свое уже получила?

Она отрицательно покачала головой.

— Каждые шестьдесят секунд проверяю почту.

Я схватила телефон, тоже проверила. Ничего. Limitless Showcase — самое важное агентство для футболистов. Все лучшие футбольные тренеры Первого Дивизиона приходят сюда на разведку, и женская сборная США, как известно, выбирает новых игроков на Showcase. Приглашение туда уже было честью.

— День будет длинным, — сказала Дженика. — Я написала тренеру Джефферсону, он тоже еще ничего не знает.

Я не успела ответить, как в дверь постучали.

— Я укладываю вещи! — крикнула я. — Дженика мне помогает.

— Меня это вообще не волнует, — через дверь отозвался Коннор. С тех пор, как поцапались после вчерашнего интервью, мы держались подальше друг от друга.

— Чего ты хочешь? — спросила я.

— Поговорить.

— Я занята!

Послышался щелчок, и дверь открылась. Коннор вошел и закрыл ее за собой.

— У меня есть пицца, — он показал тарелку. — Предлагаю мир.

Он поставил пиццу на кровать, ослепительно улыбнулся Дженике.

— Привет, Джен.

— Ты же знаешь, я ненавижу, когда меня так называют, — сказала она.

— Но это мило, — поддразнил он.

— Это я милая, — поправила Дженика. — Давай не будем смешивать.

— Что тебе нужно? — я прервала их кокетливый треп. Быть третьей лишней в собственной комнате у меня не было никакого желания.

— Поговорить, — повторил он. — Выйдем на секунду?

— Я начну разбирать кучи тряпок Кейт. А вы топайте.

Я со стоном поднялась с кровати и пошла за Коннором в его комнату.

— У меня здесь есть еще пицца, не беспокойся, — сказал он, запирая за собой дверь.

Я взяла кусок и присела на край кровати.

— Что случилось, поп-звезда?

Он помрачнел.

— Не называй меня так.

— Ты же теперь знаменитость.

— Заткнись, — сказал Коннор. — Пойдешь сегодня со мной на репетицию?

— Почему я?

Я ничего не знала о его шоу. Я даже не знала списка песен. Всем этим управлял папа.

— Есть финальный номер, и мне нужен свежий взгляд, — сказал он. — Это песня на бис, написанная для шоу, Маккензи, «Скайлайн» и я поем ее вместе. И ты единственная, я знаю, дашь честный отзыв.

— Почему?

С самого первого своего выступления Коннор не спрашивал меня, с какой песней выходить. С тех пор повелось, что всегда он, мама и отец. В шоу Коннора Джексона я всегда была посторонним наблюдателем.

— Ты — моя целевая аудитория, — сказал он.

О. Это все было продуманной операцией.

— Мне нужно закончить кучу дел перед турне, — сказала я. — Дженика помогает мне уложить вещи, еще у меня есть научный проект, и…

— Только один день, — прервал меня Коннор. — Пожалуйста, Кейтлин! Мне в самом деле нужна твоя помощь.

Коннор, должно быть, отчаянно нуждался в помощи, раз готов был упрашивать меня.

— Ой, ладно, — сказала я. — Если ты считаешь, что я могу помочь.

— Спасибо, Кейт. Это очень важно.

Доев свой кусок пиццы, я встала.

— Мне надо идти к себе.

— Ладно, заметано. Я дам тебе знать, когда мы выходим. Минут за тридцать?

— Годится.

Повисла тишина, и я откашлялась, чтобы нарушить ее.

— Ну ладно, увидимся.

Когда я вернулась в комнату, Дженика сидела на полу с моей одеждой в руках.

— Чего он хотел? — спросила она, взглянув на меня поверх своего занятия.

— По-моему, помощи.

Она подняла глаза, вопросительно подняв бровь:

— В чем?

— Я не очень уверена. Что-то насчет финального номера в шоу.

— Это потрясающе, Кейт, — сказала она. — Может быть, тебе удастся, наконец, познакомиться с Заком Мэттьюзом.

— Заткнись.

— Не закатывай глаза, никогда не знаешь наверняка! — пропела она. — Расскажешь мне о братьях Мэттьюз снова? Какой из них был бы идеальным для меня?

Дженика знала, как меня разговорить. Я была самой большой их фанаткой.

Я плюхнулась на кровать.

— Джесси — двадцать два, он старший. У него каштановые волосы и такие темно-темно-шоколадного цвета глаза. Он более серьезный и угрюмый, немного капризный. Он бас-гитарист. Потом — Аарон, клавишник, ему двадцать. У него волосы песочного цвета и светло-карие глаза. Он самый тихий, но, кажется, именно он объединяет группу. Он не такой серьезный, как Джесси, но и не такой балбес, как Росс. Такой идеальный середнячок.

— А Росс — кто? — спросила Дженика.

— Росс — третий по возрасту, ему восемнадцать, барабанщик. У него темно-русые волосы и ярко-карие глаза. Он из породы клоунов, вечно шутит и разряжает обстановку.

Она придвинулась ко мне с дразнящей улыбкой.

— А четвертый брат?

— Ты знаешь, это Зак. Ему шестнадцать, почти семнадцать. Вокалист. Автор песен. Лидер-гитарист. Почти идеален во всех отношениях. Его карамельного цвета глаза проникают вам в душу, а грива каштановых волос всегда в полном беспорядке. Он — одинокий волк, всегда в тени своих братьев. Но когда он поет… твое сердце тает.

— Интересно, кто из них твой любимый?

Я обернулась и сердито посмотрела на нее.

— Не дразни меня!

Она хихикнула, держа в руках кружевное белье.

— О, это точно надо упаковать.

* * *

Водитель Коннора остановился перед домом и, когда я подошла, опустил стекло. Коннор уже был в репетиционном зале и послал за мной своего шофера.

— Привет, Ричард, — сказала я, скользнув на заднее сиденье.

— Как прошли соревнования в эти выходные?

Ричард был единственным, кто действительно интересовался мной и моими достижениями, и я позволяла ему это.

— Мы победили.

— Еще бы. Ты ведь Кейтлин Джексон!

— Спасибо, Ричард. Спасибо за заботу.

— Игра была трудной?

— Победа была трудной.

Сколько я помню, мы говорили это всегда. Ричард включил для меня Bluetooth-радио, мой телефон мгновенно подключился к нему.

— Сегодня слушаем «Скайлайн»? — лукаво усмехнувшись, спросил Ричард.

— Всегда.

Дорога до репетиционного зала была короткой, и телохранитель Коннора, Эдди, уже ждал нас снаружи.

— Здрасьте, — сказал Эдди, открывая передо мной дверь.

— Спасибо, Эдди.

Он повел меня наверх, «Сумерки» доносились отовсюду. Ее репетировал Коннор со своим хореографом Кристофером Клайном. Коннор улыбнулся и помахал мне рукой, а потом умудрился упасть со стула, на котором стоял.

— Прости, Крис, — сказала я.

— Ты вовремя. Нажмешь пуск, Кейт?

— Конечно.

Танец был безупречен, Коннору удалось точно повторить его. В конце Крис, радостно завопив, протянул Коннору руку:

— Дай пять!

— По крайней мере, мы знаем, что это сработает, — сказал Коннор, плюхаясь на стул.

— Нужно, чтобы так было постоянно, — сказал Крис.

Я помогла Крису навести порядок в студии, пока Коннор собирал свои вещи.

— Увидимся в двенадцать на общей репетиции, — вслед нам крикнул Крис.

Вслед за Коннором я вошла в комнату с его именем на двери. В небольшом помещении стоял одинокий стул, с потолка свисала сумка для одежды. Коннор сел на стул и, закрыв глаза, откинул голову назад.

— Я выжат как лимон.

Дверь открылась, и вошла Лори, рекламный агент Коннора. Она занималась всем — от планирования интервью до работы с аккаунтами брата в социальных сетях.

— Лана хочет поговорить с тобой, — сказала Лори. — До твоей вечерней сессии «Вопрос — Ответ».

Лана Регас, бывшая подружка Коннора. Коннор и Лана встретились на какой-то красной дорожке, и у них все сразу сложилось. Между ними все было великолепно… некоторое время. А после одной пьяной ночи и взаимных признаний было подписано соглашение о неразглашении тайны, и отношения внезапно закончились.

Лана была греческой богиней. Высокая, метр девяносто, она часто бывала ведущей моделью на показах роскошных брендов. Но самое главное, она была отменной стервой. И все это знали. Если она чего-то хотела, она это получала. Хотя не всегда по праву.

— Я не хочу разговаривать с ней сегодня, — сказал Коннор. — Скажи ей, что мы поговорим, о чем она хочет, на следующей неделе.

— Ты же знаешь, как Лана себя ведет…

— Я не готов к турне, которое начнется через две недели, — сказал Коннор. — Меня не волнует, что она грозится сделать. Сегодня у меня нет времени выслушивать ее чушь.

— Записала, — сказала Лори, делая пометки в своем ежедневнике. — Остаток дня проведем в приятном общении. Мы продолжим вбрасывать анонсы к новым музыкальным клипам в твои социальные профили, и у тебя «Вопрос — Ответ» с поклонниками в семь вечера.

Коннор кивнул.

Лори взглянула на меня:

— Привет, Кейтлин.

— Привет.

— Принести тебе что-нибудь?

Я покачала головой:

— Нет, спасибо, все нормально.

Она еще что-то чиркнула в своем ежедневнике, потом вышла, закрыв за собой дверь.

— У тебя так каждый день? — спросила я.

В этот раз Коннор открыл оба глаза:

— Как?

— Приходят люди и говорят тебе, какое у тебя расписание на сегодня, и ты его выполняешь?

— В общем, так.

— Какой ужас.

И тут, как по заказу, в двери появился отец с планшетом:

— Тебе нужно одеться и приготовиться.

— «Скайлайн» никогда не приходят вовремя, — пожаловался Коннор. — Я не буду надевать этот кожаный костюм до самой последней минуты.

Коннор специально попросил «Скайлайн» на разогрев, и я закричала от радости, когда узнала, что они согласились. Я не только буду слушать их выступления в каждом городе, но и встречусь с ними. Иногда полезно быть Джексон.

— Десять минут, — ледяным тоном произнес отец. — Встретимся в репетиционном зале.

С этими словами он исчез. Казалось, стычка нисколько не задела Коннора, он с непроницаемым лицом вновь уткнулся в свой телефон. Я не завидовала такой жизни. Мы с отцом не проговорили бы в таком тоне и двух минут. Я бы не позволила ему приказывать мне. Моя карьера закончилась бы, даже не начавшись.

— Ты ведь не будешь истерить, как фанатка, — сказал Коннор, не отрываясь от телефона.

— Фанатка? — спросила я.

— Фанатка «Скайлайн», когда они приедут. Не веди себя, как истеричная поклонница.

— Кто сказал, что я поклонница?

— А разве нет? Во-первых, огромное фото их солиста у тебя на стене. Тот факт, что ты буквально умоляешь меня помочь им раскрутиться… и еще то, что ты все время слушаешь их песни.

Сильные аргументы.

— Я могу сохранять спокойствие, — пожала я плечами. — Увидишь, я и бровью не поведу.

— Ни хрена. У тебя. Не получится.

— Я буду непробиваема, вот увидишь.

Мы захохотали.

— А тот парень у тебя на плакате? — спросил Коннор. — Это Зак?

— Вы с ним подружились?

— Я уверен, они меня считают самовлюбленным придурком, — сказал он.

— С чего бы им так думать?

Коннор немного помолчал.

— Я не очень хорошо разбираюсь в дружбе.

— Видимо, придется разузнать мне, — сказала я.

— Держу пари, у тебя получится.

Он встал и зевнул.

— Я встречался с Заком только раз.

Они репетировали неделями.

— Неужели?

— Он вообще-то не часто приходит на общие репетиции, мы обычно ставим дублера.

— Что значит он не приходит на общие репетиции?

Если Маккензи, «Скайлайн» и Коннор исполняют финальную песню вместе, откуда Заку знать его партию, если он не появляется на репетициях?

— У него эта болезнь, — пробормотал Коннор; его глаза слипались. — Боже, я так устал. Как она называется?

— Эпилепсия, — подсказала я.

Я была фанаткой «Скайлайн» и изучила вдоль и поперек всю информацию о группе в сетях. И еще больше нарыла про эпилепсию.

Когда «Скайлайн» начали набирать популярность, они давали множество интервью. Но Зака с ними никогда не было. Сначала его называли «номером один» поп-индустрии, но вскоре он признался, что страдает эпилепсией, что репетиции, интервью и гастроли слишком его утомляют и что он под контролем врача следует определенному распорядку дня. Он никогда не давал интервью поздно ночью и рано утром, так как, по его словам, сон был ключевым фактором в ходе терапии его болезни. Бывали дни, когда он приходил в себя на несколько минут, только чтобы поздороваться. Однако остальные братья были очень внимательны к тому, что пишет пресса.

— Да, перед началом гастролей нам показали, что делать, — сказал Коннор.

— С эпилепсией?

— Что делать, если начнется приступ. Этого потребовал их менеджер… ну, то есть Джесси.

В этом был резон. Чего «Скайлайн» точно не хотели, так это чтобы пострадал их ведущий исполнитель и брат.

— Надо одеваться, — сказал Коннор, взглянув на часы. — Увидимся через несколько сек.

Намек понятен, ухожу.

— Репетиция там же?

— Угу.

Я отправилась обратно в зал.

— Снова привет, — сказал Крис.

Я помахала в ответ и села возле зеркала лицом к залу.

Потом пришла Маккензи. В Голливуде все знают Маккензи Лоуренс. Она прославилась ночными вечеринками, мимолетными связями и дрянными песенками.

— Крис, — сказала она, лопнув жвачку.

— Мак, — ответил он.

Взгляд Маккензи остановился на мне.

— Это кто?

— Сестра Коннора, — ответил Крис. — Она посмотрит финальный номер.

Она окинула меня беглым взглядом.

— Если ты считаешь, что это поможет…

Она присела на стул.

— Этот костюм — отстой. Я в нем с трудом двигаюсь.

Она была одета в бордовую кожаную куртку с брюками в тон. Еще на ней была белая футболка в обтяжку и бордовые туфли-лодочки.

— Поэтому мы будем репетировать в этом всю неделю.

Ответ ей явно не понравился, но настаивать она не стала.

— Вообще, сегодня кто будет? Коннор?

Крис кивнул.

— А трио «Братья Джонас»?

Мы с Крисом не смогли удержаться от смеха.

— Все четверо, — подтвердил Крис.

Я сжала губы, чтобы не выдать своего волнения.

— Впечатляет, — сказала она, подняв бровь. — Еще раз, как зовут малыша?

— Да он гораздо выше нас.

Она снова недовольно нахмурилась:

— Имя.

— Закари, но думаю, ему больше нравится Зак.

Она пренебрежительно махнула рукой.

— Их так много, разве всех запомнишь.

— Джесси, Аарон, Росс и Зак, — сказала я громче, чем хотелось.

— Миленько, — прокомментировала она с бесстрастным лицом.

И как это понимать? Как спасибо?

Дверь распахнулась, в репетиционную вошел Коннор.

— Кто додумался одеть нас в кожу? — спросил Коннор, прикрывая руками ширинку. — Мой член слишком выпирает.

— Надень щиток, — сказал Крис. — Переживешь.

Он отступил назад, чтобы рассмотреть его:

— А где куртка?

— Ждем, — нахмурившись, сказал Коннор. — Вчера отец сказал, что заказали красную вместо черной. Нужная будет вот-вот готова.

Коннор сел рядом с Маккензи.

— Я что-то пропустил?

— Другие тоже жалуются на кожаные мундирчики? — поинтересовалась Маккензи.

— Не особенно.

Пока Крис и Коннор болтали, прошло еще десять минут.

— Вечно они опаздывают, — сказала Маккензи, уткнувшись в телефон. — Как они вообще собираются на гастроли, если даже на репетицию не могут явиться вовремя?

— Расслабься, — усмехнулся Крис. — У всех есть недостатки. Я разберусь с их опозданиями.

— Нам повезет, если ты придешь вовремя, так что никакого напряга, — усмехнулась Маккензи.

— Вообще-то, я тоже удивился, что ты сегодня пришел так рано, — повернувшись к Крису, сказал Коннор.

Крис указал на свою голову.

— Шапочка, треники и футболка — я вышел из дома, когда еще пяти не было.

Дверь снова открылась, и вошли двое из «Скайлайн». Я во все глаза смотрела на Росса и Аарона, тоже одетых в кожу.

— Наконец-то изволили явиться, — психанула Маккензи.

— Можно сказать, это рекорд для нас, — сказал Аарон, усаживаясь на свободное место.

Росс сразу посмотрел в мою сторону:

— Кто эта новенькая?

Мои щеки вспыхнули от одного его взгляда. Я просто уставилась на него, стараясь осознать тот факт, что Росс! Мэттьюз! говорит со мной.

За меня ответил Коннор:

— Это моя сестра, Кейтлин.

— Круто, — улыбнулся мне Аарон. — Ты едешь на гастроли?

Я кивнула. Можно подумать, у меня был выбор.

— Пришлось разыскивать кожаный костюм Зака, — сказал Росс. — Они с Джесси придут с минуты на минуту.

— Нам нужно научиться определять время? — спросила Маккензи с сарказмом в голосе.

— Первые две цифры — это секунды, верно? — спросил ее Росс, сверкнув белоснежной улыбкой.

Маккензи отмахнулась от него, и в этот момент дверь снова открылась. Мое сердце бухало в груди как молот, когда вошел Джесси и сразу за ним — Зак. Я смотрела на Зака во все глаза: белая футболка, черные кожаные куртка и брюки. Его каштановые волосы, как всегда, в беспорядке. А карие глаза непривычно темные. Куртка натянулась на его бицепсах, рельефная мускулатура видна под тонкой белой футболкой. Я не могла отвести глаз от совершенства по имени Зак Мэттьюз.

— Нашли свое кожаное имущество? — спросил Крис.

Зак одернул куртку.

— Она должна быть такой узкой?

— Увы, да, — ответил Коннор.

— Это Кейтлин, — Крис указал на меня. — Она просмотрит вас сегодня, Коннор не доверяет моему мнению.

Все взгляды обратились ко мне, и меня обдало жаром.

— Не совсем так, — сказал Коннор. — Я бы хотел, чтобы еще кто-нибудь посмотрел, как мы будем выживать в этой обтягивающей шкурке.

Росс ослепительно улыбнулся мне, и мое сердце забилось еще сильнее.

— Если ты предложишь заменить костюмы, вот это будет здорово, — сказал он.

— Музыка на пятый! — объявил Крис. — Займите места.

Все разбрелись по залу, передвигая стулья и занимая места к началу песни. Я немедленно прикипела взглядом к Заку, хотя и пыталась убедить себя, что это исключительно для пользы дела, а не потому, что он — Зак. Мэттьюз.

Маккензи пела первой. У нее приятный голос, но ее музыка — не для меня. В песнях мне нравились тексты с глубоким содержанием. А она пела для подростков. Хореография была сложной, включая балансировку на стульях, и, похоже, Коннору было очень трудно. Как и следовало ожидать, во время своего соло Коннор упал со стула, а Крис захихикал.

Похоже, у Росса, единственного из «Скайлайн», было хоть какое-то чувство ритма. Я видела, как Аарон поглядывает на Росса и пытается повторить за ним. Джесси вообще не заморачивался. А Зак сдался примерно на четверти песни и принялся раскачиваться на стуле, пока пел. Однако концовка была идеальной, все сделали как надо.

— Что скажешь? — спросил Крис.

— Думаю, концовка была очень хорошей, — ответила я.

Комната взорвалась смехом, даже Маккензи смеялась.

— По-моему, Маккензи танцевала очень хорошо, — добавила я.

Она посмотрела на меня с одобрением.

— У Коннора плохо с равновесием. — Я не обратила на нее внимания. — В целом, это не было плохо. Просто показывать это еще рано.

Сидя на складном пластиковом стуле, Росс поднял руку.

— Это мы не справились?

К моим щекам снова прихлынула краска.

— У Росса есть чувство ритма, он попадает в рисунок танца.

Росс погрозил кулаком:

— Запись покажет, что я — лучший танцор в «Скайлайн».

— Мало он задирал нос до этого, — проворчал Аарон.

— Мне не нужна оценка, — сказал Зак. — Я знаю, что я — отстой.

— Зак не умеет танцевать. — сказал Росс, взъерошив волосы.

Брат отвернулся от него:

— Отвали.

— Все переделываем? — спросил Крис.

— Нет, — сказала я.

— Кейтлин, я думал, ты на нашей стороне, — заныл Росс.

Я очень старалась держать мою внутреннюю фанатку в узде, но, когда Росс назвал меня по имени, у меня по спине побежали мурашки. Росс Мэттьюз знает, как меня зовут. Устоять перед звездой невозможно.

— Можно хотя бы убрать стулья? — просил Джесси.

— А мне стулья нравятся, — возразила Маккензи.

— У нас чуть больше недели, чтобы отработать танец, — сказал Крис. — Если уберем стулья, придется все переделывать. А если нет, то придется научиться держать равновесие за это время.

Джесси хмыкнул:

— И то, и то невыполнимо.

Хореография точно не была сильной стороной «Скайлайн».

Маккензи тяжело вздохнула:

— О боже, ты достал уже, можешь не ныть?

Бьюсь об заклад, что Джесси хотел огрызнуться, но Аарон быстро покачал головой. Похоже на безмолвную беседу.

— Пройдемся еще раз? — спросил Крис.

— Отлично, — вяло откликнулся Зак. — Жду не дождусь.

Не подумав, я выпалила:

— Я могу подсказывать.

Он встретился со мной взглядом, губы сжались и превратились в улыбку. И я точно знала, что стала красная как помидор.

— Хорошо, Кейтлин, план такой, — сказал Крис. — Я слежу за Коннором, Аароном и Россом, ты контролируешь Зака и Джесси.

О боже. Коннор поднял глаза к потолку, явно пытаясь скрыть смех от остальных членов группы.

— А мне нужно проходить танец снова? — спросила Маккензи.

— Практика рождает совершенство, — поддел ее Крис.

— Совершенство? — съязвила Маккензи. — Как-нибудь сделаем, и ладно.

Когда Зак занял свое место, я не отрываясь смотрела на него. Мне безразлично то, как задирается его рубашка, когда он поднимает руки. Я не обращаю внимания на румянец на его щеках, когда он ошибается. Мне неважно, как он посматривает на Джесси, когда забывает движения танца. Я просто слежу за ним, как велел Крис.

И если я все время буду себе это повторять, возможно, со временем поверю.

После второго прогона стало ясно, что хореографию необходимо менять.

— Я пройдусь по хореографии от начала и до конца только со «Скайлайн», танец — это совсем не их конек, — сказал Крис Коннору. — Можешь сейчас не оставаться. И да, Мак, теперь ты — не делай такое лицо. Тебе-то точно можно идти. Но вы оба важны в этом номере, и я жду вас через два часа.

Покидая комнату, она вскинула руку в победном жесте. Я вышла вслед за Коннором, в последний раз взглянув через плечо на парней из «Скайлайн». Все бы отдала, чтобы обернуться мухой и остаться на стене этой комнаты.

— Пообедаем? — спросил Коннор, привлекая мое внимание.

— Конечно, а где?

— Как насчет «Олив Гарден»?

Хлебные палочки «Олив Гарден» были ключом к моему сердцу.

— Заметано.

— Но сначала я сдеру с себя эту кожу!

В ожидании Коннора я быстро проверила почту, не пришло ли что-нибудь от Limited Showcase. Писем не было. От Дженики тоже ничего. И от тренера Джефферсона тоже.

Мы встретились с Эдди на выходе. Он стоял спиной к двери, скрестив руки на груди.

— Папарацци, — сказал Эдди, кивнув на дверь. — Надо подождать.

Папарацци. Великолепно. Коннор простонал:

— Я умираю с голоду.

— Выживешь.

Коннор взглянул на меня, вопросительно подняв бровь.

— Что? — спросила я.

— Тебя волнуют папарацци? — спросил Коннор.

Я никогда не сталкивалась с толпой людей, сующих камеры и микрофоны прямо в лицо.

— Я не знаю.

— Так, ладно. Пошли, Эдди. Едем в «Олив Гарден».

— Вы не хотите подождать и выйти через черный ход? — спросил Эдди.

— Нет.

— Конечно, нет, — пробурчал тот.

— Опусти голову и не смотри в глаза. Держись за Эдди, и все будет в порядке, — сказал мне Коннор.

Мы пошли за Эдди к машине, папарацци защелкали камерами и закричали со всех сторон. Я низко опустила голову. В следующий раз я обязательно проголосую за черный ход. Ненавистные вспышки камер приближались ко мне со всех сторон, хотя в действительности их было всего-то штуки четыре.

Коннор открыл дверцу машины, пропустил меня вперед и плюхнулся рядом. Эдди втиснул свое мощное тело на переднее сиденье.

— Почему вы сегодня были не на сцене? — спросила я, пока Ричард выезжал с парковки, стараясь не задеть папарацци.

— Графики не позволили. Попытка собрать «Скайлайн», Мак и меня вместе с бригадами по свету и звуку обернулась катастрофой.

Это не предвещало ничего хорошего для предстоящего тура.

— Но в следующие три дня мы будем репетировать на сцене, — продолжил Коннор. — Точно по графику.

Ричард остановился на красный свет, и Коннор чуть опустил стекло для подростков, которые таращились на нас из соседней машины. Он помахал рукой и ослепительно улыбнулся им.

— Как долго продлится шоу? — спросила я.

Загорелся зеленый свет, он поднял стекло и повернулся ко мне.

— Примерно часа три — три с половиной, если будет нужно.

Мы приехали в «Олив Гарден», от репетиционного зала до него было меньше мили.

— Папа написал, что нам заказан отдельный кабинет. — Коннор, выйдя из машины, сразу проверил свой рабочий телефон.

Столик был готов, и официантка, взяв меню, старалась не смотреть на нас слишком долго. Нас провели в комнату для празднования дней рождения, с дверью для дополнительной приватности.

— Это когда-нибудь уйдет в прошлое? — спросила я, когда она вышла.

— Что? — поинтересовался он, не отрывая взгляда от меню. Не удивительно, что Коннор не заметил неловкую официантку. Став знаменитым, он не зазнался, всегда останавливался, чтобы сделать фото с поклонницей, или сняться на видео, или просто сказать «спасибо».

— Очевидно, официантка тебя узнала.

Коннор откинулся на стуле.

— Я знаю. Я сюда часто прихожу.

Когда мы открыли меню, в воздухе уже пахло пастой и хлебными палочками.

— Я сказал, что умираю с голоду? — спросил Коннор, когда официантка приняла наш заказ.

— Один или два раза.

— Все, что я ел на обед, было из Макдоналдса, если это можно назвать едой.

— Нельзя.

Официант принес первую корзинку хлебных палочек, и я тут же принялась за них.

Коннор потянулся за стаканом, сделал глоток воды.

— Я впечатлен.

— Чем?

— Внешне незаметно, что ты фанатка «Скайлайн».

— Говорила же тебе, что буду само спокойствие.

— Я видел, как ты следила за Заком Мэттьюзом всю репетицию.

— Неправда! Крис попросил меня присмотреть за ним.

— И ты именно это и делала.

— Ты был хуже всех, — сказала я.

До того, как Коннор взлетел в чартах Биллборда, мы много времени проводили вместе. Мы не были особенно близки с родителями и в детстве всегда были вдвоем. Мы проводили по полночи, мечтая о том самом дне. О том дне, когда Коннор станет знаменитым. О том дне, когда я стану играть в футбол профессионально. О том дне, когда мы будем делать все это вместе.

Из-за наших плотных графиков у нас не осталось времени посидеть и поговорить, как раньше. А здесь, в уединенном уголке «Олив Гарден», время словно развернулось вспять.

— Я должен вернуться на репетицию, — сказал Коннор, когда мы поели. — Ричард сначала подбросит меня туда, а потом увезет тебя домой, хорошо?

На меня навалилась усталость, глаза начали закрываться.

— Конечно. — Я зевнула. — Не знаю, как ты все это выдерживаешь.

— Ты привыкнешь. Особого выбора-то нет.

Ответ звучал как-то нерадостно.

— Ты в порядке, Коннор?

— Конечно. Давай отсюда выбираться.

Как скажешь.