Впереди ветра

Роза Крыма

Рой снежинок смелыхКружит, и поёт,Летим скорее с нами!Звёздный час зовёт!Я кивну согласно-Таять не спеши!За плечами – Муза,Ввысь и ввысь неси!К звездам, что сгорели,Освещая путь,Пели, не молчали,Зная Правды суть.Святы стали песни.Святы их слова.Стала вечной памятьюГероя голова!Не у всех от РаяНа ногах ключи…Пой, не спи сегодня!Воля, не молчи!!!

ПРИВЕТСТВИЕ ГЕРОЕВ

Гуля проснулась.

Ощущение ненормальной спячки, застилавшей глаза длиной в двадцать лет, исчезла с криками утренних ласточек.

А крымские ласточки действительно, очень громко пищат.

Будильника не включай!

Гуля Советских увидела свой мир, а не тот, что хотели навязать. Ласточки сновали прямо у окна. Гуля подошла и открыла его, и запахи родной земли на миг оглушили её.

— Цветущие деревья… нигде так изумительно не пахнет, как дома… — поймала себя на мысли она.

Да-да! Чувство, что Гуля вернулась домой, снова нахлынуло. Но не слезой, как в поезде; а облегченным выдохом прошлого, дурного сна. И вдохом нового, свежего ветра под названием Жизнь.

Гуля, оперев руками о рамы окна, высунулась, чтобы шире охватить вид со второго этажа гостиницы. Она с шумом втянула струю теплого ветерка, коснувшегося щеки, пахнущего ракушками, водорослями, йодом, мокрым солёным песком, корабельным мазутом… И чем — то ещё, так щекочущим нос, волнующим душу — морем!…

— Дома!…Я уже дома!!! — торжествовало сердце девушки. И она ликующе крикнула:

— Слышишь, Севастополь — я вернулась!

— Приветствуем вас! Послышалось вдруг с низу.

Засмотревшись в небо и пикирующих ласточек, почти вывалившись из окна, Гуля не заметила проходивших мимо военных. И теперь, судя по улыбкам на лицах моряков, выглядела ну, если не пикантно, включая лохматую голову, то…очень пикантно!

Но не растерявшись, поправив маечку с рвавшейся наружу грудью — тоже приветствующей родную гавань, Гуля помахала рукой военным. Те приложились к козырькам.

Девушка заскочила в ванную. Раздался заливистый девичий смех. Зеркало отразило копну взъерошенных светлых волос, а из — под челки — голубые глаза. Вроде — её, и вроде — как не её…

— Хм! Что же изменилось? — спросила себя Гуля.

— Всё! — ответили голубые глаза.

Вот уж — действительно!

Гуля и так выглядела моложе тридцати, и при знакомстве её принимали не по возрасту хорошенькой. А тут…

На Гулю озоровато щурилась белобрысая бестия, ну от силы — лет двадцати! Похлопав ресницами от удивления, и в ладоши — от счастья, голубоглазая красавица сказала в отражение:

— Вот что земля родимая делает!…

Постояв у раскрытого окна, откуда веяло морем, больше не в силах сдерживать себя от желания раствориться в его волнах, Гуля схватила сумочку и направилась на ближайшую остановку.