Стальной Флегетон. Книга первая

Роман Тухтабоев, 2020

Недалёкое будущее. Хотя Третья Мировая Война окончилась более двадцати лет назад, и общество постепенно возвращается в мирное состояние, некоторым люди по-прежнему не мыслят своего существования без хаоса и огня. Для борьбы с подобными адептами разрушения и была создана организация Organize Resistance Forces, состоящая из настоящих профессионалов в устранении конфликтов любого рода. Но что, если эта новая сила, ввиду почти полного низвержения своего врага, сама обратится во зло? Кого бояться в новом, казалось бы, светлом будущем – врага снаружи или врага внутри? Содержит нецензурную брань.

Глава 7

Тюремное учреждение для политических преступников, изменщиков родины, и совершивших особо тяжкие преступления против человечества

Неподалёку от Влёра; Албания

07.03.2054.

Катерина осторожно приоткрыла дверь, словно опасаясь задеть того, кто мог стоять сразу за ней. Свет был выключен, и женщина потянулась к переключателю.

— Не стоит, — сидевший посреди комнаты на деревянном стуле, за таким же деревянным столом, представительного вида мужчина остановил Катерину. Прищурившись, в полутьме небольшой комнаты она разглядела тёмное пальто, накинутое на плечи человека поверх синей униформы ORF, седую бороду, такие же волосы на вытянутом сухом лице, и маленькие глазки, скорее подходящие какому-нибудь зверьку.

Сержант отдала честь своему командиру, полковнику Александру Петрунишеву.

— Атмосфера, как в старых нуарных фильмах, — продолжил мужчина. — С детства любил такие. Особенно у меня в памяти отпечатался"Улица без названия", о противостоянии агентов ФБР и группы гангстеров. Интересно было бы посмотреть его сейчас, на видеокассете. Знаете, что такое видеокассета? Может, смотрели хотя бы ремейк?

— Нет, товарищ полковник. Не довелось.

— Н-да, интендант, Вы из слишком другого поколения. Даже в годы моей юности просмотр подобного кино считался моветоном. А я уж было хотел обсудить с Вами схожесть наших действий с фильмами той эпохи. Тяготеть стал, знаете ли, к кинематографу. Раньше не любил — реальная жизнь была куда насыщеннее любого голливудского блокбастера. Может, это знак, что пора задуматься о пенсии, — орфовец задумался на несколько секунд, замолчав. — Кстати, мы тут почти закончили. Почему Вы задержались?

— Прошу прощения, — женщина сделала неуверенный шаг в темноту. — Небольшие проблемы на КПП. Требовалось моё присутствие.

— Всё в порядке?

— В полном. Мои люди задержали подозрительного индивидуума, ведут его сюда. Странное совпадение, что он объявился именно сегодня, в такой-то глуши.

Заложив руки за спину, Катерина встала сбоку от командира, повернувшись туда же, куда и он. За односторонним, почти во всю стену, стеклом, напротив друг друга сидели два человека: один — молодой, в форме ORF, коротко стриженный блондин с лицом ястреба; второй — не умеющий следить за своим весом и причёской, но одетый в дорогущий, идеально выглаженный костюм. Мужчины общались, как старые друзья, казалось, обсуждали результаты прошедшего футбольного матча или планы на вечер, но руки их, положенные на стол, не двигались. По опыту, Катерина знала, что это говорит о недоверии собеседников друг к другу. О том, что каждый боится не успеть вовремя среагировать на атаку другого.

— Простите, товарищ полковник, позвольте задать вопрос? — уверенно, но слегка смущённо, обратилась Катерина.

— Да-да, пожалуйста, интендант, спрашивайте, — полковник Петрунишев взглянул на подчинённую, но не вынул наушник из уха. Катерина, лишённая такового устройства, не могла слышать голоса сидящих за звуконепроницаемым стеклом.

— Зачем здесь Артём? Я хочу спросить, почему именно он разговаривает с задержанным?

— Вас что-то смущает? Ваш брат профессионал в добывании информации.

— Ещё бы, учитывая его методы. Он профессиональный изувер и садист, но сейчас… Они просто разговаривают.

— Возможно, именно молва о кровавой славе Артёма Кадавра убедила господина Тильмо сразу перейти к той фазе, где они мирно сидят и беседуют. Зачем зазря делать человеку больно? ORF ведь не варвары, а эталоны справедливости.

— Да… Просто… Я удивлена. Тильмо сдался нам сам, хотя улики, указывающие на его связь с"Агхартой", были очень уж косвенные.

— Катерина, — полковник успокаивающе улыбнулся. — Сколько уже Вы здесь прозябаете? В этом далёком от всех интересных событий мирке?

— Последние пять лет, товарищ полковник. Без увольнительных.

— А конкретно в должности интенданта?

— Почти столько же. Мой предшественник уволился: у него родился сын, но его жена умерла при родах.

— Вот вам и"чудеса современной медицины", о которых докторишки дерут горло на своих конференциях. Что ни день — так новое средство от новых болезней, а нам всё докучают старые. Столько средств вкладывается в науку, а мы, до сих пор, чуть подует ветерок, кашляем и утираемся соплями.

— Тут, всё же, несколько иное…

— Не важно. Оборудование для родов тоже могло быть получше, а то оно, уверен, не дотягивает даже до половины европейских стандартов, — полковник выдохнул, расслабившись. — По вашему тону, мне показалось, Вы не рады увидеться с братом?

— Мы никогда особо не ладили, но, уверяю Вас, это никак не проецируется на нашей работе, если мы пересекаемся из-за неё.

— Замечательно. Ваши родители тоже военные?

— Нет. Они учителя. В обычных школах.

— Как же так вышло, что у столь пацифистской ячейки общества, родились сразу два военных карьериста?

— Не могу знать. Как-то… само собой получилось, я и осознать не успела. Но я счастлива служить Родине.

— Родине служат военные, — опять нахмурился полковник, — мы служим миру.

Наконец, спустя ещё пару минут (в тот самый момент, когда Катерина окончательно перестала понимать, к чему ведёт разговор полковник, и есть ли у него какая-либо цель в принципе), Артём Кадавр встал, подошёл к стеклу, и коротко кивнул.

— Ну вот, кажется, и всё! — Петрунишев тоже встал, достав наушник из уха. — Катерина, пройдёмте. Желаю увидеть воссоединение семьи. Хоть что-то светлое и доброе в этом сыром и злачном месте.

Полковник и его подчинённая вышли в нормально освещённый коридор, зелёная краска на стенах которого давно нуждалась в обновлении (на которое, само собой, не было бюджета). До этого момента подпирающие крепкими спинами стену, парочка рослых вояк вытянулись, как только смогли, а вышедший из соседней комнаты Артём развёл руки в стороны, приглашая сестру в объятия:

— Катя! Ну, здравствуй! Я скучал!

— Пожалуй, я тоже, но не настолько, чтобы известить тебя об этом, — Катерина намеренно придала голосу как можно более суровый и отрешённый тон. — Зато мама часто звонит, ведь она считает, что я обязана знать, где ты, и кого мучаешь в данный момент. А мне и ответить нечего.

— Служу и защищаю — так ей и говори в следующий раз. Впрочем, уверен, родители и так это знают, и гордятся мной. Нами, — поправившись, Артём повернулся к командиру. — Товарищ полковник. Всё так, как Вы и предполагали. Теперь у нас есть все необходимые сведения о контрабандистах, поставляющих агхартовцам оружие. Имена, точки сбора, доступ к закрытым группам в социальных сетях.

— Блестяще, Кадавр, — полковник потряс в руке микрофон, который служил ещё и звукозаписывающим устройством. — Этого нам хватит, чтобы засадить за решётку всех продажных мерзавцев, что пошли против своих же. Меньше, чем парочкой"пожизненных", они не отделаются.

— Командир, вы столько при мне обсуждаете… — замялась Катерина. — Раз так, мне позволено знать, кто этот человек и как он связан с"Агхартой"? Всё же, он был взят под арест на вверенной мне территории.

— Давайте пройдёмся, — полковник направился вдоль по коридору, увлекая брата и сестру Кадавр за собой. — Вам ведь наверняка хочется пообщаться не только на эти скучные темы?

— Да, очень! — Артём выглядел очень возбуждённым. — Катюш, расскажи хоть, как на службе дела? Нашла жениха среди кадетов?

— Товарищ полковник, простите меня за настойчивость, — повысила тон женщина, — но, если я правильно поняла, человек в той комнате — Антуан Тильмо, бизнесмен, владелец сети подпольных игорных учреждений и публичных домов, подозреваемый в коррупции, а также перепродаже ворованного имущества и оружия, награбленного мародёрами ещё с военных лет,"Агхарте". Я допускаю, что он мог сдаться нам сам, кого-то испугавшись и понадеявшись на протекцию, но испуганным он не выглядел. Мой… Артём Кадавр — один из лучших пыточных мастеров, так зачем он здесь, если этот человек был готов сотрудничать?

— Всё обижаешься на меня за тот случай? — улыбка Артёма выглядела очень нездоровой, и была буквально пропитана какими-то остервенением. — Сколько лет прошло? Двадцать пять? Больше?

— Антуан действительно торгует с"Агхартой", и уже давно, — ответил Петрунишев. — Он также снабжал нашими технологиями, боеприпасами и вооружением свободных наёмников, тем самым, по факту, спонсировав серию терактов по всему миру, в том числе и в России. Мы давно подозревали его в тёмных делишках, просто хотели, чтобы он заглотил наживку поглубже, чтобы, вместе с ним, выдернуть из пруда прилипших к его отвисшему брюху других рыбёшек. Возможно, это промедление стоило кому-то жизни, но то были жертвы вынужденные, а без них ни одна война не обходится.

Катерина не успела ответить, только открыть рот от изумления, как увидела двух идущих им навстречу оперативников. Мужчины с квадратными мозгами и челюстями вели закованного в наручники человека, одетого в пластинчатый экзоскелет наёмников — один из последних и совершеннейших образцов, нося который, Вам были практически не страшны пули или термические перепады. Лицо наёмника было покрыто паутинкой шрамов, старых и совсем свежих, а длинный потрёпанный плащ серого цвета едва не доставал до пола, придавая его внешнему виду некой несуразности.

— Это и есть тот подозрительный индивидуум? — спросил полковник, когда процессии поравнялись и остановились.

— Наёмник, — скривила губы Катерина. — Назови своё имя!

Мужчина оскалился, то ли угрожающее, по-собачьи, то ли такая уж у него была улыбка. Часть зубов была серой, из высокопрочного пластика. Если бы он был суперзлодеем из комиксов, определённо его псевдоним был бы"человек-пиранья".

— От страха говорить разучился, мразь? — настроение у Катерины и так было отвратительным, так ещё и примерзкий вид молча ухмыляющегося наёмника выводил её из себя всё больше. — Что ты здесь делал!? Кто твой наниматель!?

— Его имя — Мордекай Коракс, сестрёнка, — Артём подмигнул девушке правым глазом — левый был не способным моргать аугментом. — Давно просматривала списки особо опасных преступников Интерпола? Или аналогичные наши? Он объявлен в международный розыск за убийство нескольких важных политических деятелей, а так же за покушение на жизнь президента Соединённых Штатов. Крупный улов, в общем.

— Одиночка, охотник за головами, — фыркнула Катерина. — Самая мерзкая каста наёмников. Увести! — женщина дала отмашку своим людям, и те повели наёмника прочь. — Займусь им позже. Так, что насчёт Тильмо? Вы сказали…

— Вы верно заметили, что господин Тильмо благоразумно отказался от пыточной терапии, — буднично продолжил полковник, будто встречи со знаменитым наёмником и не произошло. — Потому и ORF проявили благоразумие, пойдя на сделку, которую он нам предложил.

— Сделка с этой тварью!? О какой сделке может идти речь!? Он ведь грабил нас!

— Ну, не совсем так. Вернее, конечно, так, но… Есть нюанс.

— Какой же?

— Безусловно, Антуан Тильмо — тот ещё подонок и крохобор, но подумайте сами: не своими же руками он вытаскивал ящики с оружием с наших складов, ведь так?

— Как же… — осеклась Катерина. — Выходит, кто-то из наших был с ним в сговоре? Передавал наше имущество, деля прибыль? У нас… крыса? Но такого ещё не было, за всё время существования ORF! Все, имеющие прямой доступ к складам, проходят регулярные проверки на современных полиграфах, за их частными делами и соцесетями ведётся слежка, идут проверки, сколько они тратят денег…

— Не будьте так наивны, интендант. Боюсь, всё-таки, иных вариантов, нежели предательство, попросту нет. Орфовец или нет — все мы люди, а люди подвержены порокам и слабостям, жаждой обогащения сверх всякой меры.

— Уверена, проверка быстро выявит ренегата!

— Сестрёнка, не волнуйся, у нас всё схвачено, — вмешался Артём. — И вообще, боюсь, ты лезешь…

— Заткнись! — окончательно вышла из себя Катерина. — Вечно ты в каждой бочке затычка, с детства стараешься всячески принизить меня! Надоело! Я не с тобой говорю, так что просто заткнись!

— Артём, прошу, успокойтесь, — мужчины продолжали едва заметно улыбаться, словно ничего страшного не выявилось, что всё больше и больше бесило раскрасневшуюся Катерину. — Я счёл, что Ваша сестра, своей верной службой, заслужила право знать.

Орфовцы вышли в просторный зал: клерки и солдаты вяло бродили по своим делам, коих, в таком отдалении от цивилизации, было не очень-то много. Оформления документов на проезд грузовых судов соседствовало с бесконечными проверками документов о новых поступивших в расположенную неподалёку тюрьму для особо опасных заключённых.

После окончания войны, это стало частой практикой: если преступление, совершённое человеком, было не совсем уж мелким (вроде драки по пьяни, или другого, не особо серьёзного нарушения общественного порядка), их перенаправляли в тюрьму подальше от крупных населённых пунктов. Практика было ещё довольна нова и подвергалась критике как со стороны общественности, так и со стороны некоторых членов Мирового Совета — гражданам было тяжело найти деньги и время, чтоб повидаться с находящимися под арестом родственниками, да и оформить соответствующие документы было той ещё морокой. Однако Совет принял решение, и ORF взяло контроль за такими тюрьмами под свою юрисдикцию, естественно, запросив дополнительный бюджет.

Полковник остановился, заглянув Катерине в глаза:

— С господина Тильмо были сняты все ранее предъявленные обвинения. За это, мы получили необходимую нам информацию, в том числе, выход на его контакты в ORF.

— Что!? — Катерина, давно прозябавшая на одном месте, ещё не привыкла удивляться. — Как это? Не понимаю. Вы просто так амнистировали его?

— Не просто так. Сказал же — за пособничество расследованию внутренних дел ORF. За солидарность, за искреннее раскаяние. Я приказываю Вам подготовить бумаги для официального освобождения Антуана Тильмо — с этого момента, он больше не враг и не угроза человечеству.

— Как ты мне всегда и говорила, Катюш, — развёл руками Артём, — любой конфликт можно уладить волшебной силой слов!

— Эта гнида торговала с"Агхартой"! — в сердцах прокричала Катерина, привлекая внимание полусонных орфовцев, бродящих вокруг. — Торговала нашим имуществом, спонсировала теракты! А вы его просто так отпускаете? Может ещё и торговую лицензию у него не отберёте!? Ну да, пусть продолжает жить своей прежней жизнью, почему нет!?

Люди вокруг начали замедляться и останавливаться, беспокойно глядя на лишившуюся ума и страха начальницу.

— Интендант! Я, пока что, лишь прошу Вас… — начал было полковник, явно не ожидавший такой ярости от стоящего ниже по рангу.

— Ему положено самое суровое наказание, как предателю! Нет преступления серьёзнее сознательного коллаборационизма! Да уж лучше б вы его пытали, ногти повыдёргивали, или типа того, чем такая сделка!

— Не в Вашей компетенции решать это! Даже просто обсуждать! Мне напомнить Вам, что такое приказ и что с ним нужно делать!?

— Сестрёнка, давай поужинаем сегодня вместе? Заодно обсудим, что тебя беспокоит.

— Так вот, как ORF из больших городов ведёт свои дела, — теперь уже настала очередь Катерины усмехаться. — Получается, мы ничем не лучше"Агхарты".

— Мы одинаковы везде, и в большом городе, и в маленькой тюрьме, просто мы обладаем большими знаниями, для понимания того, как нужно жить эту жизнь! А Вы ещё очень многого не знаете, Кадавр, — вздохнул полковник. — Я надеялся, Вы будете благоразумны, как Ваш брат, и не станете торопиться с выводами, тем более, не позволите себе перечить руководству.

— Зачем вообще Вы рассказали мне об этом?

— Артём рекомендовал Вас к повышению и переводу на достойное Ваших командирских качества место службы. Например, в Санкт-Петербург, или Москву. Намекну, что есть несколько мест, по работе которых мы хотим провести тщательную проверку, и нам нужен заслуживающий доверия человек.

— Можешь считать это извинением за сломанные игрушки, — добавил Артём.

— Моё место здесь… — сама не уверенная в том, что именно хочет сказать, начала Катерина, но была прервана громкими хлопками из покинутого ранее коридора.

Сопровождающие командиров оперативники вскинули винтовки, и, щёлкнув предохранителями и затворами, рванулись назад.

— Оставайтесь здесь! — выхватив пистолет, бросила Катерина даже не шелохнувшимся мужчинам. — Бойцы, за мной! Огонь на поражение!

Пара орфовцев, что сопровождали закованного в стальные браслеты Мордекая Коракса, неподвижно лежали в коридоре. Катерина присела возле одного из них и облегчённо выдохнула, нащупав на его шее пульс.

— Сержант, он тоже жив, но оглушён, — подтвердил орфовец, проверивший состояние второго своего товарища. — Вырублен одним точным ударом… Но как это произошло?

Катерина подняла взгляд на распахнутую дверь, с сорванной верхней петлёй — комната для допросов, где, всего пять минут назад, мирно беседовали Антуан Тильмо и её единоутробный брат…

— Коракса лишили оружия? — женщина приметила две лежащих на полу автоматических винтовки — оружие сопровождающих, американские"Хэйтреды". Впрочем, Мордекай всё равно не смог бы ими воспользоваться, из-за идентификатора отпечатка пальцев. А если отпечатки самого наёмника зарегистрированы в сети, так его ещё бы ударило сильным разрядом тока.

— Да, конечно, товарищ сержант, — ответили из-за спины. — Это стандартная процедура.

Не обращая внимания на дрожь в коленях, Катерина выпрямилась. Двое оперативников уже вошли в комнату, и, по опущенным в пол стволам, она всё поняла.

Антуан сидел, откинувшись на стул: глаза выпучены, язык вывалился из залитого кровью рта. Стрелял, определённо, профессионал в этом деле: одна дыра во лбу, другая — в области сердца. Проверка пульса не требовалась.

— Быстро, — едва слышно процедила Катерина. — Быстро…

— Командир?

— Быстро!!! Догнать его!!! Огонь на поражение!!!

Десяток орфовцев пустились вдогонку за наёмником в недра коридора, заглядывая в каждую пустую камеру по пути. Катерина особо ни на что не надеялась: она действительно ничего не знала о Мордекае Кораксе, но, по опыту общения с матёрыми ассасинами, которых часто провозили через её КПП во Влёр, поняла, что поймать его не удастся. Он уже скрылся. Испарился. Растворился. По громкоговорителю, дежурный объявил режим боевой тревоги.

Катерина подошла к трупу ближе, рассматривая раны. Ровные края, словно даже пули мастера-ассасина были чрезвычайно педантичными, всегда выполняющими свою работу на"пять с плюсом". Антуан смотрел в потолок в недоумении."Мы ведь заключили сделку", — едва не звучал его голос в голове интенданта, хотя она ни разу его не слышала.

— Похоже, сделка отменяется, — голос за её спиной, напротив, был знаком ей с детства. Слегка картавый, с присущей издёвкой. Похож на её собственный.

— Неужели его так плохо осмотрели при задержании, что не обнаружили оружия? — рядом с Артёмом стоял полковник Петрунишев. — Вероятно, это был маленький саморазвёртывающийся скрытый пистолет, так любимый опытными охотниками за головами.

Катерина повернулась к мужчинам — трое в комнате, не считая трупа.

— Вы… — не веря собственным догадкам, только и выдавила она.

— Катюш, успокойся, — смиренно сказал Артём. — В этом нет твоей вины. По крайней мере, её не будет на бумагах, обещаю.

— Это всё вы…

— Интендант, — полковник уселся на стул, который, до этого, занимал орфовский экзекутор. — Советую хорошенько подумать, прежде чем сказать то, что Вы хотите сказать. Кто знает — возможно, всего одна фраза решит всё ваше будущее или перечеркнёт прошлое.

— Ты же сама хотела самого жестоко наказания для ублюдка, сестрёнка.

— Мы получили то, что нам было нужно, а он — то, что заслужил. Вселенская справедливость, во всей своей красе. И волки сыты, и овцы целы. Наши овцы.

Катерина разжала кулаки. Обида задушена, можно расслабиться. Смириться.

— Что Вы говорили о переводе, товарищ полковник?

***

Провинция Кунар, Афганистан

30.08.2054., 09:57

Парочка белых капсул, содержащих в своём чреве сильнодействующее обезболивающее, разработанное специально для военных нужд, накрывается припухшим языком. Катерина с отвращением взглянула на собственное лицо, отражённое в зеркале, пригляделась внимательнее, изо всех сил стараясь узнать человека в отражении: она и так никогда не считала себя красавицей, не пользовалась особым вниманием ни мальчишек-одноклассников, ни товарищей-курсантов в орфовской академии, так теперь под её глазами расплылись тёмные мешки, полные боли и сгущёной крови, а лоб украсил ещё даже не подумавший о том, чтобы начать затягиваться, шрам.

Что-то хрустнуло в груди, когда она расправила покатые плечи, злорадно заставив согнуться вновь. Таблетки ещё не успели подействовать, или боль настолько огромна, что с лихвой перебивает их эфффект? Женщина сплюнула розоватую слюну в раковину, едва не выронив изо рта одну из пилюль.

— Скоро сюда прибудут боевики"Агхарты"! — истерил Илья, активно жестикулируя веткоподобными руками. — А я не планировал сегодня умирать, хоть бы и как герой!

— А я не планировал бросать в этой грязной стране, в окружении врагов, своего командира, и тебе не позволю! — свирепо парировал боец двенадцатого отряда, рослый брюнет с восточными корнями. — Там ведь и твои товарищи! Мы не можем просто улететь!

— Но и помочь им здесь мы ничем не можем! Ни сигнал передать, ни выйти на помощь! Снайпер не даст нам и носу высунуть! Какой резон оставаться?

— Среди нас всего два пилота, — брюнет глянул на техника из своего отряда, нервно парящего тонкую электронную сигарету, подпирающего стену в углу. — Если я переломаю тебе руки, останется один. Олег, ты хочешь улететь?

— Нет, — коротко ответил понурый технарь.

— В таком случае, нам нужен план, — заступился за товарища Вася, почувствовав накал обстановки. — Илья прав — тупо сидя здесь, мы никак никому не поможем. Если вернёмся или хотя бы вылетим за радиус действия сети глушилок, сможем передать просьбу о помощи.

— Что толку? Американский корпус знает, что у них здесь застряли разведчики, и что? Где их спасательный отряд?

— Такое оно, наше руководство, — Катерина показалась в проходе, обращая на себя внимание спорящих мужчин. — Изнанка ORF, спасителей всего мира, паладинов двадцать первого века. На деле же им плевать на людей, наши жизни не входят в их планы по созданию утопии, где все живут дружно, счастливо, а враги, если и есть, то прячутся под камнями, как змеи или пауки, содрогаясь от страха быть раздавленными, стоит им лишь показаться.

— Сержант Коганович назначил Вас командиром, — небрежно отсалютовал самый разговорчивый боец. — Какие будут приказания, мэм?

— Катерина, прошу, прояви благоразумие! — взмолился Илья. — Я тоже хочу помочь Вике и остальным, но единственное, что мы можем для них сделать — это улететь как можно скорее, да позвать на помощь ударные отряды ORF!

— Ошибкой было вообще прилетать сюда. Я сразу это сказала, но Коганович, Штейн, да и все остальные меня не послушали. Зато послушаете сейчас, — Катерина села на потёртый кожаный стул, стоящий посередине рубки, обвела всех собравшихся высокомерным взглядом княгини. — Вот почему ORF приняли инициативу набирать в командиры подразделений женщин. Мужикам только дай волю поиграть пушками и танчиками. Стрелять, кромсать, взрывать, убивать. А ведь поначалу Коганович произвёл впечатление куда более тактически подготовленного человека. Даже немного благоразумного.

Высокий орфовец стиснул кулаки, но промолчал, в отличие от обрадовавшегося Ильи:

— Спасибо, Боже, за женщин-командиров! Мы сваливаем! Я запускаю…

— Мы остаёмся, — отчеканила Катерина, закидывая ногу на ногу — резкая боль пронзила всё тело, но ни один мускул на лице этого не выдал.

— Что!? Но ты же сама сказала…

— «Вы», а не «ты», боец. Готовьтесь к обороне. Будем ждать товарищей, дадим противнику бой.

— Женская логика, — ухмыльнулся один из бойцов двенадцатого отряда, — даже в бою остаётся женской.

Призрак печали и скорби витал над колонной орфовцев густым смрадом. Люди шли тихо, почти не переговариваясь. Система освещения в тоннеле давно умерла, редкие целые лампочки висели на стенах как истлевшие плоды в погибшем саду, а фонари на винтовках выхватывали обрывки проводом и лежащие на полу разбитые приборы, не подлежащие реанимации.

— Местные жители разграбили авиабазу и радиорубку ещё много лет назад, — объяснял Хендрикс, идущий во главе колонны, рядом с Вячеславом. — Мы надеялись, что сможем передать сигнал с помощью оборудования, находящегося здесь, но даже то, что осталось, уже не заработает.

— Где полковник Оруэлл? — спросил российский сержант. — Он с остальными?

— Нет. Я не видел его после начала операции. Если говорить откровенно, я вообще ни разу его не видел.

— Как так? А приказы вы как получали?

— У нас есть усиленный передатчик, который мы выкрали у одного из агхартовских патрулей. Хотя помехи из-за глушилок и очень сильны, его мощности как раз хватает, чтобы связываться с Оруэллом, но не более того — связь с миром за пределами Афганистана он нам не обеспечил.

— Так… И где же полковник? И почему, в таком случае, он сам не передал просьбу о помощи в главный штаб?

— Он, с небольшим отрядом, сидел в небольшой пограничной деревушке, но"Агхарта"выбили их оттуда, когда всё это началось… — Хендрикс выглядел слишком уставшим и морально разбитым. — После этого, они спрятались в скалах, но состыковаться нам возможности не представилось — слишком они далеко. Связываемся редко, да и докладывать особо нечего. Мы тут просто сидим, ждём, прожираем запасы и надеемся на помощь.

— Так какова реальная обстановка? Что вы обнаружили? Каковы силы и цели"Агхарты"в регионе?

— Давайте, сначала, доберёмся до моих людей. Ещё несколько минут — и мы на месте.

Руслан пристроился к бредущей и запинающейся в темноте Марии:

— Ну, малышка, ты как?

Девушка ответила преисполненным печалью взглядом.

— Да, согласен, дела у нас неважнецки. Но отчаиваться нельзя! Руки-ноги целы, значит,\ есть чем драть задницы супостатам! Кто, если не мы?

Девушка продолжала молчать.

— Эй! — окликнул Руслана Эдриан, плетущийся позади. — Отвали от неё.

— Да не ревнуй, она для меня слишком маленькая, — Руслан подмигнул непонятно кому именно. — Вот через пару годиков…

— Как тебе удаётся сохранить позитивное расположение духа? — наконец, ожила Мария. — Вокруг творится сущий ад, люди гибнут, штаб плюнул на нас, а ты шутки шутишь… Ты настолько глуп, или просто не осознаёшь тяжесть нашего положения, или тебе просто плевать?

— А может, в том, как раз, и дело, что осознаю прекрасно? Вот только выбора особо не видать. Ну повешу и я нос — что изменится? Тебе, может, станет легче, если я разревусь рядышком? Разве, если расковыривать рану, она быстрее заживает?

— Люди называют это сопереживанием. Я потеряла лучшую подругу, товарищей, а ещё несколько моих друзей остались в том проклятом самолёте, и, возможно, они уже окружены врагами! Тебе не понять, кажется… Тебе вообще свойственна хоть какая-то эмпатия? Неужели, я ошиблась, сказав, что ты человек, а не монстр?

— Девочка моя, ты первая в моей жизни, кто сделал мне такой комплимент, — Руслан запнулся о торчащий камень, выругавшись. — А ведь меня монстром называли ещё до обнаружения у меня каких-то нибируанских сил. Добрая ты. Жалко мне тебя. Вот и предлагаю поговорить. И, нет, я не пристаю к малолетке! — последнюю фразу парень сказал заметно громче.

— Как твоя рука? — спросила Мария, действительно заметно оживившись.

— Которая? Ах, эта! Уже не болит, — Руслан медленно перебрал пластиковыми пальцами, как по гитарным струнам. — Лиза была мастером своего дела. Думается мне, и просто хорошим человеком.

— Жаль, что ты не узнал её лучше, — сквозь вновь осадившие веки слёзы, улыбнулась девушка. — Она была очень хорошей и доброй. Умела быть настоящим другом. Поддерживала меня. Знаешь, у меня были проблемы с освоением в отряде, ведь женщин, тем более, таких молодых, стали набирать совсем недавно. Давление общественности, феминистских организаций, равноправие… Тем более, угроза"Агхарты"заметно снизилась, нужда в высококвалифицированных сотрудниках отпала. В любом случае, Вика вечно была на каких-то совещаниях, или погружена в тонны бумажной работы, а других девушек в отряде не было — вот мы с Лизой и сблизились.

— Эх, хотел бы я попасть в отряд, где одни девушки, — мечтательно улыбнулся Руслан.

— Мы общались целыми днями и вечерами, на ночных дежурствах, и даже во время увольнительных. Она любила морепродукты, особенно гребешки, за их горчинку. И меня подсадила на эту кухню. Мы с ней вместе готовили, учили новые рецепты. У неё никогда не ладилось с парнями, правда, один раз дело уже шло к свадьбе, но мудак бросил её, сбежал к другой. Тем не менее, она не разочаровалась в жизни, и посвятила её работе… Если уж на то пошло, возможно, всё наоборот. Я только сейчас об этом подумала.

— Кажется, я потерял нить… Что ты имеешь в виду?

— Работа. Может, она стала таким классным мастером киберпротезирования как раз из-за расставания с тем придурком. Хотела доказать что-то себе… или кому другому.

— К сожалению или к счастью, мне не понять твою боль. Я, насколько помню, никого не терял. Всё же, правда, соболезную твоей утрате. Если мы выберемся отсюда, обещаю сходить на её могилу вместе с тобой.

— Спасибо, Руслан, — девушка смахнула слезу и вымучено улыбнулась. — Всё же, хороший ты парень, хоть упорно стараешься доказать обратное.

— Тише, тише, — Руслан прижал ладонь ко рту, обернувшись на не сводящего с них неодобрительного взгляд Эдриана. — За нами слежка. А мне ещё понадобятся мои зубы.

— Странный человек, это ваш Руслан Резнов, — Вика вздрогнула, вырываясь из омута спутанных мыслей, услышав сбоку голос парамедика Ольги. — Если Глаза Агнца вообще можно считать людьми, конечно. Производит впечатление… очень приятное, как ни странно. Кажется, слухи о том, что он ничем не лучше своих братьев и сестёр, сражающихся за"Агхарту", заметно приукрашены.

— Надеюсь. Я ещё не успела этого понять, — честно ответила Виктория.

— Но вы вместе уничтожили двух опасных террористов и кучу их пособников. Хоть руководство и было разозлено вышей выходкой, среди рядовых оперативников, вы — герои. Товарищ познаётся в бою — этому учат даже на курсах медиков.

— Он очень наглый, заносчивый, самовлюблённый, совершенно не следит за своим языком, да и внешним видом, весь себе на уме…

— Девушкам такие нравятся, — улыбнулась Ольга смущённо.

— Пришли, — американец остановился около тускло освящённого прохода в стене, единственного, встреченного орфовцами на всём пути, и прильнул к стене. — Не стрелять!"Хорьки"! Это я!

Отряд вошёл в импровизированную комнату, небольшую пещерку, заваленную разломанным оборудованием для обеспечения связи. По всей видимости, некогда, именно здесь была запасная радиорубка американских военных. Вячеслав насчитал девять человек — грязных, с усталым видом и мольбой в глазах.

— Они прилетели забрать нас? Мы убираемся отсюда? — обрадовано спросил один из них.

— Где Билл? — хмуро спросил другой.

— Погиб, — Хендрикс взял стоящую на ржавой бочке рацию, принялся крутить бегунок настройки частоты. — И мы пока что никуда не летим.

— Что? Но почему? Нужно срочно сообщить штабу о «Кащеях»!

–"Кащеи"? — нахмурился Вячеслав. — Значит, они здесь? Ракеты?

Шуршание в рации усилилось. Через помехи, едва различимый голос (непонятый даже девайсами-переводчиками) ответил сбившимся в плохо освящённом помещении людям:

— Полковник Оруэлл на связи.

— Сэр, прибыло подкрепление. Российский корпус, — отрапортовал Хендрикс.

— Русские? — без нотки акцента, на русском языке, удивился полковник. — Ну это лучше, чем ничего.

— Сэр, старший сержант Вячеслав Коганович, — представился мужчина, по привычке вытянувшись, будто полковник стоял рядом. — Командир оперативного отряда. Мы прибыли, чтобы помочь вам либо эвакуироваться, либо уничтожить врага. Где Вы? Каков Ваш статус?

— Хреновый наш статус, сержант, а вам лучше немедленно вернуться на самолёт и улететь домой, под берёзки, играть на балалайке да пить водку!

— Эй! — вмешался Руслан. — Давайте обойдёмся без стереотипов, если, конечно, Вы сейчас не сидите в"Макдоналдсе"!

— Это ещё кто? Кто смеет так говорить со старшим по званию!?

— Да не солдат я, нет для меня по званию старших! Пусть я и член команды, но, скорее, и правда, являюсь Глазом Агнца, нежели армейским псом.

Воцарившееся молчание нарушалось лишь треском рации. Вытаращив от изумления глаза, люди изумлённо взирали на скрестившего руки Руслана. Особенно сильно пучили глаза американцы — другие уже начали потихоньку привыкать к эксцентричности новобранца.

— Ты — тот Глаз Агнца, который объявился в России пару недель назад, и уже успел наделать шуму на весь белый свет? — наконец, спросил Оруэлл.

— Ага. Надоело юлить, короче. Да. Это я. Глаз Агнца. Да! Я!

— Сержант Коганович, сержант Хендрикс.

— Сэр!? — хором ответили мужчины.

— Какова ваша численность?

— Десять человек, сэр!

— Восемнадцать, сэр.

— Я по-прежнему не верю, что у нас что-то получится, — голос полковника звучал измотано, — но, похоже, выбора нет. Хендрикс. Введите подкрепление в курс дел. Потом… Позволяю привести Вашу безумную идею в исполнение."Агхарта"прижала нас,

но, возможно, мы отвлечём на себя часть их бойцов, и вам будет легче. Связь только при

крайней необходимости, и да поможет вам Бог. Оруэлл, конец связи.

Хендрикс отключил расслабленно зашипевшую рацию:

— Батарейка сядет. Надо экономить заряд.

— Мы слушаем, — поторопил коллегу Вячеслав. — Внимательно.

Командир рэйджеров обернулся к своим людям, понурым и молчащим, похожим на крупных мышей, смирившимся с участью провести остаток дней прямо здесь, в этой пещере. Сплюнув, он заговорил:

— Плохи дела, русские, очень плохи. Большая часть наших бойцов была перебита или попала в плен, но кое-что они успели передать, несмотря на ужасные проблемы со связью. Здесь, в Кунаре, расположены две базы"Агхарты", и на обоих создаются плацдармы для размещения межконтинентальных ракет класса"Кащей". Мы не знаем, откуда они у них взялись, но обезвредить их нужно любой ценой!

— Ракеты наши.

— Что? Не… Не понял?

— Точнее, они принадлежат Российским военным. Они избавились не от всех"Кащеев". Эти сохранились ещё со времён Третьей войны.

— Сукины дети! — не сдержался один из скаутов.

— Это… Это не ваша вина… — Хендрикс даже потряс головой, собираясь с мыслями. — Отряд, тишина! Тишина, я сказал! Ракеты спрятали военные, не российский корпус, в этом нет вины этих людей!

— Давайте будем искать виновных потом, — вмешалась Виктория. — Сейчас нужно найти эти треклятые ракеты и обезвредить их.

— Или хотя бы отключить систему подавления дальней связи, — вставил Айдахо. — Точечный электромагнитный удар со спутников не даст ИИ"Кащеев"скоординировать систему наведения и управления полётом. Проще говоря, они не смогут построить себе маршрут.

— Здесь никому не требуется медицинская помощь? — робко спросила Ольга, почувствовав себя совершенно лишней.

— Нужно освободить моих, попавших в плен, ребят, — заявил Хендрикс. — Они могут точно знать, где будут размещены"Кащеи". Их группа смогла проникнуть на основную базу, до того, как была схвачена. Их держат в плену в небольшом поселении, оккупированном"Агхартой", километрах в трёх от тайного выхода из тоннеля.

— Их держат в жилом посёлке? — удивилась Вика. — Почему не на защищённой базе?

–"Агхарта"уверены в своём превосходстве. Уверены, что, если мы попробуем освободить товарищей, они перебьют нас.

— Но в их планы не входил я! — Руслан поднял настоящий кулак, словно уже победил всех оппонентов. — Человек, рождённый крушить чужие планы и лица!

— Я чувствую присутствие братьев, — сообщила Мелани. — Слабо, но это значит, что и они чувствуют меня и этого олуха.

— Глаз Смерти? — вздрогнув, спросил Хендрикс. — Секретное оружие российского корпуса? А она не подставит нас под удар, коли другие монстры чувствуют её?

— Не бойся, человек, — Мелани пронзила американца взглядом. — Страх — излюбленное блюдо одного из этих монстров.

Деймос первым выскочил из бронированного автомобиля песчаного цвета:

— Шевелитесь, слизняки! Уничтожить шасси!

Вывалившиеся из подъехавших джипов боевики ринулись к самолёту — так и не взлетевшей крепости орфовцев. Прицелившись в поддерживающие гиганта колёса, ближайшие агхартовцы открыли огонь. Дёрнувшись, словно от боли, самолёт упал на брюхо, подняв тонны песка.

— Теперь нам точно не свалить! — прохныкал Илья, рыская по полу среди свалившихся с полок предметов, отчаянно пытаясь найти свои очки.

Катерина смотрела в потолок. Анальгетик почти одолел своего визави, но женщина чувствовала, как оставшиеся силы неотвратимо струятся из её измождённого тела.Что скажут родители, когда им сообщат о её смерти? Хотя с потерей сына, хоть он и был жив, они как-то смирились…

— Мэм! — громогласный боец подал женщине руку, зависнув над ней. — Спасибо, что приказали остаться. Что теперь?

— Обороняться до последнего патрона и вздоха, — Катерина поднялась, ухватившись за ладонь оперативника. — Живыми им нас не взять. Задержим их максимально долго, убьём их максимально много.

Женщина сунула руку в кобуру, выудив посеребрённый пистолет — награду за достойную службу. Выглядел он очень внушительно: ручная гравировка с двуглавым псом, по всей длине рамки; чёрная, идеально лежащая в руке рукоятка. На деле же, он ничем не отличался от самых обычных стандартных пистолетов, проржавелыми кусками железа лежащими на складах, за коробками с армейскими пайками. Раньше, получить такой пистолет было мечтой высших чинов ORF, это был показатель заслуг и статуса, потом же, когда понятие"заслуга перед отечеством"обесценилось, пистолеты, будто изготавливаемые для борьбы против вампиров, стали раздавать всем подряд.

Оперативники заняли оборонительные позиции, укрывшись за пустыми контейнерами для боеприпасов, направив стволы в сторону входного шлюза, и стали выжидать, вслушиваясь в крики снаружи.

— Стрелял когда-нибудь? — уточнила Катерина у вжавшегося в стену Васи.

— Да. На учениях.

— Попадал в мишень?

— У меня такие глаза, что промазать не реально: визоры проецируют траекторию полёта пули на сетчатку, выстраивая…

— Если у тебя будут так дрожать руки, тебе ничего не поможет.

— Лорд Деймос! Может, взорвать самолёт из ракетниц? — осведомился у Глаза Страха агхартовский сержант. — Это куда безопаснее штурма. Неизвестно, сколько врагов внутри.

— Но это не так интересно. Начинайте!

Пара боевиков подбежала к боковому шлюзу поваленного самолёта, намереваясь прикрепить взрывчатку. Два десятка их товарищей рассредоточились, готовясь открыть огонь по малейшему признаку движения в потрескавшихся после падения окнах.

— Пошёл прочь от моего склепа, тварь! — стекло иллюминатора разлетелось бесконечным количеством сверкающих осколков. Пятимиллиметровые пчёлы впились в челюсть и грудь агхартовца, приблизившегося к самолёту, превращая того в кровавые ошмётки. Его товарищ нырнул к земле, прикрываясь от пуль кирпичом взрывчатки, юркнул к фюзеляжу.

— Огонь! Убейте их! — Деймос не шелохнулся, когда стоявшие вокруг него боевики открыли ответный огонь по противнику. Лишь яростный оскал, в котором угадывались нотки улыбки, исказил его лицо.

Орфовец чудом успел спрятать голову под отверстие иллюминатора, прежде чем пули принялись кромсать воздух над ним:

— Подстрелил гада! Но их там дохера, как вшей в борделе! Гранаты есть?

— Вызывайте Когановича и остальных! — взвизгнул Илья, лёжа на полу лицом вниз. — Мы не справимся!

— Ты слышал команду"остаться в живых"!? — не обращая внимания на боль в ноге, Катерина, пригнувшись от пуль, подобралась к остальным. — Вряд ли, ведь я такой не давала!

— Тебе, похоже, не ради чего жить, а вот мне… есть!

— Вот как!? Да ты у нас особенный! И мне есть! И жить ради чего, и умереть! А потому, найти ствол и отстреливайся, а то заставлю тебя сражаться врукопашную!

— Ты сошла с ума, баба, ты совсем тронулась! Головой ударилась, и не единожды! Ты…

Пули стрекотали по железу, перебивая Илью, повыбивав все стёкла, осколки которых лежали у орфовцев на плечах, но они не могли пробить толстый панцирь военного левиафана — броня боевого самолёта могла выдержать и залп из ракетницы.

Сидевший у шлюза агхартовец дышал быстро, судорожно, и смотрел на конвульсии подстреленного товарища, обнимая взрывчатку, будто ребёнок своего плюшевого мишку.

— Не дайте им поднять головы! — продолжал реветь Деймос. — Как только будет взорван шлюз, сразу на штурм!

Агартовец-подрывник окончательно поддался панике, оглушённый бьющими рядом с ними по металлу пулями. Схватившись за голову, он зарыдал.

— Идиот, вали оттуда! — закричал сержант в серой форме. — Ставь детонатор и вали!

Но молодой агхартовец лишился не только слуха, но и рассудка. Весь мир вокруг него затянула непроницаемая красноватая пелена, густая, вонючая, не пропускающая сквозь себя лучи света и надежды. Парень пытался вспомнить, как люди"Агхарты"завербовали его: он был вусмерть пьян, после отчисления из университета, или увольнения работы, или расставания с девушкой. Теперь уж не вспомнить, а хотелось бы… А зачем? Чтобы отменить скоропостижное решение? Нет, так не получится…

— Чёрт, да сваливай! Лорд, велите прекратить огонь! Ему нужно помочь!

Деймос глубоко вдохнул носом сухой воздух, наполнившийся приятным ароматом сгоревшего пороха и паники молодого бойца. Мёртвый бриз всегда его успокаивал.

— Твой человек сдался панике. Впрочем, ничего удивительного, но нужен ли он нам теперь?

— ЧТО!? — опешил сержант. — Урод, я тебя не боюсь! Отряд, прек…

С чудовищной силой, словно бил медведь или тигр, кулак Деймоса влетел в челюсть сержанта, смачно, с хрустом. Мужчина полетел на землю, дважды обернувшись вокруг своей оси, словно кукла, попытавшаяся исполнить какое-то странное танцевальное движение. Прочие бойцы"Агхарты"молча обернулись на озверевшего Глаза Страха, но ни один не осмелился вступиться за командира.

— Почему стрельба прекратилась? — шёпотом спросил Вася. — Они отступают?

— Нет, парниш, — ухмыльнулся боец с восточными чертами. — Наоборот.

— Готовьтесь. Сейчас они ворвутся, — предостерегла Катерина.

— Я не позволял вам прекращать стрелять! — взревел Деймос. — Продолжайте!

— Но, господин, в этом нет смысла, — залепетал один из боевиков, то ли самый смелый, то ли самый глупый. — Нужно как-то начать штурм…

Деймос поднял винтовку вырубленного сержанта:

— Если настаиваете…

Наскоро прицелившись, Глаз Страха спустил курок — одинокая пуля впилась точно в алюминиевое сердце взрывчатки. Взрыв пошатнул самолёт: чёрное, от огня — справа; бордовое, от крови — слева; два пятна окрасили дыру в потрёпанном фюзеляже, образуя чудовищную в своей омерзительности арку.

— Вперёд! — правый глаз Деймоса вспыхнул ярким жёлтым светом, перебивающим даже солнечные лучи. — Вперёд!

Словно в безумном трансе, серая ватага ринулась в эпицентр взрыва. Без слов и с ужасом на лицах, переступая через куски железа и товарищей, они были готовы продолжать сражение, пусть и до самой смерти.

— Ну, за мир во всём мире, что ли, — оперативник из двенадцатого выпрямился, выскочив из укрытия, и очередью из винтовки сшиб с ног сразу двух вошедших первыми врагов.

— Твою мать! — Илья бросился назад, в сторону кабины пилота, скрываясь от перестрелки.

— Мразь, назад! — стреляя из посеребрённого пистолета здоровой рукой, Катерина однозначно не собиралась сдаваться без боя. — Солодилов, верни его!

Вася отстреливался рядом, по крайней мере, Катерина слышала звуки выстрелов с того места, где он засел с таким же, только без серебряной окраски, пистолетом.

Топчась среди тел падающих соратников, боевики всё наступали. Вот первый защитник летающей крепости пал на спину, громко выкрикнув благой мат на прощание.

— Твою мать, я вас всех убью!!! — молодой боец, попытавшийся взять на себя роль лидера оставшихся двенадцатых, отбросил свою винтовку (перезарядка была бы непростительно долгой), схватил ещё одну, заранее положенную рядом в ожидании жатвы.

— Катерина, надо отступать вглубь, они нас здесь просто расстреляют! — попытался переорать пули Василий.

— Куда ты, мать твою, отступать хочешь!? — женщина вошла в боевой раж, едва успевая целиться: ещё одна голова врага разлетелась на ошмётки, пачкая толкающихся рядом товарищей; ещё один боевик вывалился обратно на улицу, не успев даже поднять пушку.

Катерина потянулась к кобуре.

Пусто.

Женщина схватила винтовку павшего оперативника, вскинула её привычным жестом, спустила курок… и уронила, вскрикнув от боли. Отдача слишком сильно ударила по сломанной руке.

Второй боец, оставшийся защищаться до смерти, упал прямо перед ней. Женщина не могла разглядеть, куда именно попала пуля, но, судя по застывшим зрачкам, это было уже не важно.

— Спасибо, что приказали остаться, товарищ командир, — улыбнувшись окровавленными губами, её загородил последний орфовец, тот самый, что так хотел остаться и ждать товарищей. — Мы бы никогда себе не простили, если бы улетели.

Катерина опустила взгляд на раздробленную руку — она и так уже слишком многое не сможет себе простить.

Например, смерть последнего из оперативников отряда Когановича, павшего, прикрывая её от пуль.

Шум прекратился, словно резко окончившийся спонтанный весенний ливень. Катерина осмелилась поднять голову, взглянув на замерших врагов.

— Женщина, — высокий мужчина, с горящим жёлтым глазом, не сводил с неё тяжёло взора. В правой руке он держал стальную цепь, другой конец которой был обмотан вокруг его торса. — Тебе страшно? Скажи, давай, я хочу услышать это.

Василий отбросил опустевший пистолет, выпрямился, подняв руки над головой. Второй пилот, выглянув из-за ящиков, последовал его примеру. Катерина присмотрелась: не так уж и много, как ей казалось до этого, они убили врагов… Друг на друге лежало, кажется, шесть тел. Может, семь. Может, восемь. Здоровая рука поползла по полу, к не успевшей остыть винтовке.

— О, это не имеет смысла. Уверен, ты не сможешь.

Она ухватилась за приклад.

— Убери руку. Тебе слишком страшно, я знаю. Если уберёшь, есть мизерный шанс остаться в живых, — Деймос улыбался. — Он мал настолько, что его практически нет, но страх заставит тебя уцепиться за него. Щепка, посреди океана паники, в котором ты утопаешь, а берегов всё не видно!

Катерина заскрежетала по полу смертоносной сталью, двигая её к себе.

— Прекрати! Нет! Страх не позволит тебе сделать это. Он управляет тобой, каждым твоим мускулом! Твоей волей!

Страх ей управлял, или нет, женщина вскочила на ноги, одной рукой направив винтовку в Глаз Агнца. Она уже видела, как успевает единожды спустить курок, как мерзкое жёлтое око лопается, словно гнойник, после чего они оба падают замертво: он — с удивление на лице, она — с улыбкой…

Но цепь обвилась вокруг винтовки и держащей её руки раньше: раздирая кожу железом, а голосовые связки — громким, полным боли криком, Деймос рванул женщину на себя. Ещё не начавшие заживать рёбра затрещали при встрече с полом.

Тяжёлый кожаный ботинок вдавил её в сталь. Стонущий позвоночник рисковал треснуть, противясь тяжести огромной туши.

— Признаться, я удивлён, — заискивающий голос ударил по ушам Катерины не слабее сапога. — Не думал, что тебе хватит смелости и наглости. Таких, как ты — мало, и больше не становится.

Агхартовцы повалили на пол Васю и второго пилота, когда Деймос дёрнул цепью вверх — Катерина вновь истошно закричала, видя, как окровавленная цепь слетает с руки, сдирая с неё куски плоти.

— Хочешь, я предоставлю тебе выбор: жить или умереть?

Катерина упёрлась изодранной кистью в пол, силясь отжаться от него, несмотря на явное превосходство нависшего над ней садиста.

— Что ведёт тебя, женщина? Я вкушаю твой страх, но что-то отличает его от обычного, от того, что должен испытывать человек в твоём положении… Безумие? Аменция?

— Ээ-й! Т-товарищ! — краем глаза, Катерина увидела Илью, по обе стороны от которого стояли два боевика. Парень дрожал от страха, но таки смог найти свои очки. — У нас б-был уговор! Не убив-вайте меня!

— Действительно? — Деймос сделал усилие, сильнее вдавливая Катерину в пол. Стон и хруст костей зазвучали почти одинаково.

— Да, — чуть более уверенным тоном продолжил Илья. — Ну… Не именно с Вами, уважаемый… С Вашими начальниками! Я… Я выдал вам, где мы укрылись! Ну, нашу тайную базу! В лесу! В России!

— Тварь! — заорал Олег, второй пилот. — Сука! Крыса! Да чтоб тебя…

Удар прикладом по макушке мгновенно оборвал гневную тираду оперативника. Сокрушённо вздохнув, Василий уставился на бывшего товарища полным ненависти взглядом, но благоразумно промолчал.

— Я просто жить хочу, — нервно улыбнулся краем рта Илья. — Вообще-то, мы договаривались на кое-какую сумму денег, но, учитывая обстоятельства, я вполне приму если вы просто отпустите меня.

— Предатель, ведомый страхом и алчностью, — улыбнулся Деймос. — Как типично для человечишки.

Глаз Страха резко выпрямил руку: цепь обмоталась вокруг шеи и лица молодого техника, да столь плотно, что он даже не смог закричать. Осколки стекла и оправки очков впились в глаза, две струи тёплой крови потекли по безжалостным звеньям. Деймос потянул тело Ильи на себя: в одно мгновенье, парень пролетел пару метров, упав рядом с Катериной. Хватка цепи ослабла, словно змея, она сползла с лица парня, и связист завизжал, словно стараясь порвать свои голосовые связки, хватаясь за изрезанное лицо, плача бордовыми слезами.

— Единственная благодарность, какую заслуживают предатели, — Деймос убрал ногу со спины женщины, перевернул её и, схватив за шею одной рукой, легко поднял в воздух, так, что её обессиленные ноги болтались, будто тряпичные. — Но вернёмся к тебе, милая. Наш общий друг дал тебе достаточно времени подумать над моим предложением. Что ты выбрала? Жизнь или смерть?

Катерина попыталась собрать во рту достаточно крови и слюны, чтобы харкнуть изуверу в лицо, но, стоило ей попробовать сделать это, бордовая смесь потекла по её подбородку.

— Если ты не способна сделать выбор, я сделаю его за тебя.

— Жизнь, — прохрипела Катерина сквозь сжатые зубы.

— Конечно, — Глаза Страха криво оскалился. — Все вы одинаковые, пред взором ужаса, пред вратами в мёртвую долину. Цепляетесь за свою жизнь, будто она хоть чего-то стоит., будто она хоть чего-то стоит.

— Жизнь… к, будто она хоть чего-то стоит. — Жизнь… как шанс вспороть тебе глотку…

— Я очень надеюсь, что это не пустые слова, женщина, — держа Катерину на вису, Деймос сделал несколько неспешных шагов назад, и, развернувшись, выбросил её отрубившееся от потери крови тело на бетонную полосу.