Конференция

Светлана Данилина

Впервые книга «Конференция» была издана в издательстве Российского союза писателей в 2012 году. Она включает в себя рассказы и повесть. Основное внимание сосредоточено на создании психологических портретов главных героев, наших современников.Книга написана в реалистической манере, её отличают высокая духовность, занимательная манера изложения, оптимизм, тонкий юмор, ироничный взгляд на жизнь, богатство языка.

Призма, вписанная в сферу

Дмитрию Воронину

с благодарностью за сюжет

Небольшая залитая солнцем уютная деревенька посреди России.

Разгар июльского дня.

По протоптанной вдоль домов тропинке, иногда забегающей в спасительную тень растущих в палисадниках деревьев, а иногда выпрыгивающей на жгучий солнцепёк, идёт полный молодой мужчина в светлых шортах и белой смешной дачной панаме. Рубашки на нём нет, и его загорелые живот и плечи лоснятся от пота — жарко.

Следом за ним, трогательно ступая след в след, топают два совершенно одинаковых мальчика-близнеца лет семи в таких же нежно-белых панамках и коротеньких штанишках.

У каждого из белопанамной троицы в руках по светло-зеленоватому яблоку, от которого они время от времени откусывают по кусочку. Пространство вокруг них наполняет сочный аромат белого налива.

Ковёр густого ярко-изумрудного спорыша (он же мурыжник, муружник, гусятник, гречиха птичья, горец птичий etc.) сверкает на солнце каждым тянущимся вверх к теплу и свету листочком.

Издалека с выгона пахнет свежескошенной травой, а из садов — яблоками.

— Папа-а-а, ну когда будет ре-е-ечка? — слышится иногда тянуще-канючащий тонкий голосок.

— Скоро уже! — бодро и уверенно отвечает папа, отбрасывает подальше в сторону огрызок и, как ледокол, уверенно двигается вперёд, с видимым удовольствием дожёвывая большой яблочный кусок.

Мальчики семенят в кильватере и осторожно грызут почти прозрачные нежно-зеленоватые яблоки.

Навстречу им по тропинке идёт пожилая женщина в синем в мелкий горошек платье и белом ситцевом платочке.

— Марья Петровна! — вдруг резко останавливается и замирает мужчина, поравнявшись с ней. — Издалека и не узнал! Здравствуйте!

— Павлик?! — смеётся в ответ женщина. — И я тебя сразу не узнала! Здравствуй, дорогой! Приехал?

Павлик укоризненно смотрит на детей, и те почти хором тянут:

— Здра-а-авствуйте.

— Здравствуйте, — улыбается им Марья Петровна и спрашивает Павлика, — твои?

— А то чьи же! — восклицает мужчина и, кладя руку на голову каждому мальчику, с гордостью представляет. — Тихон и Родион.

— А-а-а, — понимающе говорит Марья Петровна, — в честь дедушек назвали. На тебя похожи. Ты такой же был в первом классе.

— Точно! — смеётся Павлик.

Он широко улыбается и кажется раскрепощённым, но в душе остаётся испуганным школьником, трепещущим и стоящим навытяжку перед строгой всезнающей учительницей математики.

Дальше следует разговор о жизни — обычная беседа с докладами и отчётами, которые дают друг другу при встрече давно не видевшиеся люди, когда-то тесно связанные и не один год прожившие, что называется, бок о бок.

Павлик, отвечая на вопросы, сообщает о семье, занятиях, месте жительства и родственниках.

Впрочем, часть информации Марье Петровне известна — в деревне всё обо всех знают.

Мужчина душит в себе неизвестно откуда взявшийся детский страх и нарочито раскрепощённо переходит к лирическим воспоминаниям:

— Вы строгая были, Марья Петровна! Всё видели! Помню, в десятом классе: стоите у доски к классу спиной, какой-то куб в сферу вписываете и говорите: «Павлик! Не отвлекайся! Смотри на доску!» А откуда вы знали, что я на неё не смотрю?

— Ты молодец был! — хвалит его Марья Петровна. — Хоть и непоседа. Говорят, в Думе сейчас. Депутат?

— Да какой я депутат! — смеётся мужчина и добавляет. — Референт у депутата.

И чтобы сбавить пафос, пускается в воспоминания:

— И никогда не умел этот ваш квадрат в призму вписывать. Не работает у меня пространственное воображение!

— Зато как старался! Исполнительный был, хоть и отвлекался иногда, — хвалит его Марья Петровна. — И всё равно с медалью школу окончил!

Павлик краснеет от удовольствия, потом смущается, но поучительно и назидательно смотрит на мальчиков.

— Ну а вы как? — вопрошает её Павлик.

— Хорошо, Паша, — отвечает она, — вот только что из Питера вернулась. — Правнучка у меня родилась, так я ездила на неё посмотреть.

— А-а-а! — радуется Павлик. — Правнучка — это хорошо! Я в Питере часто бываю. На чём же ездили?

— На поезде.

— Сейчас в Питер хорошо ездить! Сел на «Сапсан» — и через четыре часа уже на месте, — улыбается бывший ученик.

— Нет, Паш, я простым поездом ездила, — не разделяет его восторга Марья Петровна.

— А что же не «Сапсаном» — то? Удобно! Я часто мотаюсь. Сел, не успел газетки просмотреть, коньячку выпить и уже на месте!

— Не поехала я на нём, Павлик! — говорит с лёгкой печалью учительница.

— Это почему же? — недоумевает тот.

— Не по карману, — разводит руками Марья Петровна.

— Да там билет-то недорогой! Четыре тысячи — и все дела! А в эконом-классе — и того меньше, тысячи полторы, — приводит весомые доводы референт.

— А ты знаешь, какая у меня пенсия? — теряет терпение Марья Петровна.

— Ну-у-у, тысяч сорок? — озабоченно прикидывает Павлик, собирая складки на лбу.

— Пятнадцать, — поправляет его учительница математики, — тут ни на какие «Сапсаны» не хватит, каждую копейку экономишь.

Павлик ахает и пристыженно переминается с ноги на ногу.

Беседа продолжается, но он никак не может избавиться от неожиданной неловкости, словно опять не смог вписать куб в сферу и произвести расчёты.

— Ты бы ко мне за яблоками зашёл, — говорит ему на прощанье учительница, — полный сад, девать некуда.

— Зайду, — смущённо и виновато говорит Павлик, — мои тоже не знают, куда их деть. А поговорить зайду.

Собеседники расходятся.

Марья Петровна идёт искать наседку с цыплятами, а Павлик ведёт детей купаться.

«Вот тебе и ромб в шаре!» — с досадой и стыдом думает он.