Взрослая жизнь

Светлана Е.

Игры закончились и началась взрослая жизнь вчерашних школьников. Со взрослыми проблемами, взрослыми решениями, взрослыми требованиями. И как понять, что всё же главное в этой суете, и не растерять того романтизма, который ещё недавно царил в жизни?Продолжение книги «Три плюс два равно…»

Глава 5

Скинув на ходу пальто, Подгорный тяжело вздохнул, прошёл к каминному залу и завалился на диван, не снимая ботинок. Сначала он закрыл глаза и потёр их руками. После открыл, посмотрел в тёмный потолок, хлопнул в ладоши и тем самым включил свет. В этот самый момент телефон, стоящий на маленьком журнальном столике, заиграл весёлый мотив. Быстро кинув взгляд на часы, и удивившись столь позднему звонку, Подгорный включил громкую связь:

— Алло.

— Алё, Стас, ты?

Парень присел на диване:

— Я. А кто это?

— Не узнаёшь?

— Нет, не узнаю.

Голос казался до боли знакомым, но вспомнить его обладательницу Стас не мог.

— Это Викки.

В этот момент Подгорный застыл. В голове всплыл недавний сон, про себя он отметил, что сон был вещим. Спустя столько лет после развода Вика объявилась впервые!

— Алло!

— Да-да, я здесь…

— Это хорошо. Стасик, тут такое дельце…

— Извини, нет ни малейшего желания крутить с тобой дела. Пока.

— Стой! Не вешай трубку!

— А то что?

— Господи, десять лет прошло, а ты всё такой же упрямый мальчишка!

— Что тебе надо? Вик, честно, я дико устал, может быть, у меня возникнет желание поговорить с тобой… в следующей жизни. Удачи, пока!

— Вот так, да? Хорошо, завтра все газеты будут обсуждать, как депутат выгнал собственных сёстер на улицу!

— Господи, да что ты хочешь?!

— Ты мне не даёшь сказать!

— Говори!

Глубоко вздохнув, Викки начала рассказ:

— Мой нынешний… точнее, ныне покойный муж, гражданин Франции. Так случилось, что квартиры в Москве у нас нет, я её продала. Во Франции же, по закону, мне полагается только двухкомнатная квартира не в самом удачном районе. Но если предоставить некоторые документы, то вполне можно рассчитывать на большее! За документами надо лететь в Москву. Остановиться мне и девочкам негде, а их присутствие обязательно. И мы вспомнили про то, что у них есть замечательный старший брат, с замечательным большим домом!

Дослушав, Подгорный тяжело выдохнул и провёл рукой по волосам:

— Допустим. А может, лучше гостиница?

— У меня нет особого желания тратиться.

— Я проплачу, без вопросов!

— Хорошо. Президентский номер в «Национале».

— А ничего не треснет?

— На меньшее я не согласна! Или газеты или…

— Надолго?

— Нет-нет-нет! Буквально три денёчка! Максимум четыре! Да ты нас и не услышишь, обещаю!

— Когда самолёт?

— Сегодня. В три…

— Что-о-о? Сегодня?

— Ну… да…

Проведя рукой по лицу, Стас вновь потёр глаза:

— Аэропорт и время прилёта по Москве? Я пришлю водителя.

— Господи, Стасик, я всегда знала, что ты — отличный парень!

— Заткнись, умоляю. До встречи.

Подгорный повесил трубку и прошёл к барной стойке, открыв коньяк и налив себе рюмку, тут же её опрокинул.

Вот так сюрприз… Признаться честно — ему было откровенно всё равно на газеты. Почему-то куда больше подействовал недавний сон. Нет, Стас не ожидал, да и не желал эротической сцены с мачехой, вовсе нет! Скорее, подействовали слова отца, просившего позаботиться о сёстрах. А Викки… вот стерва! Как была ей — так и осталась.

Ночью Стас так и не смог заснуть. Быть может потому, что вновь болело в области печени, а может и потому, что испытывал некое волнение от предстоящей встречи. Нет, Стас не трясся, как маленький ребёнок в ожидании своего первого дня в школе, ему просто было интересно увидеть сейчас «главную стерву и двух её малолетних отродий».

Вскоре снизу послышались голоса. Подгорный подлетел с кровати и походил по комнате. Спуститься или нет? Парень пригладил волосы и выглянул в окно сквозь лёгкие тюли. На большой площадке, освещаемой тусклым светом небольших фонарей, стоял «Ролс Ройс» с открытым багажником. Из дома к машине вышел водитель, и достал чемодан. За ним выбежала девушка, быстро семеня длинными ногами на каблуках и что-то вереща.

«Вика что ли? Неплохо сохранилась…» — пронеслось в голове Стаса. «Сколько ей? Около тридцати шести, вроде… или тридцать восемь… не суть, в общем, если это она, то хорошо сохранилась».

Отойдя от окна, Стас вновь походил по большой комнате. Затем зашёл в ванную, кинул на себя взгляд и по привычке провёл рукой по волосам. Вроде надо выйти… Хотя он никогда не пылал особой любовью к сёстрам и мачехе. И всё равно, надо выйти!

Подгорный надел халат, последний раз посмотрел на себя любимого в зеркало и спустился вниз по массивной лестнице. Оказавшись внизу, он обнаружил в холле огромное количество разнокалиберных чемоданов и сумочек, а также девушку, осматривающую стены.

— Нравится? — немного подумав, как завести разговор с ней, улыбнулся Стас.

А что, вполне красивая… особенно для нянечки. Отлично, Вика ещё и няньку сюда притащила! Ну и где Вика-младшая и Марта? А сама Викки?

Вздрогнув, девушка перевела взгляд на Стаса, посмотрев на него большими карими глазами, и смущённо поправила светлые волосы:

— Нравится… Извини, я плохо говорить на русском языке, — коверкая слова произнесла она.

Эта смущённая улыбка, вкупе с точёной фигуркой, большими глазами, роскошной шевелюрой и сильным акцентом, моментально завела Подгорного. Что ж, если эта нянька будет здесь — то пусть и Вика, и сёстры живут хоть постоянно! Хотя нет, постоянно это он махнул… Пару месяцев, не больше.

— До ю спик инглиш? — продолжая улыбаться, спросил Стас, включая всё своё обаяние.

— Я говорить на английском. Но давай лучше попробовать на русском язык? Я хочу его вспоминала.

Подгорный кинул взгляд на декольте, затем вновь посмотрел в глаза девушки:

— Как долетели?

— Самолёт? Самолёт хорошо.

— А как тебе работается? Вика не сильно гоняет?

— Оу, я не работать. Я студент, учиться в колледж.

Стас застыл и перевёл взгляд на дверь. Она приоткрылась и в неё вошла точно такая же симпатичная блондинка, везя чемодан на колёсиках. Пройдя два шага вперёд, она остановилась, улыбнулась, и посмотрела на двойника, сказав что-то на французском. Девушки посмотрели на Стаса, переглянулись и еле сдерживались, чтоб не рассмеяться. Подгорный же застыл, разинув рот. Затем он пробормотал:

— Вика? Марта?

Тут девушки рассмеялись, и та, что только что пришла, с меньшим акцентом, нежели у сестры, произнесла:

— Привет, братишка!

Девушки по очереди обняли брата и встали на своё прежнее место, продолжая улыбаться. Стас же резко похолодел. Господи, пару минут назад он хотел собственную младшую сестру!

— Но… но… вам ведь лет двенадцать должно быть! — только и произнёс он.

— Восемнадцать, — в один голос произнесли близняшки.

Осматривая похожих как две капли воды сестёр, Стас вновь провёл рукой по волосам. Неужели это те две малолетних стервы, которые мешали смотреть телевизор?! Тут дверь вновь приоткрылась и в неё втиснулась ещё одна женщина. Тоже крашенная блондинка, тоже с карими глазами. Только по размерам она была как обе сестры, вместе взятые… Буквально потеряв дар речи, Подгорный только и смог пробормотать:

— Викки?

— Стас! — ахнула женщина.

Кожа её была смуглой и, видимо от слишком частого посещения солярия, сухой, что придавало даме лет. Волосы были затянуты в хвост, а лицо ярко накрашено. Но всё равно, размеры Викки поразили Подгорного больше всего! Про себя он отметил, что во сне бывшая мачеха выглядела куда лучше…

— Стас Викторович… — с сумкой в руке в холле появился и водитель. — Стас Викторович, всё…

— Угу… Спасибо, Вась… Извини, что дёрнул… Напомни об этом, когда буду выдавать зарплату.

— Спасибо, — тут же просиял Василий.

— Можешь ехать… Ты свободен. Ещё раз спасибо, — немного отойдя от шока, сказал Стас.

Кивнув, Вася ушёл, оставив родственников наедине.

Парень продолжал в шоке рассматривать присутствующих. Вика и Марта с интересом наблюдали за братом, Викки же растерянно стояла в дверях, наконец, наигранно зевнула и произнесла:

— Знаешь, обычно, когда люди прилетают в четыре утра, им предлагают лечь поспать или хотя бы отдохнуть.

Близняшки захихикали, а Подгорный закивал:

— Да-да, пойдём…

Разведя гостей по комнатам, Стас посмотрел на часы. Половина пятого. Есть ещё часа три на сон. И он поторопился в спальню. Во сне Подгорному приснился довольный отец, жирная Вика и что-то ещё, что он весьма смутно помнил…

Утром на кухне обнаружилась одна из сестёр, сидевшая за столом и хрумкующая яблоком.

— Доброе утро, — протерев глаза, Стас прошёл к кофеварке, включил её и облокотился на кухонный ящик, развернувшись лицом к девушке.

— Доброе, — кивнула она.

— Чего не спишь?

— Не могу… Я привыкала вставать в восемь часов.

— Мне бы так, — Стас хмыкнул и ещё раз потёр глаза.

Судя по акценту, перед ним была та из близняшек, которую он увидел первой, приняв за няню:

— А ты на кого учишься-то?

— Я буду… чёрт. Я не знаю, как это будет на русский.

— Скажи по-английски…

Выяснилось, что девушка учится на пиар-менеджера, а вторая сестра после школы никуда не пошла, сказав, что хочет побыть свободной от учёбы некоторое время. Ещё немного поговорив, Подгорный выпил кофе и отправился на работу.

***

Аня сидела в своём кабинете, смотря что-то в планшете. Её «ссылка» кончилась и она, наконец, вернулась в Москву. Правда, мужа пока не видела, но сегодня он торжественно обещал вернуться домой. Аня же составляла примерный план её заявления на развод. Отчего-то в голове стоял улыбающийся Павел, к которому девушка за полторы недели в Ярославле успела привыкнуть. В некоторые моменты ей даже казалось, что он и Сергей заботятся о них больше, нежели Ваня.

В определённый момент Аня решила сделать то, что давно её интересовало, но на что девушка не решалась. А именно, «вбить» в поисковике имя мужа. И чем больше Аня читала, тем больше ужасалась…

«В Москве ждут повторения лихих 90-х годов ХХ века! — гласил один из заголовков. — В последнее время в столице резко участились случаи заказных убийств, а также перестрелок средь бела дня. Предположительно, в городе началось повторение 90-х годов прошлого столетия, только сейчас это вызвано тем, что большинство действовавших и утвердившихся авторитетов и „воров в законе“, ввиду своей старости „отошли от дел“. Это сподвигло возникновение более сильных и молодых криминальных группировок, которые начали вести свою политику. Особенно, по данным некоторых источников, „война“ завязалась между Фрунзенской и Новомосковской ОПГ. По оперативным данным обе ОПГ понесли значимые потери из-за конфликта за контроль над Новомосковским и Центральным округами столицы…».

Названия организованных преступных группировок были выделены. У Перцевой практически не оставалось сомнений насчёт «главы» Фрунзенской группировки… Щёлкнув по названию, Аня наблюдала за тем, как загружается страница, но в это время дверь стремительно распахнулась и на пороге появилась Полина:

— Так, Перцева, я не поняла прикол! То ты звонишь мне в пять утра и исчезаешь на две недели, говоришь, что серьёзно больна, то появляешься, и я это узнаю от медсестёр! Что за дела?

— Поль… — бледнея, Аня дрожащими руками передала подруге планшетник.

— Что там? — надевая очки, спросила Ушакова, забирая планшет и усаживаясь в кресло.

Через несколько минут Полина тоже, то ли от удивления, то ли от ужаса, прикрыла рукой рот. Забрав компьютер, Аня продолжила смотреть на экран, где всё на том же сайте красовалось следующее:

«Фрунзенская ОПГ — одна из самых молодых группировок Москвы, являющаяся при том и одной из самых жестоких. По оперативным данным на счету группировки, за шесть лет её существования, более пятидесяти убийств. По неофициальным данным — число приближается к ста. Состоит в основном из спортсменов. „Мозговой центр“ же может похвастаться дипломами высших учебных заведений, в т. ч. МГУ, МГИМО, РГГУ, и др. Группировка была взята под контроль отдела по борьбе с организованной преступностью в октябре 2019 года. Ниже представлены уже известные участники банды».

Далее шли мутноватые фотографии и подписи к ним:

«Перцев «Перец» Иван Александрович, 1993 года рождения. В прошлом — боксёр, наркоторговец. Семейное положение: женат. Роль в ОПГ — лидер группировки, один из «новых авторитетов».

«Горчаков „Гора“ Павел Глебович, 1992 года рождения. Выпускник МГИМО, мастер спорта по лёгкой атлетике, кандидат в мастера спорта по пулевой стрельбе. Семейное положение: не известно. Роль — киллер, один из самых хладнокровных убийц в истории организованной преступности, „правая рука“ лидера».

С фотографии на Аню, как обычно улыбаясь, смотрел Паша… Человек, с которым она полторы недели жила бок о бок, который так мило играл с детьми, и имел такую обворожительную и добрую улыбку — один из самых жестоких убийц современности. А муж? Муж уже давно не наркоторговец, как выясняется. Аня молча смотрела список. Там был и Сергей, и ещё много знакомых лиц.

— Ань… — Полина посмотрела на подругу.

Невская развернула планшет и ткнула на Павла:

— Я… я с ним одиннадцать дней бок о бок жила…

— Довольно симпатичный, — Ушакова улыбнулась.

Тут Аня не выдержала и перешла на крик:

— Полин, ты дура? Ты не понимаешь, что я, дети, все мы жили с киллером? С убийцей! Ты не понимаешь, что мой муж, фактически, тоже убийца?! А ты только представь — он стреляет в висок, затем приходит, тебя целует, и вы ложитесь спать!

— Не ори! Сама дура. Ты хочешь, чтоб все пациенты слышали, кто у нас психолог? — Поля осадила Аню.

Последняя заплакала, подперев руками голову:

— Господи, какая же я дура! Боже!

— Так, успокойся, и отдай мне сюда комп, пока ещё что-нибудь не прочитала!

Девушка постаралась вырвать у подруги планшет, но Перцева вцепилась в него:

— Нет! Я ещё не дочитала!

Тут в дверь постучались.

Глядя на Аню, которая с жадностью поглощала информацию из интернета, сидя с размазанной тушью и иногда всхлипывая, Полина вздохнула и открыла дверь:

— Извините, приёма сегодня не будет.

— Как не будет? Я же записана!

— Извините, врачу плохо. Назовите свои данные и Вас перезапишут на ближайшее время.

— Ну уж нет! Я вырвалась с работы, между прочим, я очень занятой человек! И теперь…

— Женщина! Приёма — нет! — взбесившись, Поля с силой захлопнула дверь и закрыла её на ключ.

— Хамство! — послышалось из-за двери, но Ушакова уже прошла к Ане.

— Поль… Это кто? — Перцева перевернула планшет к Полине.

На экране была фотография длинноногой блондинки.

— А, так это Саша Сидоренко! — мигом сказала Поля.

— Я знаю, что это — Сидоренко! Кто она?

— Модель. Очень известная, между прочим! Чуть ли не первая звезда! Я тут недавно была на показе Лисовца, ну, благодарный пациент подарил — так она его открывала. А что?

Аня молча перелестнула фотографию. Полина ахнула:

— Это точно он?

— Сто процентов, — кивнула Аня.

На фото с какой-то светской тусовки была сама Сидоренко в коротком платье, а рядом, держа её за руку, улыбался Ваня. И чуть ниже подпись: «Известная модель выбрала себе в женихи криминального авторитета».

— Ань…

Анна же нажала на статью и, читая её, вновь заплакала:

«Одна из красивейших девушек России решила связать свою судьбу с таинственным незнакомцем. Как говорят злые языки — двадцатилетняя Александра хочет связать свою судьбу с двадцативосьмилетним Иваном Перцевым, одним из известнейших деятелей криминального мира Москвы. Пара появляется вместе на всех мероприятиях, а также была не раз замечена в ресторанах и кафе. Стоит заметить, что в последнее время Саша всё чаще отказывается от съёмок в бикини, стала реже появляться на гламурных вечеринках, а появляясь там — не курит и не употребляет алкоголь. В светской среде неумолимо распространяются слухи о скором прибавлении в паре. Однако избранник Александры уже имеет двоих детей и неизлечимо больную жену. На все вопросы по этому поводу модель категорически отказывается отвечать. Что ж, пройдёт время, и возможно, совсем скоро станет больше на одну счастливую маму!».

— Как же я его ненавижу…

— Анют… На, вот, выпей водички, — Полина быстро налила воды из куллера и дала стакан Ане.

Но с Перцевой уже началась истерика:

— Господи, за что мне всё это?! Неизлечимо больна! Да я его сделаю больным, сегодня же!

— Ань, Ань, успокойся…

— Успокойся?! Любовница моего мужа — беременна, как тебе?!

— Это лишь догадки…

— Не суть! Лю-бов-ни-ца, понимаешь??? Клянусь, я убью его!

— Перцева, возьми себя в руки, ё… в рот! — громко заорала Полина.

На секунду Аня успокоилась, и посмотрела на подругу.

— Ты психолог или кто? Что ведёшь себя, как психопатка?! Подай на развод — дело с концом!

— А дети? — тихо спросила Аня.

— А что дети? Дети с мамой, как всегда, — Поля подошла к окну и вздохнула. — Ничего страшного. Остальные же живут.

— Я просто не понимаю, что я такого сотворила в той жизни, что в этой встретила его! Да ещё и влюбилась по уши… идиотка. Ненавижу!

Полина прошлась по кабинету и вновь присела, приобняв Аню:

— Не плачь… Не надо…

— Да я спокойна. Иди, тебя пациенты ждут, — слегка улыбнувшись сквозь слёзы, Аня похлопала подругу по руке и встала.

— Ничего, подождут. Как спать с кем попало — так это они быстро! А врача пусть подождут.

— Там твой Вася сейчас нахимичит им…

— Ничего, переживут.

Полина вновь приобняла Аню за плечи, тем самым, успокаивая подругу. М-да, не каждый день узнаёшь о своём муже такие подробности…

***

Никита зашёл в аудиторию, кинул небольшой дипломат на стол и плюхнулся на кожаное кресло, а затем посмотрел на часы:

— Всем добрый день.

С разных концов послышались унылые приветствия.

— Ребят, на самом деле я также устал, как и вы. В общем-то, то, что пригодится во время зимней сессии, я рассказал, остальное не вижу смысла — вы всё равно забудете, а мозоль на языке мало приятного.

— Так может, мы свалим? — крикнул кто-то с задних рядов.

Усмехнувшись, Шмелёв встал, прошёлся и задрал голову наверх к говорящему:

— Селантьев, свалить-то свалите. Только пара не последняя, каков смысл?

— Ну… покурить…

— Я за здоровый образ жизни, Селантьев! — Никита развёл руками и хлопнул себя по ногам.

Из брюк вывалилась пачка сигарет и сидевшие на первых рядах студенты взорвались смехом. Ухмыльнувшись и подняв пачку, Никита приложил палец к губам, призывая к тишине.

— В общем, предлагаю сегодня быстро повторить пройденное, раз уж делать нечего. Будем готовиться к моему экзамену, во время которого я буду всех жестоко и беспощадно валить.

Шмелёв наигранно зло улыбнулся и подошёл к доске, взяв маркер в руки:

— Краткая характеристика литературы семнадцатого века. Основные элементы стилистики кто назовёт?

В этот момент Шмелёв обернулся к аудитории, поймав кого-то взглядом, и улыбнулся. Он закрыл маркер и подошёл к первому ряду, посмотрев куда-то вверх:

— Вы мне знаете, кого сейчас напомнили?

— Мы? — послышался голос парня.

— Вы-вы… Голубей. Я посмотрел — сразу так шуганулись, бросили своё воркованье, — Никита стал медленно прохаживаться по аудитории. — Вот вы посмотрите — сидят, целуются на паре. Что за времена? Вот у нас было — препод отвернулся к доске — откусил булочку. Или отвернулся — раздали карты быстро. Не, ну я понимаю, любовь-морковь…

По кабинету бегали смешки и все внимательно слушали поток мыслей молодого преподавателя:

— Но ребят, подождите, ещё одна пара и предадитесь чувствам. Хотя…

Шмелёв улыбнулся, закатил глаза, будто что-то вспоминая. Потом отмахнулся и вернулся к доске:

— Ладно, продолжим. Первый элемент…

— Никита Андреевич, а о чём Вы подумали? — поинтересовалась Лиза, сидящая за первым столом.

Для всей группы уже давно был не секрет, что девушка — буквально фанат этого препода, во всех смыслах. По аудитории вновь пронёсся смешок.

— Это кто там такой смелый? — вздёрнув бровь, Шмелёв повернулся лицом к студентам. — Кто спросил?

— Я, — подняла руку Жёлудева.

— А ты отчаянная девушка, я смотрю. Подумал о чём? Рассказать что ли? Ладно, буквально пару минут, и вернёмся к литературе семнадцатого века.

— Подробностей побольше, — крикнул кто-то с последних рядов.

— Подробности дома, по интернету посмотришь, Журавлёв! Вот вы, третий курс, по-любому были хотя бы раз в студенческих лагерях, да? Знаете, что там всё очень строго… Но ведь на то и правила, чтобы их нарушать. Я вам этого не говорил, т-ссс! Так вот. Так уж сложилось, что я и моя на тот момент возлюбленная попали вместе в один лагерь, в одну смену. Ну мне было лет двадцать, ей примерно столько же. Молодость, юность, самые пылкие страсти и ещё много эпитетов и олицетворений в этом стиле. Сидим мы на лекции. А вёл у нас Григорий Алексеич, Антипенко. Может, слышал кто?

— Это такой, с бородкой?

— Он самый.

— Скучный и нудный!

— Не соглашусь. Безумно интересно рассказывает, правда, я это только сейчас понимаю. Сидели мы подобно Тимофеевой и Ерохина. В общем, не до лекции. Он на нас так строго посмотрел разок-другой, но ничего не сказал. И вот представьте ночью картину: я сплю, ко мне заносится одногруппник: «Шухер! Там из-за тебя всех на уши подняли! Найти не могут!». А я мирно спал у себя в кровати. Выхожу — мне на встречу Алексеич. Оказывается, был уверен, что мы с девушкой решили уединиться, и хотел поймать «на месте преступления». Вместе с кураторами облазил всё, что было можно, и так и не нашёл меня. А заглянуть в мой номер и забыл. Правда, извинился, пожелал спокойной ночи и ушёл. А я ещё до утра сообразить пытался, что это было. Ну да ладно, возвращаемся к нашей литературе…

— А девушка где была? — спросил Ерохин.

— А ты уже к лету готовишься, да? — Шмелёв усмехнулся. — У себя спала, в соседнем здании. Так, основной чертой литературы семнадцатого века является…

— А откуда Ваш однокурсник-то прибежал?

— А вот это — уже другая история и, увы, она не моя. Хотя, наверное, это к счастью.

— А что за лагерь был? Который в Истре?

— О, видно сразу — тоже мотались. Да, он самый, — кивнул Никита.

Он понимал, что студенты избрали тактику «говори о чём угодно лишь бы не о предмете», и пытались отвести Шмелёва в другое русло. Но, признаться честно, он и сам не очень-то хотел вести пару, поэтому с радостью поддержал разговор.

— А у нас там не было Алексеича…

— Значит, повезло, — крикнул кто-то. — У нас был!

— Да-да, и у нас был!

— А Петровна была? — спросил Никита.

— Была!

— Ух, ё! Вот это, кстати, самая жестокая женщина, которую я встречал в лагерях! У вас лимонад не нюхала, ну, который покупали?

— Не… У нас пробовала!

Дальше весь разговор понёсся про студенческие лагеря и их преподавателей…

Вечером, после работы, Никита как обычно встретился с Ксюшей. Пара жила отдельно друг от друга, никто не решался предложить переехать в чью-то квартиру. Никиту устраивали те отношения, которые у них были, а Ксюша просто ждала первого шага от парня, но не торопила его и не заводила подобных разговоров.

Вот и сегодня Шмелёв приехал к девушке, которая уже ждала его с ужином.

— Как день прошёл? — улыбнулась Ксения.

— Да как обычно, — равнодушно отозвался Никита, но тут же оживился. — Представляешь, сегодня студентам своим про нас с тобой рассказывал.

Федосовская подняла на парня удивлённые глаза:

— Про нас? Это в каком смысле?

— Помнишь, мы как-то давно, ещё студентами, в студенческий лагерь ездили?

— Ну… — девушка закусила нижнюю губу и подняла глаза к потолку, пытаясь вспомнить, — что-то такое смутно припоминаю…

— А лекцию помнишь?

С секунду подумав, Оксана засмеялась:

— Какую именно? Хотя я догадываюсь.

— Ну вот, ту самую… А хорошая у тебя память.

— Не жалуюсь, — закончила смеяться Ксюша. — Ну, и дальше, во всех подробностях рассказал?

— Да нет, конечно, так, поверхностно.

— А я-то уж думала, обо всех наших приключениях в этом лагере поведал своим студентам.

— Нее, — улыбаясь, протянул Никита, — не для их ушей такие подробности.

Пара снова залилась смехом, после которого, Ксения продолжила:

— Ну, а дальше-то что?

— Да ничего, всю пару расспрашивали меня, что и как, ну я им рассказал, когда меня ночью искали, помнишь? Главное, везде посмотрели, а у меня в номере не догадались.

— Помню-помню. Я ещё так мирно у себя спала…

— Во-во, — подметил Шмелёв, — я тоже. Ну не застукали нас, что ж поделать. Зато мы после оторвались.

— Ой, не напоминай, пожалуйста, — девушка засмеялась и закрыла лицо рукой.

— Ну а что? — подхватил смех Никита. — После этого-то уже никто нас не искал и не хотел застукать, так что…

— Шмелёв, прекрати.

Пара продолжала смеяться ещё несколько мгновений, вспоминая, как они весело провели время в студенческом лагере.

Закончив смеяться, Оксана перевела дыхание и произнесла:

— Ты знаешь, а я сегодня тоже про тебя рассказывала своим оболтусам.

— Серьёзно? — удивился парень.

— Да, — кивнула Ксюша. — Сидели, как обычно бесились, ну слово за слово, я и говорю, что ничего путного из них не выйдет при таком отношении к учёбе, ну а им-то по барабану. Я и плюнула, достали, правда. Говорю, есть у меня один знакомый, тоже также к учёбе относился, а теперь в университете преподаёт, аспирантуру закончил, докторскую защитил.

— А они что?

— А что они, не поверили, сказали, что не может быть такого, и что они никогда не пойдут преподавать в универ.

— Знакомые слова, — улыбнулся Шмелёв. — Сам когда-то так говорил.

Переглянувшись, пара вновь заулыбалась и продолжила ужинать.

***

Аня собирала вещи в чемодан, в то время как Ваня с букетом цветов вернулся домой. Пройдя в комнату, и увидев супругу с чемоданом и открытым шкафом, Перцев застыл:

— Куда-то собралась?

— Собралась, — кивнула Аня, сложив очередную кофту.

— Куда же? Поделись великой тайной, будь добра, — кидая цветы на кровать и сам усаживаясь, сказал Иван.

— Зачем? Ты же мне никогда ничего не рассказываешь, — равнодушно произнесла Анна, крутя в руках юбку, и раздумывая — взять или нет.

Потом девушка всё же кинула юбку в чемодан.

— Я тебе всё всегда рассказываю, — не моргнул глазом Перцев.

— Да? Ну что ж, тогда знаешь… Я тут пожила с твоими друзьями и один из них мне очень приглянулся.

— Что? — скривился Ваня.

— Что слышал, — Аня расплылась в змеиной улыбке и опустилась на кровать. — Ты знаешь, и спокойнее, да и симпатичнее тебя будет. Правда, старше немного, но не беда — почти два года — не разница.

— Паша что ли? — Ваня напрягся.

Аня же, продолжая улыбаться, поводила пальцем по покрывалу. Естественно она сейчас попросту соврала, и само собой у неё не было ничего с Павлом в Ярославле. Однако большего удовольствия, чем побесить мужа, девушка сейчас и не представляла, поэтому продолжила:

— А уж любовник-то какой! Ты знаешь, ты и в сравнение не идёшь!

Буквально позеленев от злости, Перцев, не владея собой, отвесил жене звонкую пощёчину:

— Б… ина!

Приложив руку к щеке, Невская тут же не осталась в долгу, выплеснув на Ивана всю накопившуюся злость. Не ожидая такой реакции, парень только успевал ловить вырывающиеся руки жены, которая, в итоге «опустила его на колени» всем известным приёмом — между ног. И с жаром заговорила:

— Меня это всё достало! Ты, твои дружки! Единственное, чего я хочу — жить нормальной жизнью, без тебя! Можешь катиться к своей Саше, ждать с ней ребёнка, можешь дальше играть в мафиози, мне — всё равно!

— Да что ты несёшь! — сквозь зубы проговорил Ваня, и попытался встать, всё ещё держась за «больное место».

Аня же ещё раз с силой ударила туда же, от чего Перцев взвыл, и чуть ли не зарыдал.

— Я ещё не договорила! Ты, ты… Козёл! Кобель! Да было бы в сто раз лучше, если бы ты вообще не существовал!

Быстро кинув все вещи в чемодан, и закрыв его, Аня взглянула на букет и не удержалась от того, чтобы не огреть им напоследок мужа. Ваня же кое-как сел на кровать.

— И да, мы подаём на развод, — уже в дверях сказала девушка и вышла.

Покидав вещи в машину и на автомате отъехав пару дворов, Аня положила голову на руль так, что раздался долгий гудок и зарыдала. Она ещё и «девушка лёгкого поведения» мягко говоря! За что? Что она сделала, что её сейчас так назвал собственный муж? Впервые… впервые Ваня её ударил, за двенадцать лет знакомства… Обычно лишь защищался, не давая расцарапать лицо, а тут ударил, да как! Аня подняла глаза и посмотрела в зеркало. На щеке красовался синяк. Большой, практически чёрный…

Проплакавшись, и немного отойдя от ссоры, Аня набрала номер Полины:

— Поль… Я к тебе приеду, ладно?

— Та-а-ак. Почему ревём?

— Всё потом. Можно?

— Конечно, в чём вопрос!

— Жди, — шмыгнув носом, Аня положила новый мобильный, ещё раз потрогала щёку и вновь тронулась с места.

Ваня же, через некоторое время придя в себя, закурил и пулей вылетел из квартиры. Злость и ненависть буквально застилали парню глаза…

***

— Ну вот, а я ему, короче: «Слышь, ты чё борзой такой?!», а он мне: «Да ты знаешь, кто мой отец?!»…

— А ты что? — смеясь, поинтересовался крепкий темноволосый парень в сером пиджаке и джинсах известной и дорогой марки.

При этом он сидел, развалившись на большом бархатном кресле, и облизнувшись, смотрел на танцовщицу, одетую в полицейскую фуражку, маленькие трусики и кожаные сапоги на высоких шпильках.

— А что я? — усмехнулся говорящий и окинул взглядом окружающих.

Этим говорящим был тот самый Паша, киллер с обворожительной улыбкой:

— В реанимации три дня как, отходит, бедненький!

Все громко заржали.

К креслам подошла и вторая стриптизёрша, на этот раз косящая под медсестричку и опустилась на колени Павла.

— А знаешь, я так болен! — прошептал он ей на ухо.

— Лечение — за дополнительную плату, — подмигнула девушка.

— О, Перец, суженый наш! — присвистнул кто-то.

Все тут же обернулись и заметили Ивана, который взглядом искал друзей.

— Братух, мы тут! — крикнул Паша.

Перцев, приметив друга, быстро и решительно двинулся к креслам, стоящим около самой сцены. Разглядев лицо Вани, Павел лишь пробормотал:

— Э-э, ты чё…

В следующую секунду кулак Перцева пришёлся чётко по лицу друга.

Стриптизёрши коротко закричали и отлетели в сторону, закрыв от ужаса рты. Опрокинув кресло, Горчаков безуспешно пытался скинуть с себя Ваню, тот же делал из лица друга кровавое месиво.

— Ты е… что ли? — сплёвывая кровь, и предпринимая ещё одну попытку скинуть Ваню, проговорил Паша, как-то странно улыбнувшись.

— Сука! — Перцев нанёс ещё один удар.

Раздался хруст. Все присутствующие начали пытаться оттащить его от несчастного, но бесполезно — Ваня вцепился в Пашу, словно клещами. Да и сам Горчаков одну за другой предпринимал попытки скинуть с себя Ивана, несколько раз одарив его ударами, но тот с завидным упорством продолжал наносить удары, в этот раз попав куда-то в область солнечного сплетения.

— Охрана! — взвизгнула одна из девочек. — Охрана!

Умудрившись вытащить из кармана пистолет, Павел передёрнул затвор и навёл оружие на Ваню:

— Руки убрал!

Увидев оружие, Перцев тут же поднял руки как бы сдаваясь, но при этом, продолжая сидеть на Горчакове, на лице которого было трудно отличить какие-либо черты.

— Встань с меня, — захлёбываясь кровавой слюной, проговорил Паша. — Встань с меня!

Но Перцев продолжал сидеть в оцепенении. Тут подбежали охранники, но «серый пиджак» остановил их:

— Не трогайте, разберутся.

Медленно встав, и продолжая держать руки поднятыми, Перцев резко почувствовал бессилие. Как будто вся энергия его покинула, и он лишь осматривал присутствующих — друзей, стриптизёрш, которые испуганно смотрели на всё происходящее, охрану, которая не знала, что делать, смотря на дуло пистолета, которое было направленно на Ваню.

Не убирая оружие, Паша встал и сплюнул на пол. Потом проматерился в сторону Вани, покрутил у виска, и вышел из стрипклуба. Стояла тишина. Никто не решался её нарушить. Ваня продолжал стоять, подняв руки и согнув их в локтях.

— Брат, ты чего, белены объелся? — наконец произнёс Сергей.

— Да пошли вы все, — процедил Ваня и быстро вышел на улицу.

Сначала он посмотрел на новую машину, сплюнул, а затем двинулся в сторону метро. Тут из клуба, на ходу надевая куртку, вылетел Сергей.

— Перец, погоди! — оглянувшись по сторонам, и увидев фигуру Вани, он кинулся за ним.

Догнав, при этом, тяжело дыша, он положил руку на плечо друга, согнулся и попытался отдышаться. После поднял глаза на Ваню:

— Ты его за что так?

— Он знает, — Иван вновь двинулся к метро.

— Нет, не знает. И мы все не знаем, — быстро передвигаясь, при этом, тяжело дыша на морозном воздухе, сказал Серёжа.

— Серый, вот у тебя есть жена, да? — остановившись и поёжившись от холода, Перцев заглянул другу в глаза.

Прохожие, коих было немало, обходили со всех сторон эту парочку, вставшую посреди узкого тротуара.

— Есть, — шмыгнул носом друг.

— И дети, да?

— Да, два пацана.

— Угу. А теперь представь: вот этот вот, — Перцев показал рукой в сторону клуба, — спит с твоей женой. Классные ощущения?

Ваня достал сигареты и вновь пошёл к метро.

— Вань, Вань, стой, — подумав пару секунд, Серый вновь остановил Ваню. — С чего ты взял?

— Жена заявила. Пока вы там в Ярославле тусили, они всю камасутру прошли! Дай, я пойду.

Перцев вновь двинулся с места, и вновь был остановлен Серёжей:

— Перец, ты можешь меня считать за кого угодно…

Парень посмотрел другу в серо-голубые глаза и закончил фразу:

— Но у них не было ничего…

— Ты свечку держал?!

— Нет, увы. Но я в этом уверен.

— С чего бы?

— Кретин ты, если реально не понимаешь, как она тебя любит… — хлопнув по плечу, Серёжа развернулся и пошёл обратно в сторону клуба.

Ваня же смотрел ему вслед, а в голове эхом отдавались только что сказанные слова…