Рвущийся в небо

Светлана Романюк (2024)

Этот мир может двигать вперёд только тот, кто родился с редким даром, тот, кто не боится летать. Но обрести крылья не так-то просто. Главное — не опоздать, ведь луны уже встретились, и значит — время ритуала настало. В книге есть: — уединённый остров; — десять человек, отрезанных от мира; — ряд смертей.

Глава 5

Больше вопрос о возвращении никто не поднимал. Даже чужак.

Тужай наскрёб пыли, разровнял её и нацарапал примерную схему острова.

— Вот сюда сходить нужно, — отметил он место, где в последний раз источник выходил на поверхность.

— А мне бабушка говорила, что его два раза подряд на одном и том же месте никто не видел, — тихо сказала Наруша, выглянув из-за плеча Четая.

Кипуну стало интересно, а эти двое хоть что-то порознь делают? Они всё время обменивались прикосновениями, взглядами, словами, а иногда казалось, что и мыслями.

— Ну раз бабушка так сказала, то значит, в это место можно не ходить, — раздражённо пожал плечами Тужай. — Придётся вам обойти все другие.

— Все не нужно, — сказал Четай и потыкал пальцем в пыль. Тёмные круглые отпечатки рассыпались по плану. — Вот здесь он обычно мелькает.

— Отлично. Разделимся на команды, — сказал чужак. — Сэнежа в лагере останется, за Инесь и Тужаем присмотрит. Я пройдусь здесь, сюда сходят Четай и Наруша, как самые в этом деле знающие, а Кипун и Алкажа возьмут на себя эту часть, — он взмахнул рукой, деля изображение острова на неравные куски. — На источник вы вряд ли наткнётесь, всего пара мест, зато к морю выход удобный. Царапины свои промоете и сигнал какой для Срединного подадите.

— Сигнал? — насупившись, спросил Кипун. — Зачем сигнал? Не придут же пока. Да и дрова тратить…

Древесину не хотелось ни тратить, ни тащить.

— Сигнал нужен, — упрямствовал чужак. — Пусть не сегодня, пусть они завтра придут, но зато уже готовы будут. Лекарств захватят, инструменты… Не дураки, догадаются.

— А инструменты зачем? — спросил Кипун.

— Мне ногу пилить, — невесело хохотнул Тужай.

— Может, и ногу, — серьёзно подтвердил чужак. — Но для начала с камнем что-то сделать попробуем.

— Умеешь ты утешать и подбадривать, — хмыкнул Тужай и, заложив руки под голову, уставился в блёклое небо.

Мешкать не стали. Разобрали пустые бутыли и разошлись. Первыми скрылись Четай и Наруша, следом ушёл чужак. Кипун тоже бы уже давно ушёл, но пришлось ждать, пока распрощаются сёстры. Те обнимались, шептали что-то друг другу, быстро, горячечно, делали пару шагов, чтобы разойтись, и вновь сходились.

— Да вы словно навсегда прощаетесь! — не выдержал Кипун. — Торопиться же нужно. Солнце высоко!

— Иду! — спохватилась Алкажа.

Она улыбнулась сестре, суетливо развернулась и сделала шаг за Кипуном. Оступилась тотчас же. Охнула.

Сэнежа бросилась к ней.

— Ну чего там? — недовольно спросил Кипун. Похоже, остальные уже с водой вернутся, а они от лагеря так и не отойдут.

— Нога, — жалко улыбнулась Алкажа. — Подвернула.

Кипун закатил глаза.

— Вот что! — воскликнул он. — Оставайтесь-ка вы обе в лагере, а я быстренько по острову пробегусь и обратно.

— Шустрый какой, — зашипела на него Сэнежа. — Пробежится он! Куда ты один? Вместе сходим. Ты тут одна справишься? — уже ласково спросила она у сестры.

— Конечно, — бледно улыбнулась та. — Нога почти и не болит. По камням с такой не попрыгаешь, но по лагерю-то я запросто… Справлюсь!

Сэнежа еще пару мгновений вглядывалась в лицо сестры, затем решительно кивнула и повернулась к Кипуну.

— Идём! — сказала она.

— Стойте, — воскликнула Алкажа.

Кипун сплюнул себе под ноги.

— Плащ, — быстро заговорила Алкажа, дёргая завязки. — Возьмите плащ! Его как флаг на берегу можно… Сигнальный.

Алкажа справилась с завязками, смяла плащ и сунула бело-синий ком сестре.

— Молодец, — искренне похвалил Кипун Алкажу. — Идея что надо! Теперь-то можем идти?

— Идём, чего стоишь-то? — отозвалась Сэнежа и легко заскакала между камней. — Полдень уж скоро!

Кипун бросился следом. Это вообще нормально? Они тут два часа распрощаться не могут, ноги подворачивают, местами меняются, а виноват в промедлении он, Кипун!

Через несколько шагов он не выдержал, оглянулся. Алкажа с тревогой смотрела им вслед. Маленькая, потерянная. Она обнимала себя за плечи, словно мёрзла без плаща. Ещё вчера круглое румяное лицо осунулось. На нём остались одни глаза. Ярко-голубые, огромные то ли из-за стоящих в них слёз, то ли из-за игры света.

— Мы быстро! — крикнул ей Кипун и бросился за Сэнежей.

До берега и правда добрались быстро. Быстрее, чем вчера от него шли. В те места, что им на плане показывали, заглянуть заглянули, но безрезультатно. Везде было пыльно и сухо. Но не у моря. Мелкие солёные брызги висели в воздухе.

Волны были выше, чем вчера. Они набрасывались на берег, пенясь и рыча. Море каждый раз откусывало кусок суши. Что будет здесь твориться ночью во время танца трёх лун, Кипун боялся даже представить.

Он, не останавливаясь, привычно скинул с себя одежду на гальку и с разбегу плюхнулся в воду. Тело обожгло, словно он не в воду окунулся, а в огонь нырнул. Особенно сильно горели щека и рассечённое плечо. Но и ободранным коленям, сбитым локтям тоже досталось. Ранок, царапин и ссадин оказалось больше, чем думалось Кипуну до сей поры, и теперь все они дружно давали о себе знать.

Неподалёку послышался плеск. И тотчас же раздались визг и оханье Сэнежи:

— Мамочка! — тоненько выкрикивала она, поднимаясь из воды и снова ныряя с головой. — Мамочка родная! Будто кожи и нету!

Кипун и сам бы поохал, щёку даже не жгло — дёргало нещадно, но рядом с Сэнежой терпел.

— Нужно в бутыль воды набрать, — вместо оханья сказал он. — Питьевой не достали, так морской возьмём… Море — лучший лекарь. У меня с детства все ранки враз затягивало.

— А то мы не у моря росли! — отфыркнулась Сэнежа. — Наберём!

Она скрылась в воде и вынырнула лишь в нескольких шагах.

Кипун лёг на воду и сделал несколько мощных гребков, волны сперва выталкивали на берег, затем попытались утянуть в море. Кипун, тяжело дыша, выбрался из воды.

Сэнежа уже стояла на берегу. Крепкая, тугая, ладная. Ветер и солнце слизывали капли воды с золотистой кожи. По всему телу были щедро рассыпаны свежие царапины. Несколько незагорелых белых полос ярко выделялись на руках и щиколотках. Видно, в обычной жизни Сэнежа носила много браслетов. На остров ничего такого брать было нельзя.

Кипуну впервые стало неловко. Он с некоторым усилием отвел взгляд от быстро сохнущих дорожек воды на девичьей спине. Начал искать брошенную бутыль, нашёл и стал её наполнять.

— Жаль, что чистой воды нет, волосы теперь как солома будут, — посетовала Сэнежа.

Кипун, стоя в море по пояс, обернулся. Сэнежа пальцами разбирала влажные волосы на пряди. Все изгибы, плавности и округлости её фигуры были на виду. Посмотреть там было на что, не то что у Теянки. В памяти всплыл образ подружки. Длинноногая, загорелая до черноты, худющая — все рёбра наружу. И насмешливый прищур глаз. Кипун тряхнул головой, отгоняя воспоминание.

Лицо Сэнежи вдруг залилось румянцем. Она бросила волосы и стала живо натягивать тунику на ещё влажное тело.

— Пошли обратно, — хрипло сказал ей Кипун. — Воду я набрал.

Он поднял наполненную бутыль и вновь вышел на берег.

— Идём, — отводя глаза, согласилась Сэнежа. — Только плащ пристроим.

Точно! Нужно же ещё сигнал подать. Куда бы плащ этот прицепить? Кипун натягивал штаны, а взгляд его шарил по берегу. Ни дерева, ни палки какой. Куда? На гальке расстелить? Так его не только со Срединного острова не увидят, но и с рыбачьих лодок не заметят.

— Туда! Три внука! — воскликнула Сэнежа и ткнула пальцем в сторону трёх валунов.

Валуны были крупные и издали действительно напоминали трёх тесно прижавшихся друг к другу человек. У самого высокого в центре при желании можно было даже голову разглядеть.

— На среднего наденем, — согласился Кипун. — Это ты здорово сообразила!

Сказать оказалось легче, чем сделать. Впрочем, как всегда. Вблизи камни не походили на людей даже примерно и были выше, чем казалось Кипуну издали. У основания валуны были гладкие, выглаженные волнами. Уцепиться там было не за что. На расстоянии полтора человеческих роста от земли начинались выбоины и трещины, за которые вполне можно было ухватиться. Кипун несколько раз попытался добраться туда с разбега и даже прыжком, но ничего не вышло.

— Давай я попробую, — предложила Сэнежа и, увидев скептическое выражение на лице Кипуна, добавила: — Ты подсадишь…

Кипун посмотрел на неё, на валуны, сам попробовал ещё раз добраться до уступа и только тогда решился:

— Хорошо. Давай.

Сэнежа скатала плащ и закрепила его себе через плечо.

— Я поймаю, если что, — пообещал ей Кипун.

Сэнежа хмыкнула.

— Ха! Ловец… Да ты ещё не родился, а я уже через заборы лазила! — проговорила она и полезла Кипуну на подставленные плечи.

Действовала она осторожно с опаской, но достаточно ловко. Сперва потопталась на плечах Кипуна, ему вновь на контрасте вспомнилась лёгкая, как пушинка, Теянка.

Теянка тоже вечно куда-то залазила. На соседскую ограду, на крышу собственного дома, на самое высокое на всём Угре дерево… А потом им с Булыгой её снимать приходилось. Вот интересно, она в пору войдёт, девичью юбку вместо детской одежонки наденет, по веткам по-прежнему скакать будет?

Сэнежа меж тем с плеч переместилась на уступчик и наконец угнездилась на верхушке левого валуна. Завязок плаща еле-еле хватило, чтобы закрепить его вокруг «шеи» старшего внука.

— Надеюсь, ветром не сорвёт, — пропыхтела Сэнежа, спускаясь вниз.

— Главное, чтобы до вечера провисел, — пробурчал Кипун, принимая её. — По темноте его всё равно никто не увидит…

Сэнежа слезла. Они оба отступили от валунов на несколько шагов и некоторое время смотрели на полощущееся на ветру бело-синее полотнище.

— Пора, — сказал Кипун, ощутив брызги от подкравшегося почти к самым ногам моря.

Сэнежа молча двинулась в обратную сторону.

— Куда дальше? — тихо спросила она спустя несколько минут.

Кипун и сам уже некоторое время пытался поточнее определить направление. Пальца теперь не было. Ориентироваться оказалось гораздо сложнее. Нет, примерное направление ощущалось прекрасно. Да и время от времени на пути встречались ориентиры, пусть и не такие заметные, как Палец. Так что заблудиться навек им с Сэнежей не грозило, но вот поплутать, удлинив путь вдвое, они могли запросто. А время поджимало.

— Что будет, если мы не успеем на площадку ко времени ритуала? — спросил Кипун.

— Проведём его там, где будем, — пожала плечами Сэнежа.

— А так можно? — усомнился Кипун.

— А у нас есть выбор? — мрачно переспросила его Сэнежа.

Кипун хотел согласно хмыкнуть и даже искривил губы. Но не успел издать ни звука. Волосы по всему телу встали дыбом. Сердце задёргалось у самого горла. Дыхание перехватило. Сэнежа повернулась к нему. Глаза у неё стали в половину лица от испуга. Такие же огромные, как у Алкажи при расставании. Она открыла рот, но не смогла произнести ни звука. И тут остров дрогнул. Один, затем тотчас же второй раз.

Конец ознакомительного фрагмента.