Когда рассеется туман. Книга 2

Стейси Кларк (2024)

Ева уверена — люди просто так не пропадают. От отчаяния она принимает решение разобраться в этой истории самостоятельно, даже если придётся копаться в чужом грязном белье. Мамин любовник — первый кандидат в этом списке. Последующие события лишь наращивают обороты, переплетаясь друг с другом невидимыми нитями человеческих судеб. У каждого в этой жизни есть право на ошибку. Даже у таких, как он. Но что, если эти ошибки тянут за собой череду чьих-то загубленных жизней?

Глава 7

Ярослав

— Улыбнись, братик! Сегодня замечательный день! День твоего рождения! — почти визжит сестричка, когда я открываю дверь автомобиля.

Я падаю на пассажирское сидение, пока София беспрестанно щёлкает затвором фотокамеры на своём телефоне.

— Может, хватит? — бубню я, уткнувшись в лобовое стекло, в ожидании того, что она, наконец, наиграется в фотографа, и мы поедем.

— Фу! Какой скучный! Если ты будешь так дуться весь сегодняшний вечер, то обещаю больше никогда в жизни не организовывать тебе ни одной вечеринки!

— Вообще-то, это была твоя идея, а не моя. Ты же знаешь, как я ко всему этому отношусь, — фыркаю я.

Сколько я себя помню, никогда не любил отмечать свои дни рождения. Родители в детстве часто закатывали вечеринки в нашу честь, приглашали семейные пары, которые приводили с собой своих отпрысков, большинство из которых я видел впервые в жизни. Всё это было настолько пафосно и наигранно, что не доставляло абсолютно никакого удовольствия. Когда мне исполнилось четырнадцать лет, я заявил родителям, что никаких дней рождений для меня организовывать не нужно. Тогда мне здорово влетело от отца, и я услышал много нового о себе и о своём дрянном характере, в котором нет благодарности за то, что они для меня делают.

— Во-первых, я не помню ни одного твоего дня рождения. Я имею ввиду с гостями и подарками, как положено. А во-вторых, тебе нужно развеяться и прийти в чувства, иначе ты превратишься в старую плесень.

— Последнее моё день рождения я отмечал в тринадцать лет. Тебе было всего три года, поэтому не удивительно, что ты этого не помнишь.

— Кстати, почему ты так не любишь его отмечать? Ты никогда не говорил мне об этом.

— Думаю, не стоит это обсуждать именно сейчас, иначе вечер пойдёт на смарку. Может, поедем уже? Нужно заскочить в офис по дороге. Я могу сесть за руль, потому что ты только и делаешь, что тараторишь без умолку.

— Это не прокатит, любимый братец, — говорит София, трогаясь с места.

— Тебе не кажется, что это слишком? Ты забрала у меня мой автомобиль, и теперь я вынужден постоянно тебе названивать, когда мне нужно срочно куда-то ехать. А дозвониться до тебя — как до президента, — бурчу я, вцепившись в ручку двери. Ездить с Софией — то ещё приключение. Она гоняет, как бешеный дальнобойщик. Даже не знаю, что страшнее после аварии: сесть самому за руль, переборов свой страх, или сесть в машину, за рулём которой любимая сестричка.

— Считай это своим наказанием за угон папиного автомобиля, который, между прочим, в десять раз дороже твоего ведра с болтами, и за вождение в нетрезвом виде. Думаю, это наказание справедливое, с учётом того, что ты остался цел и почти невредим после того, как покувыркался по асфальту несколько раз. Кстати, почему ты не поменяешь машину?

— А чем тебе эта не угодила?

— Ну, ты можешь позволить себе гораздо круче.

— Могу, но не хочу. Меня и эта вполне устраивает.

— Жаль…

— Слушай, если тебя не устраивает мой автомобиль, просто отдай мне ключи. Это будет справедливо. В папином гараже есть гораздо круче, как ты любишь… — расплываясь в широкой улыбке, как у Чеширского кота из “Алисы в стране чудес”, говорю я.

— Нет. И это обсуждению не подлежит, — качает София головой.

— Я теперь пожизненно должен пользоваться услугами водителя?

— По крайней мере до той поры, пока я буду уверена в том, что ты не сядешь в неадекватном состоянии за руль. Пока не начнёшь вести себя хорошо. А сегодня твой день рождения, поэтому тебе можно пропустить пару стопок, а я буду спокойна, потому что ключи у меня. Кстати, зачем тебе в офис? Мы можем обойтись как-то без этого?

— Я оставил там свои запонки, — поднимаю я руки кверху, чтобы продемонстрировать их отсутствие.

— Ты серьёзно? Мы делаем такой круг из-за твоих дурацких запонок? У тебя они одни? Можно заехать в магазин по пути и купить новые. Так будет гораздо проще.

— Я хочу именно те запонки, — отрезаю я. — И раз уж ты вызвалась быть моим водителем, придётся терпеть и ехать туда, куда я скажу.

— Понятно! Ты просто решил меня позлить! Хорошо, мы съездим за твоими запонками в офис. А ключи от машины ты не получишь всё равно! Даже не мечтай!

— Посмотрим, София, на сколько хватит твоего терпения, — продолжаю улыбаться я.

Она фыркает, вдавив педаль в пол, и меня вжимает в кресло.

— Эй, поосторожней! Не мешок картошки везёшь! — начинаю паниковать я.

— Это профилактика страха после аварии.

— Надеюсь, мы доедем до вечеринки целыми, а не по частям. Я не планировал умирать в свои тридцать один.

— То есть, в тридцать — ты планировал? — ехидничает София, лавируя между автомобилями.

— Это вышло случайно. А ты гонишь специально! После такой езды мне придётся вернуться домой, чтобы сменить загаженные брюки. И да! Я не хочу новые из магазина, я хочу те, что висят дома!

София сбавляет скорость, и я мысленно ставлю галочку напротив своего имени в табличке очков. На этот раз она сдалась, но на самом деле её не так просто сломать. Она ещё более упёртая, чем я, поэтому добиваться ключей от своего авто мне придётся упорным трудом.

Когда сестрёнка резко тормозит у здания офиса, мой желудок готов вывернуться наизнанку, но я не подаю вида, с гордостью отцепляю ремень безопасности и выхожу из машины, бросив через плечо:

— На этом же самом месте через пятнадцать минут.

— Через пять! Иначе я уеду, а тебе придётся вызывать такси! — кричит мне вдогонку София, но я перекрываю её вопли, захлопывая дверь автомобиля, и шагаю в сторону входа в офис.

Пятница. Конец рабочего дня. Многие уже ушли домой, торопясь к своим супругам и детям. Большой муравейник медленно погружается в тишину. Именно это время я люблю больше всего. Никто не снуёт туда-сюда, не мешает звонками и просьбами, не задаёт глупых вопросов, ловя тебя в коридоре. Последнее раздражает больше всего. Самое главное, все сотрудники офиса давно уяснили, что поздравлять меня с днём рождения — себе дороже. После нескольких таких поздравлений, за которыми последовало публичное увольнение, они чётко зарубили это себе на носу. Поэтому я спокойно прохожу мимо стойки администратора, услышав лишь неловкое “здравствуйте” в свой адрес, и захожу в лифт, доставая из кармана те самые запонки, ради которых София проехала столько лишних километров.

Я не плохой брат. Просто сегодня, как никогда раньше, мне хочется её позлить. Потому что она устроила эту вечеринку, и не хочет отдавать мне автомобиль, без которого я чувствую себя несколько неловко. Раз уж мы приехали, сделаю вид, что действительно забыл запонки в кабинете. И у меня будет хотя бы пять минут, чтобы выдохнуть перед тем, как окунуться в “безудержное веселье” этого вечера.

Выхожу из лифта и застаю свою секретаршу в полной боевой готовности у выхода. Сегодня она задержалась на целых пол часа. Бьюсь об заклад, что прихорашивалась на свидание этим пятничным вечером. Когда я уезжал днём из офиса, она ещё не была покрыта таким слоем тоналки, её тени на веках и губная помада на губах не кричали: “Возьми меня сейчас же!”. На рабочем месте она всегда выглядит более буднично.

— Ярослав Александрович, — робко мнётся она, опуская глаза, будто застала меня в мужском туалете за естественным процессом.

— Да, это я, — хмыкаю, отходя в сторону, чтобы она смогла спокойно пройти в кабину лифта.

— Вам пришло письмо, — снова мямлит она.

— Спасибо, с корреспонденцией разберусь завтра. Я буквально на минуту заскочил.

— Я не знала, что с ним делать. Его принёс курьер буквально час назад. Ну, вы не любите… когда… В общем, я не виновата…

Я хмурюсь, не понимая, что она имеет ввиду. В это время двери лифта закрываются, и я не успеваю ничего спросить. Приходится молча провожать её взглядом, пока она не скрывается из виду.

Терпеть не могу сюрпризов. Поэтому, пока шагаю в сторону кабинета, сердце начинает биться в необычном для него ритме. Посреди моего рабочего стола белеет конверт. Я вижу его, как только переступаю порог. Подхожу ближе, и взгляд сразу падает на большие крупные буквы: “С днём рождения”. Ни адреса отправителя, ни самого адресата…

Беру конверт и долго держу его в руках. На ощупь: внутри либо открытка, либо фотография. Подношу его к носу, пытаясь уловить хоть малейший намёк на тайного поздравителя… или поздравительницу… Разрываю плотную белую бумагу у самого края, чтобы не повредить то, что находится внутри. Медленно достаю. Это фотография. Она довольно тёмная и не совсем чёткая, будто снимали в движении, на плохую камеру и почти в кромешной темноте. Сердце пропускает удар, когда я узнаю ту, что лежит, распластанная на кровати. Её глаза прикрыты, но даже так понятно, что она закатила их. Волосы разметались по подушке, руки над головой, на лбу бисеринки пота, а рот широко распахнут. Если бы не мужчина, устроившийся сверху, можно было подумать, что она испытывает адскую боль. Но, судя по кадру, это скорее всего оргазм.

Мои руки начинают дрожать. Я смотрю на фотографию очень долго, пытаясь поверить своим глазам. Изначально я даже не обращаю внимание на мужчину. Просто ловлю каждую черту лица женщины, которую не видел уже почти два месяца. А когда, наконец, обращаю на него внимание, меня накрывает волной дикой ярости. Вадик…

Я бросаю фото на стол, и оно пролетает по всей его длине, шурша и вертясь, пока не замирает у самого края. Хватаюсь за голову, надавливая пальцами на пульсирующие вены на висках. Твою ж мать! Меня смачно поимели и ткнули в это носом! Начинаю хохотать, как сумасшедший. Но это просто защитная реакция организма на стресс, не более того. Если эти двое хотели свести меня с ума, пусть подавятся своими амбициями.

Обхожу стол, когда приступ дикого смеха резко прерывается, и беру фотографию за самый краешек, будто это кусок дерьма. Открываю верхний ящик и бросаю снимок под кипу бумаг. С треском захлопываю обратно. Что ж, сегодня у меня день рождения. Кажется, я поторопился с выводами. Безудержному веселью — быть!

Выходя из кабинета, бесшумно прикрываю за собой дверь, как вор, пробравшийся в чужой дом. Смотрю на часы. Прошло уже десять минут. У меня есть ещё пять, чтобы захватить трофей в честь своего праздника. Нажимаю на кнопку следующего этажа, входя в стеклянные двери лифта. Папе это не понравится, но я не держу алкоголя в кабинете, поэтому позаимствую бутылку у него. Поднявшись на нужный этаж, надеюсь, что отец уехал домой. По крайней мере, его машины на парковке не было. Открыв двери кабинета электронным ключом, направляюсь к нужному шкафчику и выбираю самую дорогую бутылку виски. Жаль, что моя секретарша уже ушла, я бы мог забрать её с собой, оставив её ухажёра ни с чем. По крайней мере, на сегодняшний вечер. Киска любит, когда её ставят раком и жёстко трахают. Она бы предпочла раздвигать передо мной ноги гораздо чаще, но, к сожалению, приходится довольствоваться только теми редкими моментами, когда мне нужна мгновенная разрядка.

— Ты опоздал! — с ходу рычит София, когда я возвращаюсь и усаживаюсь на своё коронное место, от которого уже начинает тошнить.

— Не ври, — глядя на часы, констатирую я. — Я уложился в обещанные пятнадцать минут!

— Я тебе давала пять! Нужно было подняться в свой кабинет, надеть запонки и выйти обратно!

— Ты больше времени тратишь на болтовню, — открывая бутылку и отпивая прямо из горла, говорю я. — Поехали. Иначе завтра я тебя уволю. Мне не нужен водитель, который много болтает.

— Пристегни ремень, красавчик. И не обделай штанишки, потому что я прокачу тебя с ветерком. И убери эту чёртову бутылку. Из горла пьют только алкаши в подворотнях. Где твои аристократические манеры? — София корчит недовольную гримасу и включает передачу. Я закрываю бутылку и убираю от греха подальше. С её манерой вождения можно рассчитывать на смену всего гардероба.

Пока София везёт меня на мою же вечеринку, не умолкая ни на минуту, я стараюсь делать вид, что слушаю и даже изредка киваю головой, чтобы не показаться неблагодарным занудой. Моя сестра старалась. И в знак благодарности мне придётся весь вечер улыбаться и делать вид, что я доволен её стараниями. Всего один вечер. Я смогу взять себя в руки. А ломать и крушить всё вокруг я смогу и завтра. Главное, не думать о фотографии, которая лежит в моём рабочем столе. Чёрт! А это, оказывается, очень больно! Так же больно, как потерять мать…

— Надеюсь, ты пригласила на вечеринку своих подружек, — подаю я голос с надеждой и мольбой, глядя на сестру.

— Боже упаси! Чтобы ты совратил кого-то из них, или того хуже — нескольких сразу? Конечно нет! Я потом каждый раз, глядя на них, буду представлять ваши сексуальные игры и сгорать от стыда! На твоей вечеринке будут только твои близкие друзья и знакомые. А они, на сколько я знаю, либо семейные, либо уже с парой. Так что сегодня, братец, секс тебе не светит!

— А девочки по вызову входят в мою культурную программу? — выпивая очередную порцию виски, спрашиваю я.

— Не думаю, что твои друзья оценят такой подарок! Не нужно превращать моё мероприятие в бордель! Потерпи вечерок, а дальше делай, что душе угодно! Только не на моих глазах!

— Ты просто меня убиваешь, София… Ты совсем не умеешь веселиться! А загородный клуб, в который ты меня везёшь, славится своими закрытыми вечеринками, ты знала об этом? Бывал там несколько раз, и теперь каждая комната и укромный уголок будут напоминать мне о тех славных ночах. Ты просто режешь меня, как долбаный праздничный торт!

— Хватит скулить, Ярик! Мы — волки, а не подзаборные псы.

— Ну, тогда могу повыть на луну, если тебе будет легче от этого.

Когда София была ещё крошкой, она думала, что мы предки волков, раз у нас такая фамилия. Я подыгрывал ей, сочиняя всякие сказочные истории о происхождении нашего древнего рода. София выросла, а сказки остались жить в её голове. Она часто вспоминает их, хохоча над тем, что верила мне. Мы даже вместе придумывали фамильный герб, рисуя его везде, где было дозволено. На её восемнадцатилетие я подарил ей футболку с его изображением, а она прыгала от радости до потолка.

— Хотя бы праздничный торт, из которого выпрыгнет стриптизёрша? — делаю ещё одну попытку.

— Нет! Нет! И ещё раз — нет! — отрезает сестра.

— Чёрт! На поминках и то лучше развлекают, — фыркаю я, отвернувшись к пассажирскому окну.

— У тебя всегда мысли только о сексе?

— Чёрт возьми! А о чём я ещё должен думать после двух месяцев воздержания? О разговорах при луне???

— Прости. Я не знала. Я думала, что у тебя всё гораздо проще, — с печалью в голосе отвечает София. Только этого мне сейчас и не хватало. Розовых соплей своей сестрёнки.

— Знаешь, после твоей вечеринки всё вернётся на круги своя.

— Правда? Я смогла достучаться до твоего разума?

— Всё благодаря тебе, — развожу я руками. — Считай, что ты уже вернула меня к жизни.

— Что-то плохо верится, — косится на меня София. — Я чего-то не знаю?

Я несколько минут раздумываю, рассказать или нет о письме с сюрпризом. Сестра — единственный человек, с которым сейчас хочется поделиться этим. Если я буду держать всё в себе, я просто слечу с катушек.

— Я задержался в офисе, потому что получил любопытное письмо с фотографией.

София поворачивает ко мне голову, с любопытством и удивлением, ожидая продолжения.

— Что за фотография, Ярик? — не сдерживается она.

— Фотография Кати и её бывшего мужа…

— То есть? Что это значит? Просто фотка из семейного архива? Кто её прислал и зачем?

— Это не просто фотка из семейного архива, Соф… Скорее всего, кадр из хоум-видео… — отвечаю я, ожидая её реакции.

— Чёрт! Ярик! Это… это… Даже не знаю, как комментировать данную ситуацию, не стесняясь в выражениях!

— Похоже, семейная пара воссоединилась. Я не знаю, радоваться ли тому, что она живая, а не мёртвая, как я думал изначально. Или плакать от того, что меня кинули…

— Ты справишься, Ярик. В жизни случалось дерьмо похуже.

— Звучит из твоих уст довольно пошло, но мне нравится, — печально улыбаюсь я, радуясь тому, что облегчил свою душу.

— Могу тебя попросить об одной услуге, потому что мы почти приехали? Я знаю, это будет нелегко…

— Для тебя — всё что угодно.

— Можешь сегодня обойтись без концертов? Не хочу, чтобы твой день рождения вспоминали с кислой миной. Я очень старалась.

— Могу только пообещать, что постараюсь вести себя тихо. Но ты опять пытаешься завязать мне руки. Софа, я начинаю заранее жалеть будущего зятя. Из тебя выйдет очень хреновая жена. Иногда ты мне напоминаешь самку богомола, честное слово!

— Это только с тобой! С другими я сама невинность, — хлопает она ресницами. — Пожалуйста, будь хорошим мальчиком.

Мы въезжаем на территорию загородного клуба, а мне уже хочется вернуться обратно домой под тёплое одеялко. На парковке уже стоит целая куча машин.

— Ты уверена, что сюда приехали только мои близкие друзья и знакомые? У меня нет столько друзей, — хмыкаю я.

— Подумаешь, немного приуменьшила их количество. Иначе твою задницу вряд ли удалось бы вытащить из дома.

— Таких плохих девочек я обычно называю суками, но ты моя сестра, поэтому — мегера. Самая подлая из всех мегер, которых я знаю!

— Не забывай, что после полуночи карета превратится в тыкву! — фыркает она, заглушив мотор автомобиля. — Не опаздывай, иначе домой будешь добираться на попутке.

— Кто бы сомневался, — закатываю я глаза. — Я так и знал, что ты ограничишь моё время в том числе!

— Я переживаю за твоё здоровье, братик. Тебе нужно хорошо высыпаться. Здоровый сон в твоём возрасте только пойдёт на пользу.

София с грациозностью кошки выплывает из машины, и я в очередной раз поражаюсь, как вообще можно ездить за рулём на таких высоченных каблуках. Женщины…

***

Скучнее вечеринки я в жизни не встречал. Даже мои детские дни рождения по сравнению с этим кажутся гораздо веселее. Единственное, что напоминает мне о детстве, — куча шаров, украшающих коттедж изнутри и снаружи. Правда, они всего двух цветов: чёрные и белые. На что хотела намекнуть мне сестра, когда их заказывала, остаётся только догадываться. Даже весёлые надписи на них: “Ты просто космос” или “В 31 жизнь только начинается” уверенности не прибавляют. В такие моменты хочется просто напиться и уйти в астрал, к чему я стремлюсь всеми фибрами своей души.

После долгих поздравлений и вручения подарков от нескольких десятков гостей мне, наконец, удаётся ненадолго сбежать. Слава Всевышнему, что я в этом курятнике уже не впервые и знаю, где можно скрыться от любопытных глаз. Поднимаюсь в “тайную комнату” на самом верху и выхожу на небольшую лоджию.

В одной руке у меня бутылка, которую я так и не успел допить до конца, а во второй — пачка сигарет. Стрельнул у одного из гостей. Вообще-то, я не курю уже давно. С тех пор, как переболел пневмонией лет восемь назад. Тогда было трудно дышать, не то что курить, поэтому бросить пагубную привычку не составило большого труда. А потом больше и не тянуло. До сегодняшнего дня…

Меньше всего хочется думать о Кате и о её бывшем-настоящем муже, но горечь обиды не даёт мне отпустить эту ситуацию. Я знаю, что мне понадобится время, чтобы переварить всё случившееся. Это дело ни одного дня. Но очень надеюсь, что процесс пойдёт быстрее, если я снова и снова буду мусолить это в своей голове.

Итак, что я имею в конечном итоге. Если мыслить рационально, то я получил хороший жизненный опыт. Моя жизнь только и состоит из таких горьких опытов. Они, конечно, закаляют волю и дух, но делают из меня далеко не хорошего человека с светлыми глубокими помыслами. Скорее, наоборот. Будет ли когда-то выход из этого тёмного тоннеля ада или нет — покажет время. Искренне надеюсь, что будет.

Стоит задуматься о поездке в Тибет к монахам. Может, они научат меня смирению, и я перестану разрушать вокруг себя десяток чужих жизней, пересекающихся с моей? Не люблю тонуть в одиночку, поэтому в голове снова крутятся мысли о невинной жертве, которую нужно возложить на алтарь моих желаний. Кто она, эта невинная и наивная девушка, не ведающая того, что её ждёт? В этот раз мои игры будут более жёсткими и изощрёнными, поэтому пусть пока себе спокойно живёт, наслаждается последними крохами своей беспроблемной жизни.

Докуриваю горькую, как моя жизнь, сигарету и тушу её в цветочном горшке. Урны здесь нет, а дохлому цветку уже всё равно, что с ним делают. Где-то на улице мяукает кот и я вглядываюсь в темноту. Бьюсь об заклад, что вижу чёрную тень, скользнувшую между посадками высоких туй. Чёрт! Теперь он будет мне постоянно мерещиться, когда я напьюсь?

— Иди на хрен! — кричу в темноту, сложив ладони рупором. — Ты не белка, а всего лишь чёрный кот!

Эта пушистая тварь отвечает мне протяжным мяуканьем, больше похожим на плач младенца. Я инстинктивно крещусь и закрываю окно на лоджии. Вот что значит играть с демонами. Назвал бы кота Угольком, а не Бегемотом, и не пришлось бы открещиваться. Возникает ощущение, что он меня преследует, даже находясь сейчас под домашним арестом. Уходя из дома, я не забыл его покормить и налить в миску чистую воду, но он всё равно мяукал, будто в него вселились все демоны ада. Этому есть рациональное объяснение: ему нужна женщина-кошка. Но пока я сам нахожусь в поисках подходящей. Видимо, придётся искать и ему.

Спускаясь вниз по лестнице, чувствую, что уже изрядно пьян. Выкуренная сигарета даёт о себе знать. Дожить бы до конца вечеринки, не упав в грязь лицом или в салат. Хотя салатов я здесь не наблюдал: сплошные закуски и шампанское. Светская, мать её, вечеринка, от которой тошнит даже без виски. Такую могла придумать только женщина из высшего общества. Стены этого коттеджа видали гораздо более глубокие идеи развлекательных мероприятий.

Снова оказавшись на нижнем этаже, я окидываю взглядом зал и нахожу женскую фигуру. Направляюсь к Лесе, которая мило воркует в кругу других женщин, не подозревая, что её ждёт. Когда они сегодня поздравляли меня с Пашей, я еле сдерживался, чтобы не сказать что-нибудь колкое. Думаю, сейчас самое время.

— Где твоя подруга, Леся? — прерываю их душевный разговор. — Неужели никто не пригласил её на мою вечеринку?

Леся ошарашенно смотрит на меня, будто увидела призрак. Не мудрено, я наверняка, застал её врасплох своим неожиданным вопросом.

— Могу задать встречный вопрос, потому что понятия не имею где она.

Леся смешно хмурит брови, отчего на её лбу появляются складки. Женщины вокруг прекращают щебетать, уставившись на нас с большим любопытством.

— Как же так? Вы же, мать его, лучшие подруги! А лучшие подруги делятся всем. Или я ни хрена не понимаю в женской дружбе?

Я подхватываю бокал шампанского со стола и отпиваю. На вкус, как дерьмовая газировка, но свою бутылку виски я оставил стоять на лоджии одинокой и опустевшей.

— Остановись, Ярик, пока не наговорил того, о чём потом придётся жалеть, — встревает в наш разговор Кристина. У неё есть такая привычка: совать свой нос в чужие дела и разговоры. А ещё я имел её прямо в день их со Стасом свадьбы, когда он напился до поросячьего визга и не смог выполнить свой супружеский долг. Но это наш с ней маленький секрет, о котором никто не знает.

— Это ты мне? — приподнимая бровь, обращаюсь я к Кристине. — Когда я жалел о чём-то? Ты меня с кем-то путаешь!

Я одариваю её двусмысленной ухмылкой, и она отворачивается, не выдержав моего взгляда. Так-то лучше. Иногда маленькие секреты очень даже помогают наладить контакт.

— Ну давай, Лесь, — снова поворачиваюсь к ней. — Расскажи мне, как Катерина водила меня за нос. Я понимаю, что заслужил. Но это всё равно подло с её стороны, даже для такого, как я. Можешь передать ей, что я страдаю, я очень несчастен. И очень… Очень зол…

— Я не понимаю, о чём ты говоришь, — надменно отвечает она. Если бы не её группа поддержки рядом, она давно бы уже путалась в показаниях, трясясь, как осиновый лист.

— Ты, правда, не в курсе? — смеюсь я, подыгрывая ей. — Это очень занятная история. Твоя подруга вместе со своим бывшим муженьком решила сбежать с деньгами моего отца. Но дело даже не в этом. Пусть они живут долго и счастливо и подавятся этими деньгами. Хотя, оставшись со мной, она потеряла гораздо больше. Дело в том, что они сегодня поздравили меня с днём рождения, отправив письмо курьером прямо в офис. Угадай, что лежало в письме. У тебя есть только одна попытка.

— Я не играю в твои игры, Ярик. Либо договаривай, что хотел, либо замолчи, потому что, повторюсь, не понимаю, о чём ты.

— Они выслали мне прощальное совместное фото, — прищурившись, отвечаю я.

— Что за фото? Показать можешь? Откуда мне знать, что ты не врёшь?

— К сожалению, я оставил его в офисе, — развожу я руками. — Так что придётся поверить мне на слово. Но обещаю, что непременно покажу тебе его в другой раз, если будет интересно. И если тебя не смущает факт того, что они там трахаются.

— Что-о-о??? — протяжно шипит она, не веря своим ушам. У всех, кто стоит рядом, дружно отвисает челюсть.

— Что слышала, Лесь. Твоя подруга снова трахается с мужем. Надеюсь, это то, о чём она мечтала всю свою жизнь! — Я чокаюсь своим бокалом с её и ухожу, снова оставляя женщин без мужского внимания.

— Подожди! — кричит она вслед, и я слышу стук её каблуков о кафель. — Но Вадик же никуда не уехал!

— Понятия не имею, Лесь. Ты уж как-нибудь разберись сама со своими друзьями: кто уехал, а кто остался. Теперь это для меня не имеет никакого значения.

Я двигаюсь дальше, оставляя её далеко позади. С меня хватит. Я уже и так слишком долго задержался на этом празднике. Меня ждёт мягкая двуспальная кровать и кот, который всегда спит рядом, свернувшись калачиком на моей подушке. И не важно, что моя голова покоится тут же, рядом; его это никак не смущает.