Телохранитель для дочери друга

Стелла Кьярри, 2022

Лейла возвращается на родину после гибели отца. Она обвиняет свою мачеху в его убийстве и делает все, чтобы ей не досталось наследства. Чтобы добиться цели и защитить семью, Лейле приходится расследовать странную смерть отца, наладить контакт с младшей сестрой и не влюбиться в своего телохранителя, который готов на все, чтобы ее защитить, не понимая, что главная опасность для нее – он сам.

1

Владимир

— Яхта — огонь! Поздравляю! Тельняшку не забудь, чтобы по палубе рассекать! Заманивать «русалок» своими бицепсами.

— Даниил Иосифович…

— Мы же договорились, без формальностей. Я всегда считал тебя другом, и раз уж наши рабочие отношения закончились, очень прошу называть меня просто. Без отчества.

— Ладно, как скажешь, — расплываюсь в улыбке. Даня много лет был моим клиентом, я обеспечивал его безопасность. Но вот от главной «беды» уберечь не смог. Некоторое время назад очаровательная особа сумела «прорвать оборону». Одним выстрелом в сердце она убила сразу двух зайцев: влюбила его в себя и лишила меня работы. Молодая семья временно переезжает заграницу и в моих услугах больше не нуждается, а я отправляюсь в долгожданный и заслуженный отпуск.

— Чем будешь заниматься после кругосветки? — похлопывает по корпусу моей новенькой яхты.

— Честно говоря, на «передовую» не собираюсь. У меня отличные ребята, которые знают свое дело, бизнес приносит неплохой доход… да и накоплений хватит на безбедную жизнь, я ведь особо не тратил. Вот только на яхту… — довольно смотрю на свое новое имущество. Эта красотка стоила того, чтобы ее купить. Тут есть все, чтобы отправиться в путешествие. Только я и море! Мечта!

— Уверен, что такая спокойная жизнь по тебе?

— Может быть, кроме охранного агентства открою какой-нибудь кружок по единоборствам… буду учить молодое поколение себе на смену, — пожимаю плечами. В принципе, я и сам еще хоть куда, сорок лет для мужика не возраст. Просто надоело. — Хочется чего-то нового, или хотя бы на время сменить обстановку. Перезагрузка, встряска… называй как хочешь.

— Как говорится, поживем увидим. У тебя как раз будет время подумать над этим в отпуске. Ох, даже немного завидую…

— Точно, — довольно хмыкаю. Пусть завидует, я-то холостяк! Сам себе предоставлен.

— Я тоже думаю, не прикупить ли мне яхту или катерок… но Катька боится, что ее будет укачивать и тошнить.

— Ой не знаю… девушки на корабле к беде. А уж беременные… так и вовсе.

Начинаем смеяться. Данька любит свою жену, но мой юмор оценивает.

— Там каюта, а вот тут у меня небольшая кухня.

— Вов, знаешь, что скажу… все-таки надо тебе завести девчонку. Будут тебе и блинчики, и яичница по утрам… и все такое… — намекает, заставляя меня хмыкнуть.

— Я и сам себе хорошо блинчики приготовлю. А что касается девочки, то есть у меня одна на примете. Вчера приблудилась. Не выгонять же!

Вижу, как вытягивается лицо у Даниила.

— Эй! Иди сюда… Котенок! — зову. В углу, где стоят коробки с запасами, происходит странное шевеление. Даниил вздрагивает, а я начинаю откровенно посмеиваться. — Да не бойся. Она еще малышка совсем.

— Вова… ну ты приколист! — понимает, о чем речь, увидев рыжую кошку, выбирающуюся из коробки. — Это не девочка, это животное. Причем домашнее, а не корабельное.

— Разве ты не знаешь, что моряки часто берут с собой питомцев, — почесываю за ухом. Пушистая начинает громко урчать и щуриться от удовольствия. Такую «женщину» я готов потерпеть рядом с собой. И на этом точка.

Киваю за барную стойку. Пора бы и отпраздновать обновочку.

— Знаешь, что перед выходом в море надо о борт разбить бутылку? Говорят, что это традиция.

— Точно! А я думал, на кой черт мне «шампунь» подарили при покупке? Сам знаешь, нормальные мужики предпочитают другое, — подмигиваю и достаю специально подготовленный «пиратский» напиток. — Йо-хо-хо!

— Поддерживаю! Но традиция есть традиция. Пошли, — хватает «шампунь» и зовет меня за собой.

Немного странно поливать яхту игристым. Все-таки я не привык откровенно дурачиться. Но Даня «заражает» меня весельем, поэтому разрешаю себе расслабиться.

Громко напевая какую-то песню о море и обращая на себя внимание немногочисленных гуляющих, он трясет бутылку и на счет раз, два, три… сует ее мне.

— Ну! Давай! Бей!

— Была не была… — Размахнувшись, сношу горлышко о глянцевую поверхность новенькой яхты. Фонтан брызг обливает меня, борт и… какую-то тетку, которая внезапно материализовалась из воздуха.

— Вы что творите, гражданин?!

— Простите, миледи, я угощаю, — стараюсь взять себя в руки, но ее нелепая одежда и мелкие кудерички в сочетании со старушечьей розовой помадой настолько веселят меня, что я продолжаю улыбаться как идиот. Один раз в год можно и повеселиться.

— Вов, — окликает Даня. Он почему-то становится серьезным, хотя сам только что заставлял меня дурачиться.

— Что?

— Убери это. Тут ребенок.

— Где? — оглядываюсь по сторонам.

— Владимир Романович — это не вы, надеюсь? — старательно сдувая со лба прилипшие волосы, раздраженно уточняет тетя.

— Я… — хмурюсь. Состояние эйфории улетучивается. Чую запах проблем.

— Григорьева Тамара Михайловна. Из опеки, — сует мне в нос какую-то бумажку.

— Владимир. Келлер.

— Через е или и?

— Что?

— Киллер? — смотрит, ожидая реакции.

— Келлер! — спокойно повторяю. Уверен, она специально коверкает мою фамилию, выводя меня на конфликт. — А собственно, к чему вопрос? И что вам от меня нужно? — наконец, в стороне замечаю небольшую коляску, в которой спит маленькое существо в розовых сандалиях.

— Вы знакомы с гражданином Храмовым, Егором Алексеевичем?

— Да…

— Он имел неосторожность указать вас опекуном.

— Чего?! — едва не роняю разбитую бутылку.

— Ознакомьтесь. И подпишите. Если вы, конечно, дееспособны и вменяемы… в чем я начинаю сомневаться, — цедит, опасливо поглядывая на острое горлышко — розочку, в которую превратилась бутылка дорогого шампанского.

— Он дееспособен и трезв! Гарантирую и поручаюсь за него, — вступает Даниил, закрывая «оружие» в моих руках. — Самый надежный человек из всех возможных. Просто он в отпуск собрался. Вот, по традиции мы и пошли… ну знаете, поливать борт… как корабль, когда на воду спускают. А мы сами ни-ни. Как стекло! Можем дыхнуть куда надо.

— Достаточно, молодой человек, — обрывает и повторяет, как заезженная пластинка. — Ознакомьтесь. И подпишите.

Беру у нее из рук сомнительную бумажку и пробегаюсь глазами. Так и есть. Егор, видимо, сошел с ума…

— Могу я узнать, что с моим другом? У ребенка есть отец и мать, я не имею к нему никакого отношения.

— Егор Алексеевич умер на прошлой неделе. А мать девочки погибла в автомобильной катастрофе еще полтора года назад.

Сжимаю зубы. А ведь он говорил, что женился. Я поздравил его и не спросил про Наташу… Гордый. Черт! Мы же с ним так давно не виделись, и я ничего о нем не знал.

— А новая жена? Еще родственники? Есть хоть кто-нибудь?! — перебираю в уме.

— Маргарита Храмова под следствием по подозрению. Есть еще одна дочь, но она находится заграницей и… признаться честно, ей самой нужен опекун. Но если вы с ней договоритесь…

Малышка тем временем просыпается и начинает барабанить ногами по коляске, привлекая внимание. Женщина поднимает козырек, и я вижу маленькую копию Наташки, жены Егора. Зеленые глаза на пол лица и волнистые черные волосы. Боль пронзает сердце, но лишь на мгновение.

— Что будет с ребенком, если я откажусь?

— Ее определят в детский дом до выяснения. Если сестра не оформит опекунство вместо вас, то ребенку будут искать новую семью. Все это время она будет в детском доме. Если вы откажетесь, то Амалия, скорее всего, вообще никогда не вернется в семью.

— Почему вы так говорите? — малышка выглядит вполне здоровой и даже улыбается, протягивая руки. Наверное, хочет вылезти из коляски.

— У нее есть небольшие отклонения в развитии, но это поправимо при должном уходе и занятиях. Ей требуется повышенное внимание и много любви и тепла. Вы сможете ей дать все это?

— Вы сами как думаете?! — не выдерживаю. Какой-то абсурд! Я ничего не понимаю и, скорее всего, это все мне снится.

— Я никак не думаю, поэтому спрашиваю вас.

— Вов, на пару слов, — Даня оттаскивает меня в сторонку.

— Что?! — бросаю на него убийственный взгляд.

— Ее нельзя в детдом. Она такая маленькая… кто там с ней будет заниматься? Ребенок останется инвалидом и все…

— И что ты предлагаешь?!

— Возьми ее себе. На время. Там же есть еще какая-то… девушка. Вдруг она адекватная? Вернется домой и пусть себе сестру забирает. Передашь ребенка ей и будешь свободен.

— Ты в своем уме? Что я делать-то с ней буду?!

— Няню наймешь.

— А отпуск?!

— Ну… Кошку же ты взял…

— Она же, черт возьми не кошка! Это ребенок! Живой! — повышаю голос на Даниила. И тут же жалею. Он-то уж точно ни в чем не виноват, а мне надо сохранять спокойствие. Но в голове включается сирена. Дети — это не то, что мне сейчас нужно.

Молча выражаюсь самыми нецензурными словами. При мысли, что мне предстоит отложить поездку и разгребать чужие дела, настроение окончательно портится. И хотя лицо не выражает ничего, кроме равнодушного спокойствия — профессиональная выдержка делает свое дело, в душе от моего самообладания не остается и следа.