Глава 7
Вы думаете, ужасы — это замки с привидениями, ожившие мертвецы? Нет. Ужас — это приземлённый реализм. Ужас — это власть женщины, которая считает себя второй после Господа Бога.
В середине мая зацвела сирень. Чёрная карета въехала в Высоково в три часа утра, а за нею — подвода с дорожными ящиками.
Агриппина Ивановна встретила четвёртую внучку, крепко поцеловала на крыльце.
— Проходи, голубушка, не бойся!
Маремьяна оглядывала вестибюль: светло-вересковые стены, колонны под потолок. Три кузины и тётушка перед лестницей оглядывали её: в летнем рединготе цвета слоновой кости, по старой моде, с ажурной оторочкой и гофрированным воротником. В газовом капоте с малиновыми розочками. За нею вошла девка в белом платке с дорожным баулом и узлом в руках, русая коса её доходила до колена.
— А это кто? — спросила Агриппина Ивановна.
— Катя, горничная моя, — Маремьяна прижалась к девке плечом.
— Я приставлю к тебе другую.
— Но я… не хочу другую, Катя моя подруга!
— Тем более.
— Бабушка, почему? — Маремьяна заглянула ей в лицо большими глазами. Агриппина Ивановна стояла, как статуя Афины Паллады: грудь вперёд, подбородок ввысь, уверенная в себе:
— Голубка моя! Ты здесь будешь меняться. Придётся забыть о прежних вольностях. И о тех людях, с кем ты их разделяла.
Конец ознакомительного фрагмента.
