Между Геркулесом и Лебедем

Эмили Брайтвуд, 2020

Что может заставить человека пойти против своих принципов? Она очень долго играла по чужим правилам. Она сбилась с намеченного пути. Как долго люди привыкают к чему-то? На самом деле не так уж и долго. Человек привыкает ко всему: будь это роскошь, боль, плохое отношение или одиночество. Но у каждого есть шанс изменить свою жизнь и начать всё с чистого листа. Даже самый гнилой банан заслуживает шанс быть съеденным.

29 April 2018

Всё было готово: столы ломились от деликатесов и дорогих напитков. Свет был слегка приглушенным. Большой зал уже ждал гостей. Девчонки были наверху в одной комнате. Они готовились: красились, кто-то накручивал волосы, кто-то выпрямлял. В комнату вошла Марион.

— Итак, девочки, сегодня ответственный вечер, гости уже в пути. Все знают, к кому прикреплены? Все помнят? — Девчонки дружно крикнули «да», и она продолжила, — Мы элитное агентство, помните об этом. Не ударьте в грязь лицом. Лира скажет вам пару слов. Я жду тебя внизу, — тише говорит она мне, и я киваю.

— Здесь в основном новенькие, поэтому я обращусь к ним. Не нужно ничего бояться. Вы все красавицы и умницы, помните и об этом тоже. Я желаю всем удачи, если у кого-то остались какие-то вопросы или опасения по поводу чего-нибудь, то можете сказать сейчас.

В ответ была полная тишина.

— Афина, подойди, — я позвала ее ближе, когда галдеж девушек продолжился, — как ты?

— Я очень волнуюсь. Я боюсь сделать что-то не то.

— Какие у тебя клиенты? Ты помнишь?

— Да. У меня Джеймс Болдуин и Чарльз Блэк.

— Так, Джеймс любит глупо шутить, поэтому всегда смейся, но не переигрывай. И он любит завязывать глаза девушке. А Блэк обожает снимать чулки и целовать ступни.

— Ого, спасибо, что предупредила! Ты лучшая, Лира!

— Не за что.

Я выхожу из комнаты и спускаюсь вниз.

— Марион, что за шутки? Я единственная не знаю своих клиентов, ты мне ничего не говорила, — вопросительно поднимаю бровь.

— Уильям Джеймс Грин, тот молодой бизнесмен, заплатил за тебя тройную цену.

— Что?

— Он заплатил, чтобы ты была весь вечер только с ним. Тебя хотели многие клиенты, но он предложил больше всех. Скажу больше, ты была на аукционе, и он выиграл тебя.

— Ты поставила ночь со мной на аукцион? — Недоуменно спрашиваю я.

— Детка, тебя хотели все пятнадцать клиентов, как я еще могла выбрать?

— Все пятнадцать?

— Да, Лира, ты нарасхват.

— Поверить в это не могу.

— Придется. Ладно, кажется, они уже приехали. Я пойду их встречать, а ты иди наверх и жди сигнала, когда я вас позову.

— Хорошо.

Я поднимаюсь наверх и падаю в кресло. Если меня хотят пятнадцать мужчин одновременно, значит я не просто проститутка? Моё самолюбие ликует, а тщеславие довольно как никогда. Я слышу звон колокольчика и говорю девушкам спускаться вниз к своим клиентам. Когда комната становится пустой, я поправляю макияж и тоже спускаюсь. Среди толпы я ищу Уильяма Грина. Он сидит в большом кресле в уединенном углу комнаты и держит два бокала Дом Переньона 1996 года. Когда он замечает меня, его губы растягиваются в белоснежной улыбке.

— Привет, Лира, — он отдает мне бокал.

— Привет.

— Как идут твои дела?

— Зачем ты заплатил тройную цену? — Набрасываюсь я.

— Я не хотел, чтобы ты лишний раз… Эм… Лишний раз занималась этим с кем попало…

— Ты серьезно?

— Я хотел, чтобы в этот вечер ты была только моей. Я не смог бы смотреть на то, как ты с кем-то общаешься из них. — Признается он.

— Странно, но мило, — констатирую я.

— Знаю.

— Мы можем перебраться в более тихое место, если ты хочешь.

— Хочу, — охотно отвечает он и берет тарелку клубники и бутылку шампанского в руки.

— Иди за мной.

Я привожу его в темную комнату с бархатными шторами. Я включаю настольную лампу и сажусь на кровать.

— Уютная комната. На удивление.

— Я знала, что тебе понравится. Присаживайся.

Он ставит на стол бутылку с тарелкой и идет на кровать.

— В прошлый раз мы много говорили, — вспоминает он.

— Да, было о чем.

— Ты какая-то напряженная сегодня. У тебя что-то случилось?

Да, случилось. Мне нужно узнать у тебя есть брат по имени Эдвард или нет. И тогда моё сознание успокоится или сойдет с ума окончательно.

— Устала немного от каблуков и макияжа.

— Каблуки у тебя высокие. Сними их, если хочешь.

— Правда? Ты не против?

— Нет, конечно. Располагайся, так, чтобы было удобно. Можешь вообще смыть макияж — ты и так очень красивая.

— Спасибо, — улыбаюсь я и снимаю туфли, закидывая ноги на кровать.

— Я хотел узнать, может быть, ты хотела бы сходить со мной поужинать завтра?

— Уильям, я не могу. Я же говорила тебе о правилах. Если пойду с тобой на ужин, нарушу их.

И тогда уж Марион либо убьет меня, либо заставит спать с толпой стариков-извращенцев.

— Никто ничего не узнает, клянусь тебе.

— Я не могу так рисковать.

— Да что тебе будет, даже если кто-то узнает? Выговор из зарплаты? Штраф? Что?

— Наказание.

— Какое?

Я опускаю глаза в пол, и моё настроение сразу падает ниже нуля.

— Подожди, ты уже нарушила одно из правил? Я прав?

— Да.

— Каким было наказание?

— Тебе лучше не знать это.

— Говори, — он садится ближе ко мне и берет меня за руку.

— Моим наказанием были двое стариков извращенцев, за секс с которыми Марион не взяла денег.

Уильям громко вздыхает и сжимает мою руку. Даже он понял, насколько это было унизительно для меня.

— Зачем ты здесь? Лира, ты не такая, тебе нужно уходить отсюда.

— Какое тебе дело, не пойму? Любишь спасать заблудшие души?

— Не неси ерунду. Я же тебе говорил. Это всё не для тебя. Лира, ты другая.

— Я такая же, как все. Такая же простая девчонка, чьи мечты разбились вдребезги.

— А какие у тебя были мечты?

— Я приехала из маленького городка в надежде стать певицей.

— Но ведь еще не поздно. Ты можешь уйти отсюда и попробоваться на прослушивании.

— Уже слишком поздно, Уилл.

— Запомни: никогда не поздно.

— Что мы обо мне да, обо мне. Расскажи лучше что-нибудь о себе. Например, о своей семье, — я быстро перевожу тему в нужное мне русло.

— Семья. Что ж, история не очень веселая. Отец умер, мать живет в Париже.

— А сестры или братья у тебя есть?

— Да. У меня есть младший брат. Он младше меня на год.

По моей спине пробегает струйка пота. Младший брат, всё сходится, прощай рассудок.

— И как его зовут?

— Эдвард Джеймс Грин. А что?

— Просто интересно было, — натянуто улыбаюсь и отворачиваюсь лицом в потолок.

— А у тебя братья или сестры есть?

— Нет, — быстро отвечаю я, — может, выпьем?

— С удовольствием.

Я выпиваю залпом два бокала, и даже не замечаю, как градусы бьют мне по голове. Как и не замечаю того, что Уильям снимает рубашку.

— Что ты делаешь?

— Жарко, — улыбается он.

Я собираюсь с мыслями и, выпив еще один бокал шампанского, начинаю снимать с себя платье через голову. В самый ответственный момент я застреваю в ткани и начинаю громко смеяться. Уильям подбегает и пытается вытянуть меня из злосчастного платья. В конце концов, ему пришлось сходить в ванную комнату и поискать там ножницы. К сожалению, по-другому снять это платье мы не смогли. И когда он разрезал платье, случайно разрезал и пояс бюстгальтера. Когда платье упало на пол, оно упало вместе с моим бюстгальтером.

— Ой, извини, это случайно вышло, — покраснев, он отвернулся в другую сторону.

— Ничего страшного.

— Нужно, что-то найти тебе… Я… Лира, возьми мою рубашку.

Я снимаю трусики и надеваю его рубашку, которая едва прикрывает мои ягодицы.

— Надела, — хихикаю я, и он оборачивается.

— Моло… Боже… Лира, ты, что… Ты сняла… — Он прекращает говорить, когда замечает мои трусики в куче с разрезанным платьем и бюстгальтером.

— Иди ко мне, — я ложусь на кровать и подмигиваю ему.

Уилл медленно приближается к кровати. Он снимает ремень и долго смотрит мне в глаза.

— Имей в виду, я не за это платил. Я платил за присутствие. Ты не обязана ничего делать.

— Но я этого хочу, — неспешно отвечаю я.

После этого он быстро снимает с себя оставшуюся одежду, включая белье, и прыгает на кровать. Мы сливаемся в страстном мучительно долгом поцелуе. Его сильные и одновременно с этим нежные руки изучают все изгибы моего тела, а после он осыпает поцелуями каждый сантиметр. Я обхватываю руками его плечи и горячо целую в губы. Мы двигаемся и дышим в унисон.

Так хорошо с клиентом мне еще никогда не было. И я не могу из-за этого успокоиться. Какой же он клиент после этого? Он милый, сексуальный, красивый, добрый парень, с которым я хочу проводить время, с которым я хочу спать. Уильям переворачивается на спину, и я нежно провожу рукой по его груди.

— Анабель. Моё имя Анабель, — шепчу я, но он вряд ли это слышит, ведь он крепко спит.