Стрелочник Судьбы

Эхо Дункельстрём (2024)

Он — учитель итальянского в небольшом американском городке. У него разбито сердце, но ему доступен уникальный дар. Она — его новая ученица. Нет, это не то, о чём вы подумали.

Глава 5. Дорожные указания

Оставшись в классе один, я стёр с доски всё, что успел понаписать, и ненадолго завис. Чем считать мой урок — провалом? Или относительным успехом? Я так и не мог определиться. Наконец я созрел, чтобы выходить, и взял свой портфельчик, который купил на днях в надежде, что с ним буду выглядеть более представительно. Портфель был даже довольно тяжёлый из-за справочника по грамматике и всяких заданий, которые я до этого полночи печатал. Разумеется, ни одно из них не пригодилось, и теперь я думал, что лучше бы как следует выспался, а не готовил это всё.

В коридоре у входа в класс всё ещё стояли и болтали девочки. Я прошёл мимо них, совершенно не пытаясь вникать в разговор, но случайно расслышал несколько любопытных фраз. Кто-то сказал: «А что, он симпатичный». Я не узнал голос, да мне и не было дела, но потом девочка добавила: «Надеюсь, они оставят его в школе после испытательного срока», и я почти что обратился в камень. Это меня они назвали «симпатичным»? Шутка такая?

«Интересно, сколько ему. Сорок два?» — прозвучал другой голос. Я и не знал, что выгляжу почти на десяток лет старше. Как говорится, недосып делает это с тобой.

«Да ладно! Ему двадцать два, наверно, или меньше», — возразил третий голос, и я вспомнил, что для ребят, которым ещё нет двадцати, что двадцатилетние, что сорокалетние люди выглядят примерно одинаково.

«Подожди, я его сейчас погуглю», — сказал кто-то ещё. Я остановился у доски объявлений и притворился, что читаю. Моё онлайн-присутствие близилось к нулю, но я всё же заинтересовался, что эти любопытные подростки могут нарыть на меня в Сети.

«Неа, не могу найти», — сказала та же девочка.

«Говорю же, он старый», — откликнулась другая.

Ну конечно. Если ты решил, что профили в соцсетях — не твоё, то сразу попадаешь в категорию первобытных.

Я продолжил движение к выходу. Она на два года младше меня, значит, сейчас ей тридцать один. Нет, та девочка утром в коридоре точно не могла быть ею. Я даже не знаю, узнал бы её теперь, через десять лет. Как она выглядит теперь? Сильно старше?

Когда школа осталась позади, я шагнул в узкую улочку, которая ведёт к центру города. Пускай день только начинался, я уже был без сил, как моральных, так и физических, и поэтому принял контринтуитивное решение не садиться на автобус, а пойти домой пешком. Почему — я объяснить не мог.

На углу Парковой улицы и Бельвью-авеню я только остановился на светофоре, как позади меня раздался голос.

— Извините…

Я обернулся.

— Сэр, вы могли бы помочь?

Миниатюрная блондиночка смотрела мне прямо в глаза. Она была и правда крохотная для подростка, но уже далеко не ребёнок, судя по очертаниям её футболки со звёздным принтом.

— Чем я могу помочь, мисс?

Только сейчас я заметил голубое свечение: поначалу почти неуловимое, оно постепенно усилилось. Мне нужно сделать своё дело.

— Я знаю, это глупо, но… Вы можете сказать, куда мне пойти?

Я внимательно слушал.

— Пожалуйста, не задавайте вопросов, просто укажите мне случайное направление. Можно?

— Да, конечно. — Мне надо было понять, какие у неё есть варианты. — Но вы скажите всё-таки, из чего мы выбираем.

Она взглянула на меня с недоверием — и с удивлением. Скорее всего, она ожидала, что я просто уйду.

— Ну… Я могу сейчас пойти прямо по этой улице. А могу свернуть налево на авеню.

При этих словах я ощутил знакомое жёлто-зелёное свечение.

— Или можно пойти обратно, откуда я пришла.

Ответ был ясен. Оставалось доставить его адресату.

— Если вы серьёзно, тогда мой ответ — авеню.

— Хорошо. Пойду туда. Спасибо вам большое.

Я ещё немного посмотрел в сторону авеню, слегка сожалея, что никогда не узнаю, что ждёт там эту девушку.

— Пожалуйста, — ответил я, но миниатюрная блондинка уже исчезла из виду.

*

Я продолжал тащить свои уставшие ноги домой. Когда я выходил из школы, путь казался мне непреодолимым, да ещё и скучным. После этой встречи, однако, я наконец почувствовал, что смогу добраться до места, не заснув на полпути. В конце концов, я же назвал ей направление, куда указывал зелёный свет, и от этого моё самочувствие улучшилось. Всякий раз, когда я советовал людям выбрать зелёный вариант, город вокруг меня представал в новом, освежающем свете, как будто я смотрю на всё под необычным углом или в иное время суток. Я чувствовал облегчение и приятную легковесность в теле, словно шагаю по воздуху.

А всякий раз, когда я говорил людям, чтобы они выбрали что-то другое — да, я пробовал делать и так, чисто из любопытства и чувства протеста, — кончалось всё тем, что я ощущал себя жалко, потерянно, а наутро ещё и страдал от раздирающей головной боли. Если бы я мог кому-то про это рассказать, они бы просто посмеялись и сказали, что чувство собственной жалкости и головные боли — совершенно типичная история. И всё же я испытал на себе эту связь слишком много раз за короткое время, чтобы не придавать ей никакого значения.

Шагая по улице, я рассуждал, как моя жизнь, если взглянуть на неё изнутри, похожа на маленький вокзал с непредсказуемым расписанием. Невозможно знать, сколько поездов пройдёт через станцию в отдельно взятый день. Может — много, может — ни одного. С тех пор, как я встретил Стрелочника — хоть с самим собой-то мне можно говорить б этом? — в общем, с того самого дня эти странные ситуации стали происходить со мной всё время. Но я никогда не знал, сколько встречу людей, которым нужен мой совет. И не знал, увижусь ли с ними снова.

Перед девочкой с авеню и Даной с её маффинами — или это были капкейки? — почти пару недель никого не было. И кто мог знать…

Я остановился. Этот день был определённо богат на судьбоносные встречи.

Знакомое чувство тревоги прямо под солнечным сплетением, что-то между покалыванием и пульсирующей болью, заставило меня посмотреть направо. Там у здания стояла пара, и я прекрасно слышал их разговор. Мужчина курил одну сигарету за другой. Женщина не курила.

— Слушай, я что хочу сказать, — он затянулся дымом. — Ты слишком много думаешь.

— Неправда, — возразила она. Именно от неё и исходило свечение.

Похоже, парень не воспринял ответ. После очередной затяжки он ухмыльнулся:

— Не, реально, ты слишком много думаешь. Про всё. Ну, почти.

Последнее слово не смягчило его обвинений. Даже мне, простому прохожему, резко захотелось врезать этому парню посильнее.

— Я решаю проблемы, Мартин! — возразила женщина. Вид у неё был измотанный. — Ну правда, я же не думаю про одну и ту же проблему годами. Я подумаю, найду решение, потом перехожу к следующей.

— Ну ладно, — пробурчал мужчина, не вынимая сигареты изо рта. Я так и стоял на месте, наблюдая за ними из-за угла.

— Сиги кончились, — наконец сказал он. — Погоди тут немного.

— Хорошо.

Её послушный ответ просто бесил меня. Парень перешёл дорогу и направился, как я мог догадаться, в табачный магазин. Я подошёл к женщине: она смотрела в телефон, и голубое свечение окутывало её.

— Здрасте, — я нелепо помахал рукой. В этом деле я никуда не годился. Что могло сработать? — Простите, вы время не подскажете?

— Полагаю, сейчас время разговаривать с незнакомцами? — ответила женщина со знающей улыбкой и лёгким презрением. Я совершенно точно никуда не гожусь в этом деле.

— Типа того, — признался я. — А что у вас, проблемы с этим плохим парнем?

— Он не плохой, — девушка скрестила руки на груди. — А вовсе даже замечательный мужчина.

— Ну ладно. А я в таком случае женщина-паук.

Упс, это было грубовато.

— Так что, я могу вам чем-нибудь помочь? — похоже, девушка сжалилась надо мной. Я заслуживал худшего ответа.

— Я просто вижу, что вы сейчас решаете какую-то проблему…

— Вы что, подслушивали? — холодно бросила она.

— Нет-нет! — воскликнул я, но было слишком поздно.

— Думаю, нам не стоит это обсуждать.

Было очевидно, что наш разговор на этом окончен — а я потерпел неудачу. Женщина уверенно зашагала от меня в том же направлении, что и её парень. Я пошёл за ней.

— Послушайте…

— Эй, дружище, у тебя проблема какая-то? — Парень вернулся. Мне не сильно понравился его угрожающий взгляд, так что пришлось ответить на выпад.

— У меня? Нет никаких проблем. А у тебя какая проблема?

— Ты. И то, что ты с ней разговариваешь.

— Мартин, всё в порядке!

Было видно, что женщина стыдится, что её парень ведёт себя как собственник, но, похоже, она скорее бросилась бы защищать его от меня, чем себя от его дурацкого отношения. У меня не осталось выхода, кроме как извиниться и уйти.

Что будет с этой женщиной? Над ней висел какой-то выбор, а я не помог. Значит, ей придётся решать самой? Или она… встретит другого стрелочника? Сколько нас вообще ходит вот так по городу? Или я провалил эту миссию раз и навсегда? И ведь я никогда, совершенно никогда об этом не узнаю.

*

Я даже не заметил, как остановился у входа в офис. Табличка гласила:

ЯЗЫКОВАЯ ШКОЛА «ГРИНВИЧ»

Как я раньше не замечал этой таблички? Та самая школа, о которой говорила Марта? Неужели она всегда находилась прямо здесь? Вот он, эффект Баадера-Майнхофа во всей красе.

— Добрый день!

Пока я разглядывал табличку, на крыльце появилась элегантная светловолосая дама. Я инстинктивно поправил пиджак. А что мои брюки, мешковато висят?

— День добрый, ответил я.

— Меня зовут Ингрид. Вы хотели бы посещать нашу школу? — Она улыбнулась так, будто сошла с рекламного баннера. — Мы предлагаем самые разнообразные варианты…

— Нет, спасибо, — я поспешил отказаться, и баннерная улыбка тут же исчезла. — Вообще-то я сам преподаватель.

— Правда? — На лице у неё опять возник проблеск энтузиазма, достойный рекламной картинки. — А немецкий вы не преподаёте? У нас есть вакансии.

— Нет, к сожалению. Только итальянский. А вы тут работаете преподавателем?

— Нет! Я специалист по кадрам.

Примерно так она и выглядела.

— А знаете, может, вы дадите мне свою визитку? Вдруг нам в будущем потребуются ваши услуги.

Неужто ещё одна работа спешит мне навстречу? В моём положении стоило хвататься за любую возможность.

— Мне кажется, вы креативный преподаватель, — добавила она. Я так и не понял, что это было — флирт или насмешка.

Дело в том, что я никогда не пользовался визитками. Работа всегда находила меня самыми непредвиденными способами, в основном через максимально запутанную сеть сарафанного радио. Поначалу я терзался желанием сказать, что оставил визитки дома на столе, но решил ответить правду.

— Понятно! Сейчас многие предпочитают профессиональные сети онлайн.

— А я нет, — выпалил я с изяществом искусного собеседника, каким всегда и был. Выражение на лице Ингрид стало настолько нечитаемым, что явно наступил момент как-то исправить ситуацию. — Но я буду рад, если вы сами дадите мне визитку.

Она вытащила из кармана карточку и протянула мне.

— Пожалуйста, позвоните, если вам интересно преподавать у нас. Хорошего дня.

— Спасибо.

Не особо желая выслушивать мои благодарности, Ингрид ещё раз сверкнула своей деловой улыбкой и исчезла за дверью офиса.

Может, это и есть мой план Б? Я аккуратно поместил визитку в карман и пошёл к перекрёстку. Было чувство, что меня вот-вот озарит какая-то идея, и я ждал, когда же она проявится. Светофор горел красным. Я валился с ног.

Вот оно! Я понял, что не так с этим всем, что не так со мной. Что увидела кадровая девушка во мне, незнакомом ей учителе, которого она только что встретила впервые в жизни? Потенциального сотрудника, человеческий ресурс, как у них говорят. Но человека она не увидела. Иной врач видит болезнь, но не видит за ней пациента; полицейский замечает преступление или жертву, но что за личность стоит за этими событиями — они могут и не подумать об этом. Вот и я такой же.

Я заметил свечение, но забыл посмотреть на его источник. Увидел путь, высвеченный нужным цветом, но почти не разглядел смиренного странника, шагающего по нему. Мне нужно научиться видеть людей. И так же мне нужно смотреть на своих учеников. Боже, кто знал, что во мне проснётся такая мудрость, когда я сонный! И голодный.

Холодильник мой, прямо как я, требовал питания. Я свернул на рыночек, который был на самом деле чудом, потому что работал каждый день. Говорят, в Европе большинство рынков открываются только на выходные.

Я прошёл между рядами деревянных ящиков, в которых гордо лежали спелые фрукты и овощи самых разных сортов. Это напомнило мне одну игру, в которую она однажды научила меня играть. А может, мы вместе придумали ту игру? Но в одиночку играть в неё было вовсе не забавно.

— Чего желаете? — мой ход мысли прервал весёлый продавец. — Есть отличные помидорки черри.

— Вообще я хотел купить… Купить хотел… — Мне не хватало духа сказать, что я понятия не имею, за чем пришёл. — Яиц!

— Чего, не слышу? Душицы? Пшеницы?

— Нет, яйца! Ну, круглые… Не круглые, овальные. Ну как яйцо. Короче, куриные плоды.

Загорелый продавец расхохотался.

— Яйца? У нас тут только фрукты и овощи.

Я извинился за свою неожиданную тупость.

— Мне просто правда надо поспать.

— Вот, возьмите, — он протянул мне что-то завёрнутое в коричневую бумагу.

— А это что? — уточнил я, зевая.

— Гранат. За счёт заведения. Очень полезно для крови и для мозгов!

Я был весьма тронут его неожиданной добротой и от души поблагодарил продавца.

— Для вас работаем. И пойдите хорошенько отдохните.

Я кивнул и пошёл домой, на автопилоте считая шаги.

*

Когда моя голова наконец упала на подушку, я вдруг понял, что не зашёл в тратторию рассказать Бенни — а может, и Дане, — как прошёл мой первый день. Насколько я знал их обоих, они наверняка решат, что я пропал без вести. Но с этим я ничего не мог поделать: у меня слипались глаза. Мир вокруг полностью выключился.