Заставь меня остаться

Юлия Гауф, 2023

– Почему ты хочешь работать на меня? Я жду правду, а не типичные фразы в ответ.– Зарплата хорошая, – выдохнула я.– Значит, только деньги. Ну что ж, – Марат опасно сверкнул черными глазами, – у меня к тебе предложение, Алика. Тебе нужны деньги, мне – любовница. Та, которая будет давать по первому требованию, и не делать мозг. Деньгами не обижу. Устраивает?– Любовница? – прошептала я.– Любовница. Можно назвать честнее и грубее. Никаких отношений, за ручки я держаться не собираюсь. Просто секс, а взамен – деньги. Согласна?Нужно уйти, мне нужно бежать отсюда. Раньше я бы так и поступила, еще бы и пощечину влепила, но… не в этот раз— Я жду!– Я согласна, – не верю, что произнесла это. – Согласна стать вашей любовницей.Первая часть дилогии "Порочные чувства" доступна бесплатно.

Глава 5

13:42 Денис Шагуров:

«Привет. Хотел извиниться за навязчивость. Накатило, сорри. Оказывается, я романтик, представил, как буду рассказывать детям, что влюбился в их мамку ребенком, а затем встретил спустя годы. Захотелось вдруг чего-то настоящего, понимаешь? В общем, реально прости, что доставал и мешал твоим отношениям. Теперь можем просто дружить, если маньячиной меня не считаешь. Я уволился, и я в городе. Вернулся домой окончательно»

Стою на улице у Зала прощаний, перечитываю сообщение от Дениса, а смысла не улавливаю. Пусто мне. До последнего ведь надеялась, что там не папа, но увидела… шрам на виске; родинку на подбородке, из-за которой мама психовала, и каждые полгода отца гоняла на обследование…

Это он.

Покурить бы. За всю свою жизнь я выкурила девятнадцать сигарет. В самые тяжелые моменты, когда трясло, и хотелось со всем покончить, я доставала эту отраву, и все мысли из головы дымом выметало. Жаль, сейчас нельзя. Ни покурить, ни напиться. Может, легче бы стало?

13:58 Я:

«Привет, всё ок. Сам уволился, или он тебя выгнал?»

13:58 Денис Шагуров:

«Сам ушел. Всё норм, подыскиваю не менее хорошую должность. Если захочешь встретиться, то я всегда за. Как ты?»

Хреново. Очень. Ни Денису, ни Кристине я не могу рассказать про то, что случилось. Вместо этого… разные мысли были. Например, набрать Дмитрия Константиновича, и высказать ему всё за его сына. Или Марату намекнуть, чтобы на полумерах не останавливался — моего отца нет, а тот, кто Егора пытал, какого черта живёт?!

Но слова Егора всё еще звучат эхом. Хватит с меня. Пусть и Марат, и Дмитрий Константинович, и Игнатов-младший живут себе дальше, только бы меня не трогали.

Денису я не отвечаю. Продолжаю стоять на улице, хотя надо бы такси вызвать, и домой ехать. Да, надо…

Едва я открыла приложение такси, к моему плечу прикоснулись. Вздрогнула, и ощущение чужой руки тут же исчезло.

— Идем, — сказал Марат.

— Ты мне?

— Подвезу. Поехали, Аль.

Взглянула на него. Ждет. И… ждал. Да, думаю да, а я и не чувствовала, совсем забыла, что кто-то еще в этом мире остался. А Марат всё это время за моей спиной стоял.

— Хватит думать, — голос его звучит устало, равно как и выглядит он вымотанным, — я не отвезу тебя в наш дом, и не запру. Дам тебе еще время. Просто сядь в машину, до дома подкину, или можем в ресторан по пути заехать. Тебе нужно хорошо питаться.

— Давай домой, — подошла к его машине, и села.

Не на заднее сидение, а рядом с ним. Глупо истерики закатывать. Да и в такси ездить в последнее время — пытка из-за вонючих ароматизаторов. А в салоне авто Марата пахнет разве что химчисткой, и его парфюмом.

— Рад, что ты не споришь. Как ты себя чувствуешь?

— Отвези меня к себе домой, — решилась вдруг. — Хочу забрать, наконец, свои вещи.

— А я уж было подумал, — он еле заметно покачал головой, но лицо при этом холодное, не лицо, а маска, по которой я думала, что научилась читать.

— Что ты подумал? Что я к тебе возвращаюсь?

— Глупо, да? — взглянул на меня, изогнув бровь.

— Да, Марат. Очень глупо. Сейчас я просто хочу забрать свои вещи. А потом, как ребенок родится… если… — я на секунду почти задохнулась от накрывшего волнения, смешенного с аритмией, — если ты захочешь общаться с ребенком, а не просто пытаться меня привязать с его помощью, то мы это устроим. Я не стану препятствовать.

Марат ничего не ответил. А ведь мог бы и поблагодарить, это решение далось мне тяжело. Хотелось иного — чтобы он просто меня и малыша в покое оставил, и я смогла забыть о его существовании. Может, так и будет. Может, Марат поймет, что я не сука, которой плевать на смерть отца от его руки. Может, ему надоест, и он отступит.

Было бы неплохо.

Мы едем в тишине. Марат достал сигарету, почти прикурил, но быстро смял её, и выбросил.

— Ты в курсе, что я могу забрать ребенка? Любой судья выберет меня, а не тебя. Я могу забрать его или её, поставить тебе условие жить рядом с нами, или нет, и ты вернешься. В дом, в мою кровать. Так?

— Так, — кивнула.

Душа черными гроздьями гнева покрывается. То, что Марат говорит — это голая правда. С его деньгами и властью, он на законных основаниях отнимет ребенка. И я вернусь. Куда я денусь? Я уже люблю этого малыша, он или она — моя семья.

— А если захочешь сбежать, ты понимаешь, что не выйдет? Ты — не твой отец, даже если он и учил тебя. Есть мобильные, есть банковские карты, есть камеры, которыми города увешены… человека найти легко, особенно того, кто не умеет прятаться.

— Я не собиралась, и не собираюсь бежать. Я не преступница, и не идиотка, — прорычала, сжав кулаки.

Мне не страшно. Я дико злюсь на Марата, он говорит всё это так спокойно и холодно, словно секретарше вопросы по расписанию задает. Осознала это, и… успокоилась. Резко, будто под холодный душ встала.

— А знаешь, ты ведь так не поступишь.

— Уверена?

— Нет, — усмехнулась. — Не уверена, Марат. Но… ты станешь отнимать ребенка у меня? Станешь шантажировать? Ты на самом деле такая мразь?

Молчит. Неужели я ошиблась?

— Марат! Так ты способен на это?

— Я не знаю, Алика. Надеюсь, что нет. Я не хочу тебя добивать. Хочу, чтобы ты решила ко мне вернуться, потому что я тебе нужен, а не из-за шантажа. Но… не хочу врать, я и сам не знаю, на что способен. Пока — на то, чтобы дать тебе время.

По крайней мере это честно.

Мы подъехали к знакомому дому. Я уверена была, что войти в него мне будет больно. Невыносимо. Но я спокойно вышла из машины, мы вошли в лифт, поднялись, и оказались в квартире.

Нет, не больно.

Удивительный сегодня день — если я что-то и испытываю, так это вспыхивающий то и дело гнев. Не боль утраты, не горечь и обиду, а гнев.

Марат поднялся со мной на второй этаж, вошел в спальню, и… на нашу кровать я тоже могу смотреть спокойно, как оказалось. На неё Марат и опустился. В уличной одежде, из-за чего я раньше шутливо ругала его. Ну а я подошла к гардеробу.

— Как он умер? Расскажи.

— Пусть пройдет время. Тебе вряд ли полезны стрессы.

— Я просто хочу знать, — обернулась к нему, и дала понять — без ответа я не уйду. — Я имею на это право!

— Его привезли в ангар мои люди. Я хотел сам убить, точку поставить. Почти удалось. Пистолет в моей руке был, с предохранителя я его снял, — Марат резко поднялся с кровати, и сделал ко мне несколько шагов. — Я бы мог его убить. Мог придумать для тебя сказочку, и ты бы поверила мне. Сама бы захотела обмануться, и я это понимал. В голове прокручивал все варианты, пока стоял там, напротив Веснина. И…

— Как. Он. Умер. Как?

— Я решил его не убивать. Ты мне дороже, что бы ты сейчас ни думала, — Марат протянул ладонь к моему лицу, но не прикоснулся. — Мне нужно было время, я приказал увезти его. Развернулся, чтобы уйти, но твой отец дернулся в мою сторону. Он безоружен был. Вернее, нет, у него был ствол, но его изъяли. Вот только реакция у одного из моих людей оказалась очень хорошей. Некстати. Он шмальнул.

Отошла на шаг, прижалась спиной к прохладному косяку.

Вот так глупо? Так просто? Раз, и нет человека?

— Ты передумал убивать папу? — спросила хрипло.

— В тот момент — да. Я хотел этого, очень хотел — выстрелить. Но не стал. Дал себе время, чтобы придумать, как быть. Есть места, где можно долго держать человека, и не знаю, к какому решению я бы пришел — может, убил бы; или выслал из страны; или отправил бы за решетку; или… да хер его знает. Но в тот момент я передумал его убивать, Алика: он бросил мне что-то в спину, дернулся, и… всё. Это тупо случайность.

Тупо случайность, да. Только от этого мне не легче. Жаль, что я так задержалась рядом с папой, и помешала ему уехать побыстрее. Жаль, что вообще поперлась прощаться. Жаль, что долго сидела и тупила в машине, тогда как нужно было тревогу бить, ведь спасти могла, удержать, остановить.

И Марат… он тоже мог выслушать. Не торопиться. Проследить за «своими людьми», палящими без команды. Верю ли я ему? Да, верю.

Слишком много случайностей произошло в тот день. И все они привели к катастрофе.

— Ясно. Спасибо за рассказ, — сказала холодно, развернулась к полкам со своей одеждой, и… всхлипнула.

Боль. Она пришла, черт бы ее побрал!

Всхлип. Еще всхлип. Горло дерёт огнём, рыдания душат, и вырываются слезами. Случайность. Тупо случайность. Как же так? Ну как?

— Тише-тише… прости меня, Алика. Прости, если сможешь, — прошептал Марат, и прижал к себе, обнимая. — Я не могу исправить того, что случилось… прости.