Ночь с Незнакомкой

Юлия Николаева (2022)

Она — девчонка из детдома, привыкшая бороться за себя. Она живет одним днем и не верит в любовь. Одиночка, никого не подпускающая близко. Он — правильный парень, у него невеста, престижная работа и обширные планы на будущее. Все, чтобы чувствовать себя счастливым. Только у него почему-то не получается. Одна случайная ночь изменит их жизни навсегда. Он научит ее любить, она научит его жить не по правилам. Только вот принесет ли это счастье или разрушит их жизни?

Глава 3

Ди

— На самом деле, мало у кого получается развиваться и духовно, и физически гармонично. Обычно что-то перевешивает. Развиваешь дух, страдает тело, развиваешь тело, страдает дух. Найти золотую середину не так сложно, сложно ее держаться.

— Я говорила, что ты слишком умная для своего возраста? — улыбается Зоя, попивая безалкогольный коктейль в кафе. После СПА-процедур она разомлела, и расслабленность не дает ей загоняться о случившемся. Совсем другой человек, право слово.

— Я не такая уж маленькая, мне двадцать два.

— Поверь, это совсем немного, — она продолжает улыбаться. — Говорю тебе с высоты опыта сорокапятилетней женщины. Сознайся, ты училась на психологическом?

Я смотрю в сторону, держа в уголках губ улыбку. Я умею хорошо врать, но почему-то именно с Зоей мне это дается сложно. Может, потому что она слишком милая.

— Я училась на философском, — перевожу на нее взгляд.

— Ух ты, неожиданно.

— Когда еще в школе начинаешь интересоваться подобными темами, это может кончиться только философским.

— И… Где может работать философ?

— Зоя, что за глупые вопросы? Философ не может работать, он может только философствовать.

Она искренне смеется, мне снова становится стыдно за то, что я ей вру. Давно забытое ощущение, кстати. Раньше меня никогда не терзала моральная сторона лжи. Был только один человек, который, как Зоя сейчас, заставлял чувствовать стыд.

— Значит, ты — философствующий бармен.

— В точку.

— А твои родители, как они отнеслись к выбору такой профессии?

Я снова отвожу взгляд в сторону.

— Мамы давно нет в живых, а отец живет далеко отсюда. Он не очень интересуется моей жизнью. Если быть точной, совсем не интересуется.

Новая ложь.

— Мне жаль, Ди. Правда, жаль.

— Ничего, я привыкла.

— Встречаешься с кем-то? — переводит она тему.

— Нет, — я качаю головой. — И хватит обо мне. У нас есть еще планы.

— Правда? — Зоя вздергивает брови. — А я думала, на сегодня мы уже закончили.

— Ну уж нет. В новую жизнь надо врываться стремительно. Идем.

— Сразу предупреждаю, что красить волосы не буду, — она встает, закидывая на плечо сумочку. — Ни разу в жизни не красилась, даже мелирование не делала.

— И правильно, тебе это ни к чему. Такой цвет волос не каждый стилист сделает. Но можно подстричься, так ведь? А вообще, по плану был поход по магазинам.

— Мне уже страшно.

— И правильно, — смеюсь я.

— Нет, нет, нет, — Зоя мотает головой, даже толком не успев рассмотреть, что я подсунула ей в примерочную. Кофта и правда легкомысленная, но не настолько, чтобы ее не купить и не носить.

— Просто примерь. Не понравится, не будешь брать.

— Я не буду.

— Отлично. Тогда просто примерь.

Зоя пытается прожечь меня взглядом, но я никак не реагирую, только улыбаюсь.

— Ладно, — она забирает кофту, а я следом подкидываю еще несколько, которые держала за спиной.

— Просто примерь! — быстро говорю на ее взгляд и задергиваю штору. — И мне не забудь показаться.

Через полминуты Зоя отдергивает штору и упирает руки в боки, глядя на меня.

— Супер, — киваю я. — Берем.

Она только возмущенно открывает рот, поворачиваясь к зеркалу. Критически себя осматривает, вставая то одним боком, то другим.

— Зоя, у тебя классная фигура, тем более для твоего возраста. Ты худая, талия тонкая. Грудь небольшая, но имеется же, главное, правильно все подчеркнуть. Что и делает эта кофта. Бери, ты ведь сама хочешь.

Она опускает руки, словно сдаваясь, и поворачивается ко мне.

— Мне нравится, — признает. — Но я уверена, что не наберусь смелости ходить в ней.

— Эй, не наберется смелости прежняя Зоя, и это понятно. А ты новая Зоя, и сама не заметишь, как скоро начнешь себя чувствовать в такой одежде комфортно. Она не пошлая и не вычурная, просто подчеркивает твою фигуру. Вот и все.

— Но куда я буду в этом ходить?

— Куда? — я делаю вид, что думаю. — Например, можем попросить продавца отрезать ярлык, и ты пройдешься в ней по торговому центру. Слушай, Зоя, у твоих предков стояли за стеклом сервизы, которые доставали только для того, чтобы стереть с них пыль?

Она смеется, взгляд становится мягче, видимо, думает о своей семье.

— Намек понят, — говорит мне. — Просто… Мне кажется, все будут на меня смотреть и думать, что я молодящаяся коровушка, — она понижает голос, а я прыскаю.

Черт, иногда забываю о том, что возраст мало что играет в жизни человека. В том плане, что Зоя такой большой ребенок, со всеми тараканами и комплексами из детства, которые таким вот образом трансформировались сейчас.

— Мужики так точно не будут думать. А что касается женского пола… Поверь, когда я вижу взрослую женщину, то ничего не думаю. Мне все равно. Мне двадцать два, я живу в другой реальности. У нас разные плоскости интересов, желания и методы их достижения. Тридцатилетним тоже по фиг, у них тоже своя реальность. Максимум, они могут подумать, что было бы классно выглядеть в сорок пять, как ты. Так что единственные, кто могут назвать тебя молодящейся коровушкой, это завистливые ровесницы. Но них просто глупо обращать внимание.

Зоя, вздернув брови, снова осматривает себя в зеркало с куда большей уверенностью, чем в прошлый раз. Спину выпрямила, плечи расправила, и даже сама не заметила этого. Иногда человеку нужно всего пару слов, чтобы что-то в нем изменилось. Или положило начало изменениям. А Зоя хочет меняться, просто боится. Но все равно тянется к новой жизни, и это круто. Такого человека стоит уважать.

— Слышала фразу, что женщины одеваются не для мужчин и даже не для себя? — спрашивает Зоя, когда я запахиваю штору, чтобы она примерила следующую кофту.

— А для кого?

— Для других женщин.

Усмехаюсь, качнув головой.

— Мне кажется, в наше время женщины одеваются для социальных сетей.

— Интересно, как у них обстоят дела в реальности.

— Ну я думаю, на каждый товар найдется покупатель.

Зоя высовывает из-за шторки голову.

— Товар? — спрашивает, глядя на меня, я морщусь.

— Прости. Просто мне сложно воспринимать такой тип девушек как реальных. Они создают такую красивую картинку в интернете, что кажется, в жизни к ним просто боятся подходить. Слишком идеально — тоже не очень-то хорошо.

Зоя отодвигает штору, демонстрируя мне еще одну кофту.

— Для них есть олигархи, — говорит мне, пока я разглядываю ее.

— Наверное. С олигархами я мало знакома. Встречала только один раз.

— Правда? — Зоя смотрит с интересом. Я пожимаю плечами. — И как он? То есть я хочу сказать…

— Он необычный олигарх, — улыбаюсь ей. — По крайней мере, мне так кажется. Сравнивать-то не с кем. Классный мужик.

Зоя едва заметно хмурится, щурясь, смотрит на меня еще пару секунд, потом задергивает шторку, чтобы примерить следующую кофту.

— У вас был роман? — спрашивает оттуда.

Ну конечно, не глядя в глаза, провокационные вопросы задавать проще. Как и отвечать на них.

— Нет, — я прислоняюсь спиной к стене, сунув руки в карманы штанов. — Просто случайная встреча.

— Ясно.

Я криво улыбаюсь сама себе. Врать, когда не смотришь в глаза собеседнику, тоже значительно проще.

После того, как мы покупаем красивые шмотки в новом стиле, Зоя еще проходится по магазину и берет несколько повседневных.

— Перебери вещи дома, — советую я. — Есть такая психологическая практика. Нужно собрать и выкинуть вещи, которыми не пользуешься и которые тянут тебя назад.

— Все должно быть в порядке, — задумчиво тянет Зоя, пробегая пальцем по ряду вешалок. — Так моя мама говорила, — переводит взгляд на меня. — Она была помешана на порядке и чистоте. Раз в год перебирала все вещи, которые были в доме и вытаскивала на помойку огромные пакеты. Я все время не могла понять, откуда за год берется столько новых вещей, которые нужно выбросить. А потом поняла: это не новые, это все те же старые. Они потеряли свою значимость за год.

— Тебе от этого грустно?

— Я не знаю, — она мягко улыбается. — Не знаю. У моего папы была сумка с инструментами, одна небольшая спортивная сумка. Каждый год мама давала папе эту сумку и просила разобрать ее, потому что она в инструментах не смыслила.

— Он не разбирал?

— Нет. Обещал. Каждый год говорил, что надо, но в итоге она несколько дней стояла в углу комнаты, а потом мама отправляла ее обратно в шкаф. Когда папа умер, вдруг оказалось, что эта сумка — то немногое, что было его, что могло бы напомнить о нем. Я полезла в нее, и оказалось, что она набита хламом. Перегоревшие лампочки, старые неработающие провода, и все в таком духе. Мне было так обидно. Как будто я открывала коробку с подарком, а она оказалась пустой.

— Но ведь что-то от него осталось?

— Много всего, — Зоя кивает, проходя к кассе. — Он был хорошим мастером по дереву. Просто я надеялась узнать о нем что-то новое, личное, что не было на виду перед моими глазами всю жизнь. Но увы…

— Давайте вещи, — девушка-кассир выдергивает нас из разговора с дежурной улыбкой на губах, Зоя на меня не смотрит, стоит, постукивая длинными тонкими пальцами по стойке.

Мне хочется ей сказать, что неловкость после откровения — это нормально. Даже между близкими людьми, и уж тем более между теми, кого ты совсем не знаешь. И что я все понимаю, и мне тоже немного неловко, потому что с чужими откровениями ведь надо что-то делать, как-то на них реагировать, так, чтобы не оттолкнуть от себя человека.

Доверие — хрупкая материя, и чтобы сохранять ее в равновесии, нужно прикладывать усилия. Для меня это и вовсе почти работа. Я никогда не откровенничаю с другими. Никогда не расскажу вот такое, чем со мной делится Зоя. Я слушаю, анализирую, запоминаю — чтобы понимать, что ждет меня в общении с тем или иным человеком. Так проще. Проще, чем натыкаться на острые углы, а потом залечивать раны.

Сумма, которую Зоя платит за покупки, ее определенно не волнует. Спокойно она протягивает карту, а я впервые думаю о том, откуда у нее, собственно, средства к существованию?

— Ты работаешь? — спрашиваю, когда мы идем в сторону выхода.

— Сейчас нет. Раньше работала шеф-поваром в ресторане.

Она говорит название, а я присвистываю.

— Зоя, это один из самых крутых рестиков города.

— Да, я знаю.

— Ты можешь собой гордиться.

Она улыбается краем губ, но взглядом снова уносится в свои мысли.

— Для девчонки, приехавшей из маленького южного городка, точно неплохо, — произносит в итоге. — Ты же поняла по моему говору, что я не местная?

— Он почти незаметен.

— Еще бы, за столько лет жизни в Москве. В любом случае, сейчас я не работаю. Семь лет назад стала домохозяйкой. Муж начал неплохо зарабатывать, предложил мне уйти и заняться чем-то для души, если я захочу.

— И ты занялась?

— Нет, — она пожимает плечами. — Первое время наслаждалась тем, что не надо каждый день жить по графику, куда-то ехать, быть перед кем-то обязанной. А потом все как-то руки не доходили. Были некоторые идеи, но я их так и не воплотила.

— А сейчас?..

— Муж обещался присылать мне каждый месяц определенную сумму денег, — ее голос прорезают нотки сарказма. — Я не стала возражать, они мне пригодятся, пока я пойму, как жить дальше. Благо, дети взрослые и сами себя обеспечивают. Боже, Ди, — она останавливается и поворачивается ко мне всем телом. — Я ведь им так и не сказала.

— О разводе?

Она кивает, закусив губу.

— Просто не знаю, как. Для них мы пример идеальной семьи. И тут я должна заявить, что это не так. Они еще такие молодые, я не хочу подрывать их веру в семью.

— Все равно придется.

— Да, знаю, — она обреченно кивает и не спеша двигает дальше. — Жду подходящего момента. Старший сын с головой в работе, младший в Питере, собирался приехать в августе…

— До августа, боюсь, это не терпит, — киваю я, Зоя вздыхает, плечи опускаются. Неужели всерьез надеялась утаивать правду целых полтора месяца?

— Ди! Эй, Ди! — слышу вдруг. Мы поворачиваемся на голос вместе с Зоей. — Привет.

Высокий брюнет с шикарной улыбкой и растрепанными волосами останавливается рядом с нами. Ловит взгляд Зои и добавляет:

— Здрасьте.

— Я не ее мать, — говорит Зоя, а я с трудом давлю расползающуюся улыбку, потому что паренек определенно сильно смешался, заметив взрослую женщину.

— О! — он выдыхает с облегчением. — Я… Я просто хотел поздороваться.

— Ну привет, — отвечаю ему. — Не помню, мы… Мы познакомились в баре?

Он вздергивает брови и растерянно моргает, глядя на меня.

— Правда, не помнишь? — спрашивает, я качаю головой.

— Да, мы познакомились в баре… — его голос теряет былую уверенность, и парень больше не улыбается. — Ты работала, и я… Дождался окончания смены, мы потом поехали ко мне. Что, не помнишь?

Я пожимаю плечами, выдавая робкую улыбку, типа извини. Я прекрасно помню этого парня. Две недели назад он пил в баре с другом, потом тот свалил с девчонкой, которую подцепил на стойке. Этот остался, мы поболтали, потом поехали к нему и занялись сексом. Он уснул, я сбежала. Ничего интересного.

— Ладно… — парень определенно не знает, как себя вести. — Просто увидел тебя и… Пожалуй, пойду.

Я киваю, он, буркнув Зое «до свидания», развернувшись, уходит. Один раз оборачивается, а может, и не один, я подталкиваю Зою в сторону выхода и уже не вижу, что он там делает.

— Кто этот парень? — интересуется она с любопытством, оглядываясь.

— Он же сказал.

— Вы, правда, познакомились в баре, а потом?.. — она запинается.

— Переспали? По всей видимости, так и было.

— Ты не помнишь? — она смотрит на меня в неверии.

— Я не могу помнить всех парней, с которыми сплю.

— А их много?

Вздыхаю и, облизнув губы, смотрю на Зою.

— Да, их много. Я не встречаюсь с парнями. Когда мне хочется развлечься, я просто знакомлюсь с кем-то в баре.

Теперь растерянно моргает Зоя, то же выражение лица, что было у парня. Я жду ее реакции. Я сказала ей правду, немного разрушила созданный мной образ. Но это же не мои проблемы, какими светлыми чертами наделила меня Зоя. Оправдывать чужие ожидания — не моя задача. Это вообще не задача ни для кого.