Неточные совпадения
Чистая истина
христианского откровения, идущая не от объектного
мира, привела бы к концу
мира.
Чистая, не искаженная, не приспособленная к низменному состоянию
мира,
христианская Истина могла бы оказаться разрушительной и анархической.
Это определялось тем, что
христианская духовность пала на почву объективированного падшего
мира.
Христианская метафизика в чистом своем виде признает
мир не злым по существу, а падшим, греховным.
Христианская аскеза была обратной стороной
христианского приспособления к
миру, миро-отрицание было вместе с тем мироприспособлением.
Теозис, который лежит в основании мистики
христианского Востока, не есть монистическое тождество с Богом и не есть унижение человека и тварного
мира.
Дионисическая стихия действует и в
мире христианском.
Объективация духа совсем не была одухотворением
мира, была не нисхождением, не проявлением
христианского духа любви и милосердия, а покорностью состояниям
мира, торжеством социальной обыденности.
В
мире должна образоваться духовность,
христианская духовность, которая может быть названа социалистической, коммюнотарной, но которая прежде всего персоналистическая, так как в основании ее лежит отношение человека к человеку, к ближнему, ко всякой конкретной человеческой личности.
Христианству глубоко присущ скрытый параклетизм, и всегда была
христианская надежда, что параклетизм раскроется, что будет новое излияние Духа Святого в
мире.
Но
христианская духовность несет тяготу падшего
мира, как вольную жертву, как нисхождение любви и милосердия.
Задача эта многим представлялась весьма темною и даже вовсе непонятною, но тем не менее члены терпеливо выслушивали, как Зайончек, стоя в конце стола перед составленною им картою «
христианского мира», излагал мистические соображения насчет «рокового разветвления христианства по свету, с таинственными божескими целями, для осуществления которых Господь сзывает своих избранных».
Неточные совпадения
— Я прошу простить мне этот экскурс в область философии древнего
мира. Я сделал это, чтоб напомнить о влиянии стоиков на организацию
христианской морали.
Идея нового человека, нового Адама, нового рождения есть
христианская идея, ее не знал античный
мир.
И хотя невозможен в
христианском человечестве исключительный национальный мессианизм, отрицающий саму идею человечества, мессианизм ветхозаветный, но возможен преображенный новозаветный мессианизм, исходящий от явления Мессии всему человечеству и всему
миру.
И думается, что для великой миссии русского народа в
мире останется существенной та великая
христианская истина, что душа человеческая стоит больше, чем все царства и все
миры…
Это и есть истина
христианского лишь персонализма, незнакомая древнему, дохристианскому
миру.