Неточные совпадения
Он отменяет автономный и секулярный принципы новой истории, он требует «сакрального»
общества, «сакральной» культуры, подчинения всех сторон
жизни религии диавола, религии антихриста.
В духовной и идейной
жизни этих
обществ обнаруживалась все нарастающая анархия, утеря единого центра, единой верховной цели.
Это воспринималось как автономия всех сфер культурной и общественной
жизни, как секуляризация
общества.
Но во время новой истории оно слишком долго задержалось на формальной свободе в принятии Истины, не совершив своего избрания, и потому оно образовало формы и мысли
жизни, обоснованные не на Истине, а на формальном праве избирать какую угодно истину или ложь, т. е. создало беспредметную культуру, беспредметное
общество, не знающее, во имя чего оно существует.
Индивидуализм, атомизация
общества, безудержная похоть
жизни, неограниченный рост народонаселения и неограниченный рост потребностей, упадок веры, ослабление духовной
жизни — все это привело к созданию индустриально-капиталистической системы, которая изменила весь характер человеческой
жизни, весь стиль ее, оторвав
жизнь человеческую от ритма природы.
Автономия хозяйственной
жизни привела к ее господству над всей
жизнью человеческих
обществ.
Социалисты берут у буржуазного капиталистического
общества его материализм, его безбожие, его поверхностное просветительство, его нелюбовь к духу и духовной
жизни, его жадность к
жизни, к ее успехам и удовлетворениям, его борьбу за эгоистические интересы, его неспособность к внутренней сосредоточенности.
Нам предстоит несомненный факт: в новой истории, гордой своим прогрессом, центр тяжести
жизни перемещается из духовной сферы в материальную, из внутренней во внешнюю
жизнь,
общество становится все менее религиозным.
Демократия есть идеология критической, а не органической эпохи в
жизни человеческих
обществ.
Монархисты и социалисты с разных сторон подтачивают
жизнь демократических
обществ и требуют, чтобы выбор наконец совершился, чтобы содержание было найдено.
В
жизнь европейских
обществ победно вошли сначала демократия, а потом социализм, потому что старые теократические
общества внутренне разложились.
Так изживалась одна историческая неудача за другой, и причина неудачи всегда одна — реальное преображение
жизни заменяется внешними и формальными знаками того, что
общество — теократически-сакрально или социалистически-сакрально.
Вне реального достижения высшей духовной
жизни, т. е. вне перерождения, вне нового духовного рождения никакое совершенное
общество и совершенная культура недостижимы.
Ассоль так же подходила к этой решительной среде, как подошло бы людям изысканной нервной
жизни общество привидения, обладай оно всем обаянием Ассунты или Аспазии [Аспазия (V век до н. э.) — одна из выдающихся женщин Древней Греции, супруга афинского вождя Перикла.]: то, что от любви, — здесь немыслимо.
Со свойственным ему радикализмом мысли и искренностью он признается, что осуществление христианской правды в
жизни общества привело бы к уродству, и он, в сущности, не хочет этого осуществления.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Тебе все такое грубое нравится. Ты должен помнить, что
жизнь нужно совсем переменить, что твои знакомые будут не то что какой-нибудь судья-собачник, с которым ты ездишь травить зайцев, или Земляника; напротив, знакомые твои будут с самым тонким обращением: графы и все светские… Только я, право, боюсь за тебя: ты иногда вымолвишь такое словцо, какого в хорошем
обществе никогда не услышишь.
Последнее ее письмо, полученное им накануне, тем в особенности раздражило его, что в нем были намеки на то, что она готова была помогать ему для успеха в свете и на службе, а не для
жизни, которая скандализировала всё хорошее
общество.
Другое: она была не только далека от светскости, но, очевидно, имела отвращение к свету, а вместе с тем знала свет и имела все те приемы женщины хорошего
общества, без которых для Сергея Ивановича была немыслима подруга
жизни.
— Мы ведем
жизнь довольно прозаическую, — сказал он, вздохнув, — пьющие утром воду — вялы, как все больные, а пьющие вино повечеру — несносны, как все здоровые. Женские
общества есть; только от них небольшое утешение: они играют в вист, одеваются дурно и ужасно говорят по-французски. Нынешний год из Москвы одна только княгиня Лиговская с дочерью; но я с ними незнаком. Моя солдатская шинель — как печать отвержения. Участие, которое она возбуждает, тяжело, как милостыня.
Я говорил правду — мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины
общества, я стал искусен в науке
жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался.