Неточные совпадения
Вместе с тем свобода может вести
человека путем зла, свобода носит не морально-юридический и педагогический характер, а характер трагический.
Человек пошел опытным
путем познания добра и зла и должен пройти этот страдальческий
путь, но не может претендовать на рай в середине этого
пути.
Иного
пути к Богу, как через
человека, нет.
Если
человек стремится к свободе
путем насилия, к любви
путем ненависти, к братству
путем раздора, к истине
путем лжи, то возвышенная цель этого
человека не может смягчить нравственно неблагоприятной его оценки.
Я даже думаю, что если бы
человек стремился к насилию
путем свободы, к ненависти
путем любви, к лжи
путем правдивости, к раздору
путем братства, то он нравственно оказался бы выше.
Основное для этики стремление
человека не есть стремление к счастью, как не есть и стремление к покорности и подчинению, а стремление к качеству, самовозрастанию и самореализации хотя бы принятием страдания, а не счастья, хотя бы
путем бунта и восстания.
«Добрые дела» начинают понимать не как проявление любви к Богу и к ближнему, к живому существу, не как обнаружение благостной силы, дающей жизнь другим существам, а как способ самоспасения и самооправдания, как
путь осуществления отвлеченной идеи добра, за которое
человек получает награду в будущей жизни.
Один только
путь раскрыт перед
человеком,
путь просветления и возрождения жизни, — принятия страдания как креста, который каждый должен нести и идти за ним, за Распятым на кресте.
Когда
человек вступил на
путь самоусовершенствования, все равно католического, православного, толстовского, йогического, теософического и еще какого-либо, то он может оказаться потерянным для творчества.
И открывается много
путей борьбы
человека с греховной половой страстью.
Только Евангелие понимает это и указывает новые
пути, непонятные для закона, — любовь к врагам, неосуждение ближних и грешников, мытари и грешники впереди идут в Царство Небесное,
человек выше субботы и пр.
Трагично тут то, что неправда, ложь, истязание живых
людей практикуется и во имя целей, которые признаются высшими, и во имя средств, которые признаются необходимыми и которые в
пути начинают заслонять цель.
Тоска не есть, конечно, высшее духовное достижение
человека, она подлежит преодолению, она является в
пути, она обнаруживает священное недовольство
человека обыденным миром и устремление к миру высшему.
Даже любовь к ближнему, к
человеку, несущему в себе образ и подобие Божье, понималась исключительно как
путь самоспасения, как аскетическое упражнение в добродетели.
И есть только один
путь, который раскрыт
человеку,
путь верности до конца идее «
человека»,
путь вхождения в царство духа, в которое войдет и преображенная природа.
После того как
человек вступил на
путь различения добра и зла, само познание не есть зло.
Человек принужден идти трагическим
путем,
путем героическим.
Отблеск утерянного рая есть в искусстве, в поэзии, и
человек приобщается в них к мгновениям райского блаженства через творческий экстаз, т. е. через свой творческий
путь вверх.
Везде, где бы ни было в жизни, среди ли черствых, шероховато-бедных и неопрятно-плеснеющих низменных рядов ее или среди однообразно-хладных и скучно-опрятных сословий высших, везде хоть раз встретится на
пути человеку явленье, не похожее на все то, что случалось ему видеть дотоле, которое хоть раз пробудит в нем чувство, не похожее на те, которые суждено ему чувствовать всю жизнь.
Неточные совпадения
Головотяпами же прозывались эти
люди оттого, что имели привычки «тяпать» головами обо все, что бы ни встретилось на
пути.
Но в глубине своей души, чем старше он становился и чем ближе узнавал своего брата, тем чаще и чаще ему приходило в голову, что эта способность деятельности для общего блага, которой он чувствовал себя совершенно лишенным, может быть и не есть качество, а, напротив, недостаток чего-то — не недостаток добрых, честных, благородных желаний и вкусов, но недостаток силы жизни, того, что называют сердцем, того стремления, которое заставляет
человека из всех бесчисленных представляющихся
путей жизни выбрать один и желать этого одного.
«И разве не то же делают все теории философские,
путем мысли странным, несвойственным
человеку, приводя его к знанию того, что он давно знает и так верно знает, что без того и жить бы не мог? Разве не видно ясно в развитии теории каждого философа, что он вперед знает так же несомненно, как и мужик Федор, и ничуть не яснее его главный смысл жизни и только сомнительным умственным
путем хочет вернуться к тому, что всем известно?»
Вронский удовлетворял всем желаниям матери. Очень богат, умен, знатен, на
пути блестящей военно-придворной карьеры и обворожительный
человек. Нельзя было ничего лучшего желать.
Но мы стали говорить довольно громко, позабыв, что герой наш, спавший во все время рассказа его повести, уже проснулся и легко может услышать так часто повторяемую свою фамилию. Он же
человек обидчивый и недоволен, если о нем изъясняются неуважительно. Читателю сполагоря, рассердится ли на него Чичиков или нет, но что до автора, то он ни в каком случае не должен ссориться с своим героем: еще не мало
пути и дороги придется им пройти вдвоем рука в руку; две большие части впереди — это не безделица.