Неточные совпадения
Сейчас можно удивляться идеализации Московской России славянофилами, она ведь ни в чем не походила на то, что
любили славянофилы, в ней не
было свободы, любви, просвещенности.
Западники
были такие же русские люди, как и славянофилы,
любили Россию и страстно хотели для нее блага.
Вот как выражает Белинский свою социальную утопию, свою новую веру: «И настанет время, — я горячо верю этому, настанет время, когда никого не
будут жечь, никому не
будут рубить головы, когда преступник, как милости и спасения,
будет молить себе конца, и не
будет ему казни, но жизнь останется ему в казнь, как теперь смерть; когда не
будет бессмысленных форм и обрядов, не
будет договоров и условий на чувства, не
будет долга и обязанностей, и воля
будет уступать не воле, а одной любви; когда не
будет мужей и жен, а
будут любовники и любовницы, и когда любовница придет к любовнику и скажет: „я
люблю другого“, любовник ответит: „я не могу
быть счастлив без тебя, я
буду страдать всю жизнь, но ступай к тому, кого ты
любишь“, и не примет ее жертвы, если по великодушию она захочет остаться с ним, но, подобно Богу, скажет ей: хочу милости, а не жертв…
Этот же хаос Тютчев чувствует и за внешними покровами истории и предвидит катастрофы. Он не
любит революцию и не хочет ее, но считает ее неизбежной. Русской литературе свойствен профетизм, которого нет в такой силе в других литературах. Тютчев чувствовал наступление «роковых минут» истории. В стихотворении, написанном по совсем другому поводу,
есть изумительные строки...
Полемизируя с правым христианским лагерем, Вл. Соловьев
любил говорить, что гуманистический процесс истории не только
есть христианский процесс, хотя бы то и не
было сознано, но что неверующие гуманисты лучше осуществляют христианство, чем верующие христиане, которые ничего не сделали для улучшения человеческого общества.
Леонтьев
был ренессансным человеком,
любил цветущую культуру.
Маркс не очень
любил русских и
был удивлен, что у него среди русских находятся последователи раньше, чем среди западных людей.
Белинский
любил литературу, и у него, как у критика,
была большая чуткость.
Он
был человек гордый, склонный к гневу, это
был пацифист с воинствующим инстинктом,
любил охоту,
был картежник, проигравший в карты миллион, проповедник непротивления — он естественно склонен
был к противлению и ничему и никому не мог покориться, его соблазняли женщины, и он написал «Крейцерову сонату».
Вл. Соловьев, который не
любил Толстого, сказал, что его религиозная философия
есть лишь феноменология его великого духа.
Славянофилы
были уверены, что русский народ не
любит власти и государствования и не хочет этим заниматься, хочет остаться в свободе духа.
Подобно славянофилам, он критиковал рационализм, но философия его
была слишком рациональной, и в ней слишком большую роль играли схемы, которые он очень
любил.
Леон Блуа, редкий во Франции писатель апокалиптического духа,
был враждебен буржуазному обществу и буржуазной цивилизации, его не
любили и мало ценили [См. изумительную книгу Л. Блуа «Exegese des lieux communs».
Он очень не
любил философского идеализма, не
любил гностических тенденций, которые
были у Вл.
Белый
был сложнее и многообразнее по своим дарованиям, чем Блок, он
был не только поэтом, но и замечательным романистом, он
любил философствовать и стал впоследствии антропософом.
На Западе существовало резкое разделение между богословием и философией, религиозная философия
была редким явлением, и ее не
любили ни богословы, ни философы.
Он
был любим… по крайней мере // Так думал он, и был счастлив. // Стократ блажен, кто предан вере, // Кто, хладный ум угомонив, // Покоится в сердечной неге, // Как пьяный путник на ночлеге, // Или, нежней, как мотылек, // В весенний впившийся цветок; // Но жалок тот, кто всё предвидит, // Чья не кружится голова, // Кто все движенья, все слова // В их переводе ненавидит, // Чье сердце опыт остудил // И забываться запретил!
Неточные совпадения
Осип. Да, порядок
любит. Уж ему чтоб все
было в исправности.
Хлестаков. Я — признаюсь, это моя слабость, —
люблю хорошую кухню. Скажите, пожалуйста, мне кажется, как будто бы вчера вы
были немножко ниже ростом, не правда ли?
Анна Андреевна. Цветное!.. Право, говоришь — лишь бы только наперекор. Оно тебе
будет гораздо лучше, потому что я хочу надеть палевое; я очень
люблю палевое.
Осип.
Любит он, по рассмотрению, что как придется. Больше всего
любит, чтобы его приняли хорошо, угощение чтоб
было хорошее.
Хлестаков. Хорошо, хоть на бумаге. Мне очень
будет приятно. Я, знаете, этак
люблю в скучное время прочесть что-нибудь забавное… Как ваша фамилия? я все позабываю.