Неточные совпадения
Мне свойственна
изначальная свобода.
Моя
изначальная, ранняя любовь к философии и к философии метафизической связана с моим отталкиванием от «жизни» как насилующей и уродливой обыденности.
С этим вопросом связан
изначальный во мне элемент.
Я думаю, что люди
изначального «спиритуализма», никогда не прошедшие через материализм, представляют тип не благоприятный для восприятия в чистом виде какой-либо религиозной ортодоксии.
Но мою любовь к метафизике, характерную для всего моего существования, можно объяснить моим коренным и
изначальным отталкиванием от обыденности, от принуждающей меня эмпирической действительности.
С точки зрения современной психологии мою
изначальную тему можно было бы формулировать как различение между бессознательным и сознанием, но научная психология и ее представители не способны к философскому обоснованию и развитию учения о бессознательном.
Но ошибочно сводят мои мысли о свободе к бёмевскому учению об Ungrund’e [Причина,
изначальный мотив (нем.).].
Источник своей революционности я всегда видел в
изначальной невозможности принять миропорядок, подчиниться чему-либо на свете.
Но во мне все же не было
изначальной любви к «жизни».
Мой
изначальный и обостренный персонализм, который неверно называют индивидуализмом, должен был привести к столкновению.
Лозунг о «неприятии мира», провозглашенный мистическим анархизмом, был
изначальным лозунгом моей жизни, был моей метафизической природой, а не увлечением какой-то эпохи.
С П. Флоренским у нас было
изначальное взаимное отталкивание, слишком разные мы были люди, враждебно разные.
Я противопоставлял прежде всего принцип духовной свободы, для меня
изначальной, абсолютной, которой нельзя уступить ни за какие блага мира.
Принес также русскую критику рационализма,
изначальную русскую экзистенциальность мышления.
Но это лишь значило, что выявились мои
изначальные, глубокие эмоции и оценки в результате моей реакции на эмигрантскую среду и на западную буржуазность.
Я могу сказать, что у меня был опыт
изначальной свободы, и, в связи с ней, и творческой новизны, и зла, был острый опыт о личности и ее конфликте с миром общего, миром объективации, опыт выхода из власти общего, был опыт человечности и сострадания, был опыт о человеке, который есть единственный предмет философии.
Неточные совпадения
Отчет заключался надеждой его автора, что «наш уважаемый сотрудник, смелый и оригинальный мыслитель, посетит наш город и прочтет эту глубоко волнующую лекцию. Нам весьма полезно подняться на высоту
изначальных идей, чтоб спокойно взглянуть оттуда на трагические ошибки наши».
Германская религия относит источник зла к бессознательному божеству, к
изначальному хаосу, но никогда не к человеку, не к самому германцу.
Свобода есть что-то гораздо более
изначальное, чем справедливость.
Жестокая судьба государства есть в конце концов судьба человека, его борьба с хаотическими стихиями в себе и вокруг себя, с
изначальным природным злом, восхождение человека к высшему и уже сверхгосударственному бытию.
Без
изначальной и стихийной любви к России невозможен никакой творческий исторический путь.