Неточные совпадения
Отчет заключался надеждой его автора, что «наш уважаемый сотрудник, смелый и оригинальный мыслитель, посетит наш город и прочтет эту глубоко волнующую лекцию. Нам весьма полезно подняться на высоту
изначальных идей, чтоб спокойно взглянуть оттуда на трагические ошибки наши».
Германская религия относит источник зла к бессознательному божеству, к
изначальному хаосу, но никогда не к человеку, не к самому германцу.
Свобода есть что-то гораздо более
изначальное, чем справедливость.
Жестокая судьба государства есть в конце концов судьба человека, его борьба с хаотическими стихиями в себе и вокруг себя, с
изначальным природным злом, восхождение человека к высшему и уже сверхгосударственному бытию.
Без
изначальной и стихийной любви к России невозможен никакой творческий исторический путь.
Перед человечеством становятся все новые и новые творческие задачи, задачи творческого претворения энергий, исходящих из темной,
изначальной глубины бытия в новую жизнь и новое сознание.
Германец ощущает хаос и тьму в
изначальном, он очень чувствует иррациональное в мировой данности.
Продолжающееся распадение космоса природного и космоса социального, продолжающийся разлагаться капиталистический режим, торжество атомной бомбы, хаотический мир, раскрытый в творчестве Генри Миллера, хаос не
изначальный, не начала, а хаос конца, война всех против всех.
Настоящая проблема свободы должна быть поставлена вне награды и наказания, вне спасения или гибели, вне споров Блаженного Августина с Пелагием, Лютера с Эразмом, вне споров по поводу предопределения, которое нужно отрицать в самой
изначальной постановке вопроса, отрицать самое слово и понятие.
Но зло, творимое культурой, как и зло, творимое войной, — вторично, а не первично, оно — ответ на зло
изначальное, на тьму, обнимающую первооснову жизни.
Источник своей революционности я всегда видел в
изначальной невозможности принять миропорядок, подчиниться чему-либо на свете.
Я думаю, что люди
изначального «спиритуализма», никогда не прошедшие через материализм, представляют тип не благоприятный для восприятия в чистом виде какой-либо религиозной ортодоксии.
Но мою любовь к метафизике, характерную для всего моего существования, можно объяснить моим коренным и
изначальным отталкиванием от обыденности, от принуждающей меня эмпирической действительности.
Я могу сказать, что у меня был опыт
изначальной свободы, и, в связи с ней, и творческой новизны, и зла, был острый опыт о личности и ее конфликте с миром общего, миром объективации, опыт выхода из власти общего, был опыт человечности и сострадания, был опыт о человеке, который есть единственный предмет философии.
Но ошибочно сводят мои мысли о свободе к бёмевскому учению об Ungrund’e [Причина,
изначальный мотив (нем.).].
Мой
изначальный и обостренный персонализм, который неверно называют индивидуализмом, должен был привести к столкновению.
Моя
изначальная, ранняя любовь к философии и к философии метафизической связана с моим отталкиванием от «жизни» как насилующей и уродливой обыденности.
Лозунг о «неприятии мира», провозглашенный мистическим анархизмом, был
изначальным лозунгом моей жизни, был моей метафизической природой, а не увлечением какой-то эпохи.
Принес также русскую критику рационализма,
изначальную русскую экзистенциальность мышления.
Но это лишь значило, что выявились мои
изначальные, глубокие эмоции и оценки в результате моей реакции на эмигрантскую среду и на западную буржуазность.
Но во мне все же не было
изначальной любви к «жизни».
С П. Флоренским у нас было
изначальное взаимное отталкивание, слишком разные мы были люди, враждебно разные.
Я противопоставлял прежде всего принцип духовной свободы, для меня
изначальной, абсолютной, которой нельзя уступить ни за какие блага мира.
С этим вопросом связан
изначальный во мне элемент.
Мне свойственна
изначальная свобода.
С точки зрения современной психологии мою
изначальную тему можно было бы формулировать как различение между бессознательным и сознанием, но научная психология и ее представители не способны к философскому обоснованию и развитию учения о бессознательном.
Предпосылкой гносеологии является не психология и биология, а
изначальная, от познающего не зависящая реальность бытия и духовной жизни.
Бытию принадлежит
изначальный и абсолютный примат.
Факт веры, открывающей сущее, факт откровения сущего в вере и есть
изначальный факт, из которого должна исходить гносеология и философия.
Только гносеология не человеческого происхождения, только гносеология, открывающая действие Духа Божьего в философском познании, только такая соборная, церковная гносеология, исходящая от
изначальной данности Божественного Логоса в нас, может возвыситься над антропологическим и психологическим релятивизмом.
Современная философия — философия иллюзионистическая по преимуществу, ее гносеология отвергает не только реальность отношения к бытию, но и само бытие, лишает человека
изначального сознания свободы, свободы безмерной и безосновной, разлагает личность на дробные части, отвергая ее
изначальную субстанциональность.
Но, быть может, под этим скрывается другая проблема, более жизненная и гораздо более
изначальная, предшествующая самой абстракции «субъекта»: проблема отношения бытия к бытию, одной функции жизни к досугам функциям мировой жизни.
Истинная философия, религиозная философия всегда открывает
изначальную данность, но открытие этой
изначальной данности есть сложная работа вследствие помрачения, в котором мы живем.
Критическая гносеология радикально уже отрицает
изначальную цель познания — соединение познающего с бытием, конструирует познание вне реального, живого, внутреннего отношения познающего субъекта к познаваемому объекту.
С нашей точки зрения, гностицизм и прагматизм, интеллектуализм и волюнтаризм одинаково должны быть преодолены, так как должна быть сознана
изначальная данность в нас божественного.
Развитие не есть отрицание прошлого, а есть утверждение того, что в нем заложено, раскрытие вечных элементов бытия, разворачивание
изначальных качеств, пребывавших в потенциальном состоянии.
Глубоким представляется учение Мейстера Эккерта [Эккерт был мистиком огромной силы, но он был пантеист, превратил христианство в религию отвлеченной духовности и явился мистическим истоком протестантизма.] о Перво-Божестве (Gottheit), которое глубже и
изначальнее Бога (Gott).
Если бы не молнии — не только не найти дороги, а и друг друга потеряли бы в плещущейся темноте,
изначальном хаосе.
— Я, — мол, — не потому в монахи пошёл, что сытно есть хотел, а потому, что душа голодна! Жил и вижу: везде работа вечная и голод ежедневный, жульничество и разбой, горе и слёзы, зверство и всякая тьма души. Кем же всё это установлено, где наш справедливый и мудрый бог, видит ли он
изначальную, бесконечную муку людей своих?
Это
изначальное единство жизни раскололось после грехопадения, когда создался плен плоти и необходимость хозяйства, а тем самым обречено было на особное существование и искусство.
Ибо Бог превышает (ύπερκείται) всякую сущность, сам не будучи чем-либо из сущего, но превыше сущего, и из Него же все сущее; ибо только для всех скрытое божество одного Бога есть
изначальная божественная (θεαρχική) сила, которая управляет и т. наз. богами, и ангелами, и святыми людьми, а также она творит (δημιουργός) тех, кто чрез сопричастность становится богами, действительно, сама происходя из себя самой и беспричинно будучи божеством» (εξ εαυτής και άναιτίως αϋτοθεοτης οδσα).] от всего сущего (δια της πάντων όντων αφαιρέσεως).
Как нельзя помыслить времени вне вечности и в отрыве от нее, так же нельзя допустить, чтобы хотя в одной точке бытия отсутствовал, прекратившись за ненадобностью, божественный творческий акт, ибо это означало бы метафизическое уничтожение бытия, разложение меона в укон, ввержение твари в ее
изначальное, темное ничтожество.
Есть какая-то
изначальная тоска и злоба, выражающаяся и в «мировой скорби», и во вражде всего со всем: πόλεμος πατήρ πάντων [Война — отец всех (греч.).
Суд никого не уничтожает, обрекая на обращение в
изначальное ничто, ибо образ Божий неистребим и бессмертен, но он показывает каждому его самого в истинном свете, в цельности его образа, данного от природы и воссозданного свободой, и благодаря этому прозрению, видя в себе черты ложности, человек страдает, испытывая «адские» мучения.
Антиномия тварности есть лишь дальнейшее раскрытие
изначальной антиномии Абсолютного и относительного, выражающейся в безусловном НЕ отрицательного богословия, противоположном всякому ДА, однако вместе с тем и сопряженном с ним.
Хотя грехом и парализовано
изначальное богосыновство, но благодаря искуплению возвращается оно человеку.
890, A: «το ον και αγαθού κρεϊττον εστί καί ενός είλικρενέστερον καί μονάδος άρχεγονώτερον» (Сущее лучше блага, чище единого и
изначальное монады).]; его нельзя, наконец, назвать и жизнью, он больше и выше, чем жизнь, он есть вечный и неиссякаемый источник жизни» [De Profug.
Божественное Ничто как Нечто, или μη δν, обозначает собой
изначальное, неточное бытие в его неподвижной глубине, в его ноуменальном единстве, божественной первооснове.
Поэтому нужна величайшая сосредоточенность внимания именно при анализе учения о божественном Ничто, ибо в этой
изначальной интуиции предопределяется уже основной строй религиозного мировоззрения.
Григорий Нисский отрицает
изначальную двуполость человека, подвергая своеобразной экзегезе текст Бытия 1:27: «Сказано: сотвори Бог человека, по образу Божию сотвори его; творение созданного по образу приводится к окончанию.