Неточные совпадения
Все внешнее, предметное, материальное есть
лишь символизация свершающегося в глубине духа, в Человеке.
Но на
все распространенная дисциплина научности есть
лишь выражение рабства духа и дробления духа.
Все ограничительные дилеммы формальной логики являются
лишь приспособленным отражением ограничительных дилемм данной мировой необходимости [Зависимость законов логики от состояния бытия по-своему хорошо раскрывает Н. Лосский в книге «Обоснование интуитивизма».].
Научные понятия — экономически самое полезное и логически самое верное проникновение в мир необходимости, а метафизическая интуиция есть уже проникновение в мир иной, лежащий за пределами
всего данного, и постижение данного мира
лишь как частного и болезненного состояния иного мира.
Все это еще раз приводит к острому сознанию того, что философское познание предполагает высшую степень духовного общения и тогда
лишь убедительно, тогда
лишь непроизвольно.
Критическая философия подвергает сомнению само бытие, для нее
все есть
лишь проблема, а человек стоит за самой критической философией, человек сомневается, человек ставит проблемы.
Все попытки внешнего познания мира, без погружения в глубь человека, давали
лишь знание поверхности вещей.
Человек потому
лишь силен познавать мир, что он не только в мире как одна из частей мира, но и вне мира и над миром, превышая
все вещи мира как бытие, равнокачественное миру.
Та философия, которая видит в человеке
лишь частное явление природного мира,
всего менее видит в человеке космос, малую вселенную.
И та
лишь философия в силах прозреть космос в человеке, которая видит, что человек превышает
все явления природного мира и являет собой верховный центр бытия.
«По собственным моим силам я столь же слеп, как и всякий другой человек, и столь же немощен, но в духе Божьем видит врожденный дух мой сквозь
все, однако же не постоянно, а тогда
лишь, когда дух Любви Божьей прорывается через мой дух, и тогда становится животная природа и Божество единым Существом, единым разумением и светом единым.
Бог и человек отныне — единое нераздельное Лицо по
всем трем принципам (и из
всех трех), в вечности и во времени, во плоти и по душе, по
всей природе человека и
всей божественной природе, исключая
лишь извне напечатленной Адаму и им воспринятой змеиной природы, которую он не должен был принять в себя.
Лишь через Христа дана человеку сила осуществить свое истинное назначение вершины
всего творения» [См. там же, с. 171–172.].
Вне его
все —
лишь «раздробленные члены творящего», в нем —
все сочетается в прекраснейшем созвучии — в микрокосме.
Что может сказать об этом наука Коперника, Лайелля и Дарвина, которая
вся есть
лишь приспособление к данному ограниченному состоянию природного мира?
Что ценность и значение земли и человека превышают
весь природный мир, истина эта и должна быть скрыта для науки, приспособленной
лишь к мировой данности и необходимости.
И
все же в откровении христианском истина о божественности человека есть
лишь обратная сторона истины о человечности Христа.
Человек обожествляется, но
лишь путем умолкания
всего человеческого, исчезновения человека и появления на его место Божества [И. В. Попов говорит о св. Макарии Египетском: «Перестать быть человеком и теперь же стать Богом, хотя бы и на краткие моменты божественного наития, — вот что было целью
всех стремлений и помышлений его души».
И
все эти бесплодные, трагические усилия вновь и вновь приводят к тому старому сознанию, что
лишь то оправдание жизни может быть названо евангельско-новозаветным, выражающим дух религии искупления, которое дано было в христианстве святоотеческом, в аскетике.
Человеческая природа, подобная Творцу, не могла быть сотворена Творцом
лишь для того, чтобы, согрешив, искупить свой грех и в дело искупления вложить
все свои силы на протяжении
всего мирового процесса.
То, что
все называли творчеством, как бы ни было оно ценно и велико, то было
лишь намеком на подлинное творчество,
лишь знак,
лишь подготовление.
Но доныне
все творчество «культуры» было
лишь подготовляющим намеком, знаком подлинного творчества мира иного.
Все жизненное учение старца Амвросия, полное недоверия к человеку, к его творчеству, к его мировой задаче совершенствования, основано на том, что «конечное и совершенное совершенство достигается на небе, в будущей бесконечной жизни, к которой кратковременная земная жизнь человеческая служит
лишь приготовлением» (с. 151).
Бог «делает
все не только
лишь для человека, но и через человека…
Но воскресить умерших может
лишь Христос, для дела воскрешения нужна прежде
всего искупляющая благодать Христова.
Гносеология, компетентная
лишь в сфере частных наук, дерзает наложить оковы на
всю жизнь и бытие.
И
все, что может сказать научная гносеология о бессилии творческого акта, есть
лишь бессилие ведомой ей вторичной, рационализированной природы.
Не понимают тайны свободы и те, которые видят в ней
лишь особую форму духовной детерминированности, детерминированности не внешней, а внутренней, т. е. считают свободным
все, что порождается причинами, лежащими внутри человеческого духа.
Во
все времена по-разному чувствовалось и сознавалось, что
вся сексуальная жизнь человека есть
лишь мучительное и напряженное искание утерянного андрогинизма, воссоединения мужского и женского в целостное существо.
Глубоким в христианстве доныне было
лишь огненное отрицание оргийности пола [Во
всей святоотеческой литературе прямое религиозное оправдание самого сексуального акта, а не только его последствия — деторождения, можно найти чуть ли не у одного Мефодия Потарского, святого и мученика IV века.
Все мы — не любящие, знаем
лишь поверхность лица, не знаем его последней тайны.
Пол разлит по
всему человеку; дружба
лишь часть его,
лишь душевная функция.
Трагическая судьба Боттичелли, величайшего художника Возрождения,
лишь в последние времена ставшего понятным и близким нам, дает ключ к пониманию
все еще не разгаданной тайны Возрождения.
Люди эти не шли ни на какие компромиссы с буржуазным духом, любили
лишь мечту свою и ей жертвенно отдавали
всю свою жизнь.
Возможно
лишь имманентно-творческое, а не внешне-нигилистическое преодоление искусства и науки, как и
всей культуры, во имя высшего бытия.
Пророческое будущее не принадлежит ни германскому духу музыки, ни латинскому духу пластики, а
лишь синтетическому теургическому искусству, не вагнеровскому, которое
все еще остается в культуре, а иному, переходящему за пределы культуры к новому бытию.
Бытовая православная мораль, доводящая пафос послушания до покорности и подданства злу и уродству, не есть вечное в христианстве, а
лишь временное, как и
все бытовое.
Общеобязательная мораль закона была
лишь изобличением зла и греха и уравнением
всех в зле и грехе.
От ужаса готов человек отказаться от
всех творческих ценностей,
лишь бы не погибнуть.
Именно материалистический социализм
всего более отрицает общение в любви, общение в Духе, признает
лишь общение в необходимости, общение в материи.
Вся ветхая общественность и
вся старая цивилизация (она выявилась вполне
лишь в новом XX веке) должна сгореть дотла, чтобы Новый Иерусалим сошел с неба на землю.
В самом начале христианского религиозного пути есть безумное отдание себя Христу
всего без остатка, вплоть до распятия самой истины, согласие
все получить
лишь от Него и через Него.
Оккультизм знает
лишь потенциальную, математическую бесконечность и не хочет знать актуальную бесконечность, в которой
все уже дано, дан изначально Бог.
Лишь творческая религиозная эпоха преодолеет
все три антагонизма.