В опыте мистиков преобладает тип пассивности, божественной пассивности, в которой утихает и замирает человеческая природа, до конца отрешается от себя во
имя жизни в Боге [См. интересную брошюру штейнерианца Бауера «Mystik und Okkultismus», в которой приводится та мысль, что в мистике «я» исчезает в Боге, изобличается неправда «я», а в оккультизме раскрывается «я», его правда.
Неточные совпадения
Без момента аскетического, т. е. преодоления низшей природы во
имя высшей, победы над «миром сим» во
имя мира иного, религиозная и мистическая
жизнь немыслима.
Эстетизм хотел быть всем, быть другой
жизнью, он переливался за границы искусства, он жаждал претворения бытия в искусство, отрешения от бытия, жертвы
жизнью этого мира во
имя красоты.
Праздничная поэзия
жизни — долг человека, во
имя которого должны быть принесены жертвы
жизнью обыденной, ее благами и ее спокойствием.
Толстой требовал радикального, революционного послушания моральному закону Хозяина
жизни и во
имя этого послушания, во
имя пассивного непротивления злу порвал со всяким оппортунистическим приспособлением.
Она не есть царство мира сего: она преодолевает «мир», жертвует его благами во
имя иной, свободной
жизни.
Это «преодоление человека» должно происходить во
имя жизни, во имя развития здоровых инстинктов жизни, чтоб сама мораль его была торжествующим проявлением этих здоровых инстинктов. А такая здоровая мораль заключается в следующем:
Неточные совпадения
Этот милый Свияжский, держащий при себе мысли только для общественного употребления и, очевидно, имеющий другие какие-то, тайные для Левина основы
жизни и вместе с тем он с толпой,
имя которой легион, руководящий общественным мнением чуждыми ему мыслями; этот озлобленный помещик, совершенно правый в своих рассуждениях, вымученных
жизнью, но неправый своим озлоблением к целому классу и самому лучшему классу России; собственное недовольство своею деятельностью и смутная надежда найти поправку всему этому — всё это сливалось в чувство внутренней тревоги и ожидание близкого разрешения.
— Прошу вас, — продолжал я тем же тоном, — прошу вас сейчас же отказаться от ваших слов; вы очень хорошо знаете, что это выдумка. Я не думаю, чтоб равнодушие женщины к вашим блестящим достоинствам заслуживало такое ужасное мщение. Подумайте хорошенько: поддерживая ваше мнение, вы теряете право на
имя благородного человека и рискуете
жизнью.
Но в
жизни все меняется быстро и живо: и в один день, с первым весенним солнцем и разлившимися потоками, отец, взявши сына, выехал с ним на тележке, которую потащила мухортая [Мухортая — лошадь с желтыми подпалинами.] пегая лошадка, известная у лошадиных барышников под
именем сорóки; ею правил кучер, маленький горбунок, родоначальник единственной крепостной семьи, принадлежавшей отцу Чичикова, занимавший почти все должности в доме.
Один был отец семейства, по
имени Кифа Мокиевич, человек нрава кроткого, проводивший
жизнь халатным образом.
И заметьте, всю-то
жизнь документ против меня, на чужое
имя, в этих тридцати тысячах держала, так что задумай я в чем-нибудь взбунтоваться, — тотчас же в капкан!