Неточные совпадения
Война
есть внутренняя
трагедия для каждого существа, она бесконечно серьезна.
Нельзя
было подойти к мировой
трагедии с запасом старых просветительных идей, старых рационалистически-социологических схем.
И нужно сказать, что
трагедия германизма
есть, прежде всего,
трагедия избыточной воли, слишком притязательной, слишком напряженной, ничего не признающей вне себя, слишком исключительно мужественной,
трагедия внутренней безбрачности германского духа.
Война
есть страшное зло и глубокая
трагедия, но зло и
трагедия не во внешне взятом факте физического насилия и истребления, а гораздо глубже.
Тоталитаризм
есть религиозная
трагедия, и в нем обнаруживается религиозный инстинкт человека, его потребность в целостном отношении к жизни.
Это
есть главная
трагедия истории,
трагедия свободы и необходимости, человеческой судьбы и исторической судьбы.
Такие великие явления мировой культуры, как греческая
трагедия или культурный ренессанс, как германская культура XIX в. или русская литература XIX в., совсем не
были порождениями изолированного индивидуума и самоуслаждением творцов, они
были явлением свободного творческого духа.
История человечества на земле
есть трагедия бытия в нескольких актах; она имеет начало и конец, имеет неповторимые моменты внутреннего развивающегося действия; в ней каждое явление и действие имеет единственную ценность.
— «Вологда. С дозволения начальства. Труппой известных артистов в бенефис Мельникова представлена
будет трагедия в 5-ти действиях „Идиот, или Тайна Гейдельбергского замка“. Далее действующие лица, а затем и „Дон Ранудо де Калибрадос, или Что за честь, коли нечего есть“, при участии известного артиста Докучаева».
Неточные совпадения
— «Человечество — многомиллионная гидра пошлости», — это Иванов-Разумник. А вот Мережковский: «Люди во множестве никогда не
были так малы и ничтожны, как в России девятнадцатого века». А Шестов говорит так: «Личная
трагедия есть единственный путь к субъективной осмысленности существования».
Это повторялось на разные лады, и в этом не
было ничего нового для Самгина. Не ново
было для него и то, что все эти люди уже ухитрились встать выше события, рассматривая его как не очень значительный эпизод
трагедии глубочайшей. В комнате стало просторней, менее знакомые ушли, остались только ближайшие приятели жены; Анфимьевна и горничная накрывали стол для чая; Дудорова кричала Эвзонову:
— Даже. И преступно искусство, когда оно изображает мрачными красками жизнь демократии. Подлинное искусство — трагично. Трагическое создается насилием массы в жизни, но не чувствуется ею в искусстве. Калибану Шекспира
трагедия не доступна. Искусство должно
быть более аристократично и непонятно, чем религия. Точнее: чем богослужение. Это — хорошо, что народ не понимает латинского и церковнославянского языка. Искусство должно говорить языком непонятным и устрашающим. Я одобряю Леонида Андреева.
Есть своя бездна и там: слава Богу, я никогда не заглядывался в нее, а если загляну — так уж выйдет не роман, а
трагедия.
— Да, от нынешнего дня через две недели вы
будете влюблены, через месяц
будете стонать, бродить, как тень, играть драму, пожалуй, если не побоитесь губернатора и Нила Андреевича, то и
трагедию, и кончите пошлостью…