Неточные совпадения
Лишь рационалистическое рассечение целостного человеческого существа может привести к утверждению самодовлеющей теоретической
ценности знания, но для познающего, как для существа живого и целостного, не рационализированного, ясно, что познание имеет прежде всего практическую (не в утилитарном, конечно, смысле слова)
ценность, что познание
есть функция жизни, что возможность брачного познания основана на тождестве субъекта и объекта, на раскрытии того же разума и той же бесконечной жизни в бытии, что и в познающем.
Гносеология как наука о
ценностях очень остроумна, но заслуга ее главным образом в том, что она
есть reductio ad absurdum критицизма.
Если знание
есть пассивное отражение и копирование, то непонятно, в чем творческая
ценность знания.
У познающего субъекта, живущего в недрах самого бытия, может
быть лишь желание активно творить
ценности в самом бытии, развивать бытие к совершенству.
Познающий субъект не
есть пассивный отражатель бытия и не
есть активный его создатель, он живой деятель в бытии, развиватель бытия, повышающий творческую энергию бытия, создатель
ценностей бытия.
Что же такое
есть знание, в чем его
ценность, если смотреть на само знание как на бытие, на смысл познания как на осуществляющийся в бытии?
Знание само
есть бытие, живая функция бытия,
ценность развития бытия.
Познание дерева
есть развитие, совершенствование дерева, реальное осуществление
ценности в растительном мире.
Но и Риккерту не один раз приходится обмолвиться словом, что
ценность есть, существует, т. е. что
ценность — бытие.
О
ценности ничего нельзя изрекать словами, не может
быть учения о
ценности, потому что данность должна предшествовать суждению, не зависеть от суждения, а определять его.
Вне суждений, из которых состоит знание, не может
быть никакой еще гносеологии, никакой философии
ценностей.
Это и
есть философия
ценностей, которая неизбежно закрепляет дурную бесконечность.
Живого Бога нет,
есть лишь Бог норм и
ценностей.
Истина не
есть отвлеченная
ценность,
ценность суждения.
Но и для философствующего разума ясно, что насильственное добро, насильственная прикованность к Богу не имела бы никакой
ценности, что существо, лишенное свободы избрания, свободы отпадения, не
было бы личностью.
История человечества на земле
есть трагедия бытия в нескольких актах; она имеет начало и конец, имеет неповторимые моменты внутреннего развивающегося действия; в ней каждое явление и действие имеет единственную
ценность.
Возрождение
ценностей и благ языческого мира, всей заключенной в этом мире подлинной жизни, почувствованной языческим миром святости первозданной плоти,
есть дело религиозное и с религией воскресенья плоти связанное.
Национальность есть индивидуальное бытие, вне которого невозможно существование человечества, она заложена в самих глубинах жизни, и национальность
есть ценность, творимая в истории, динамическое задание.
Неточные совпадения
Он осторожно улыбнулся, обрадованный своим открытием, но еще не совсем убежденный в его
ценности. Однако убедить себя в этом
было уже не трудно; подумав еще несколько минут, он встал на ноги, с наслаждением потянулся, расправляя усталые мускулы, и бодро пошел домой.
— Создателем действительных культурных
ценностей всегда
был инстинкт собственности, и Маркс вовсе не отрицал этого. Все великие умы благоговели пред собственностью, как основой культуры, — возгласил доцент Пыльников, щупая правой рукою графин с водой и все размахивая левой, но уже не с бумажками в ней, а с какой-то зеленой книжкой.
—
Будучи несколько, — впрочем, весьма немного, — начитан и зная Европу, я нахожу, что в лице интеллигенции своей Россия создала нечто совершенно исключительное и огромной
ценности. Наши земские врачи, статистики, сельские учителя, писатели и вообще духовного дела люди — сокровище необыкновенное…
Здесь опускаю одно обстоятельство, о котором лучше
будет сказать впоследствии и в своем месте, но упомяну лишь о том, что обстоятельство это наиглавнейше утвердило Ламберта в убеждении о действительном существовании и, главное, о
ценности документа.
Кроме нищеты, стояло нечто безмерно серьезнейшее, — не говоря уже о том, что все еще
была надежда выиграть процесс о наследстве, затеянный уже год у Версилова с князьями Сокольскими, и Версилов мог получить в самом ближайшем будущем имение,
ценностью в семьдесят, а может и несколько более тысяч.