Неточные совпадения
У него на душе осталось от Кремля усиленное чувство того, что он «русак». Оно всегда сидело у него в глубине, а тут всплыло так же сильно, как
и от картин Поволжья. Никогда не жилось ему так смело, как в это утро. Под
рукой его билось
сердце женщины, отдавшей ему красоту, молодость, честь, всю будущность.
И не смущало его то, что он среди бела дня идет об
руку с беглой мужней женой. Кто бы ни встретился с ними, он не побоится ни за себя, ни за беглянку.
Совсем стало темно. Серафима натыкалась на пни, в лицо ей хлестали сухие ветви высоких кустов, кололи ее иглы хвои, она даже не отмахивалась. В средине груди ныло, в
сердце нестерпимо жгло, ноги стали подкашиваться, Где-то на маленькой лужайке она упала как сноп на толстый пласт хвои, ничком, схватила голову в
руки отчаянным жестом
и зарыдала, почти завыла. Ее всю трясло в конвульсиях.
Ни одной минуты не смущала Теркина боязнь, как бы Серафима «не наложила на себя
рук». Он спал крепко, проснулся в седьмом часу
и, когда спросил себя: «как же с ней теперь быть?» — на
сердце у него не дрогнуло жалости. Прощать ей он не хотел, именно не хотел, а не то, что не мог…
И жить он с ней не будет, пускай себе едет на все четыре стороны.
Теркин тоже подосадовал на старушку за перерыв их беседы. У него было еще многое на
сердце, с чем он стремился к Аршаулову. Сегодня он с ним
и простится
и не уйдет от него с пустыми
руками…
И утомлять его он боялся, хотя ему вид Аршаулова не показался уже таким безнадежным. Явилась надежда вылечить его, поселить на юге, обеспечить работой по душе.
— Простите меня, Василий Иваныч, почивать вам мешаю. Может, Господь вас послал нам как ангела — избавителя. Чует мое
сердце: ежели благородный человек не вступится — все пропадет пропадом. Думала я к предводителю обратиться. Да у нас
и предводитель-то какой!.. Слезно вас прошу… Покойница на моих
руках скончалась. Чуяла она, каково будет ее детищу… В ножки вам поклонюсь.
— Это почему? — возразил Теркин, делая в его сторону жест правой
рукой. — Вы, господа, Антону Пантелеичу не верьте! Он только прибеднивается, а у него в голове столько есть всякого добра… да
и в
сердце также, — добавил он пониже тоном.
Другой бы на моем месте предложил княжне son coeur et sa fortune; [
руку и сердце (фр.).] но надо мною слово жениться имеет какую-то волшебную власть: как бы страстно я ни любил женщину, если она мне даст только почувствовать, что я должен на ней жениться, — прости любовь! мое сердце превращается в камень, и ничто его не разогреет снова.
Но это все было давно, еще в ту нежную пору, когда человек во всяком другом человеке предполагает искреннего друга и влюбляется почти во всякую женщину и всякой готов предложить
руку и сердце, что иным даже и удается совершить, часто к великому прискорбию потом на всю остальную жизнь.
— Вы — распрекрасная девица, Наталья Фаддеевна, — сказал Егорка нежно, — словно — барышня! Я бы — не то что в щелку дал вам посмотреть,
руку и сердце предложил бы — только… рожу бы вам другую!..
Неточные совпадения
Скотинин. Смотри ж, не отпирайся, чтоб я в
сердцах с одного разу не вышиб из тебя духу. Тут уж
руки не подставишь. Мой грех. Виноват Богу
и государю. Смотри, не клепли ж
и на себя, чтоб напрасных побой не принять.
Сначала он распоряжался довольно деятельно
и даже пустил в дерущихся порядочную струю воды; но когда увидел Домашку, действовавшую в одной рубахе впереди всех с вилами в
руках, то"злопыхательное"
сердце его до такой степени воспламенилось, что он мгновенно забыл
и о силе данной им присяги,
и о цели своего прибытия.
— Проповедник, — говорил он, — обязан иметь
сердце сокрушенно
и, следственно, главу слегка наклоненную набок. Глас не лаятельный, но томный, как бы воздыхающий.
Руками не неистовствовать, но, утвердив первоначально правую
руку близ
сердца (сего истинного источника всех воздыханий), постепенно оную отодвигать в пространство, а потом вспять к тому же источнику обращать. В патетических местах не выкрикивать
и ненужных слов от себя не сочинять, но токмо воздыхать громчае.
Положа
руку на
сердце, я утверждаю, что подобное извращение глуповских обычаев было бы не только не полезно, но даже положительно неприятно.
И причина тому очень проста: рассказ летописца в этом виде оказался бы несогласным с истиною.
Не позволяя себе даже думать о том, что будет, чем это кончится, судя по расспросам о том, сколько это обыкновенно продолжается, Левин в воображении своем приготовился терпеть
и держать свое
сердце в
руках часов пять,
и ему это казалось возможно.