Наняли мы квартиру для приюта. У нас уж
три девушки. Я езжу каждый день. Они у меня раза два плакали. Я изливаю всю свою душу. Сама учусь с азбуки. Преподавать грамоту очень трудно. А все еще у меня нет той задушевности убеждения, какая чувствуется в Лизавете Петровне.
Неточные совпадения
Из барынь были какие-то
три фрейлины, старые девы, в черном, птичьи носы. Говорят протяжно-протяжно и все только о разных кне-езь Григорьях… да о каких-то"католикосах"… Были еще две накрашенные старухи. Несколько девиц, самых золотушных. У Вениаминовой дочь,
девушка лет пятнадцати. Они играли в колечко, кажется. Муж Вениаминовой точно фарфоровый, седой, очень глупый штатский генерал, как-то все приседает. Кричит не меньше жены. Все, что я могу сказать об этом вечере: подавали мерзейшие груши, точно репа.
— Это с вами я так счастлива, душа моя, — сказала Лизавета Петровна. —
Три месяца не могла я найти доступа к сердцу этой
девушки. Теперь она наша.
По этим родственным отношениям
три девушки не могли поселиться на общей квартире: у одной мать была неуживчивого характера; у другой мать была чиновница и не хотела жить вместе с мужичками, у третьей отец был пьяница.
Лиза побежала в свою комнату. Не прошло двух минут, графиня начала звонить изо всей мочи.
Три девушки вбежали в одну дверь, а камердинер в другую.
Неточные совпадения
Раскольников приостановился рядом с двумя-тремя слушателями, послушал, вынул пятак и положил в руку
девушке.
Клим не видел Сомову больше
трех лет; за это время она превратилась из лимфатического, неуклюжего подростка в деревенскую ситцевую
девушку.
Быстро темнело. В синеве, над рекою, повисли на тонких ниточках лучей
три звезды и отразились в темной воде масляными каплями. На даче Алины зажгли огни в двух окнах, из реки всплыло уродливо большое, квадратное лицо с желтыми, расплывшимися глазами, накрытое островерхим колпаком. Через несколько минут с крыльца дачи сошли на берег
девушки, и Алина жалобно вскрикнула:
Около чайного стола Обломов увидал живущую у них престарелую тетку, восьмидесяти лет, беспрерывно ворчавшую на свою девчонку, которая, тряся от старости головой, прислуживала ей, стоя за ее стулом. Там и
три пожилые
девушки, дальние родственницы отца его, и немного помешанный деверь его матери, и помещик семи душ, Чекменев, гостивший у них, и еще какие-то старушки и старички.
Глядя с напряженным любопытством вдаль, на берег Волги, боком к нему, стояла
девушка лет двадцати двух, может быть
трех, опершись рукой на окно. Белое, даже бледное лицо, темные волосы, бархатный черный взгляд и длинные ресницы — вот все, что бросилось ему в глаза и ослепило его.