Неточные совпадения
Раскольников приостановился рядом с двумя-тремя слушателями, послушал, вынул пятак и положил в руку
девушке.
Клим не видел Сомову больше
трех лет; за это время она превратилась из лимфатического, неуклюжего подростка в деревенскую ситцевую
девушку.
Быстро темнело. В синеве, над рекою, повисли на тонких ниточках лучей
три звезды и отразились в темной воде масляными каплями. На даче Алины зажгли огни в двух окнах, из реки всплыло уродливо большое, квадратное лицо с желтыми, расплывшимися глазами, накрытое островерхим колпаком. Через несколько минут с крыльца дачи сошли на берег
девушки, и Алина жалобно вскрикнула...
Около чайного стола Обломов увидал живущую у них престарелую тетку, восьмидесяти лет, беспрерывно ворчавшую на свою девчонку, которая, тряся от старости головой, прислуживала ей, стоя за ее стулом. Там и
три пожилые
девушки, дальние родственницы отца его, и немного помешанный деверь его матери, и помещик семи душ, Чекменев, гостивший у них, и еще какие-то старушки и старички.
Глядя с напряженным любопытством вдаль, на берег Волги, боком к нему, стояла
девушка лет двадцати двух, может быть
трех, опершись рукой на окно. Белое, даже бледное лицо, темные волосы, бархатный черный взгляд и длинные ресницы — вот все, что бросилось ему в глаза и ослепило его.
Ее поражало то, что эта красивая
девушка из богатого генеральского дома, говорившая на
трех языках, держала себя как самая простая работница, отдавала с себя другим все, что присылал ей ее богатый брат, и одевалась и обувалась не только просто, но бедно, не обращая никакого внимания на свою наружность.
— И одна племянница… Очень милая
девушка, Игнатий Львович! И какие завидные способности: говорит на
трех языках, рисует…
Девушка осмотрела кругом комнату, точно заранее прощаясь с дорогими стенами, а потом остановила глаза на отце. Этот пристальный, глубокий взгляд, полный какой-то загадочной решимости, окончательно смутил Василья Назарыча, и он нерешительно
потер свое колено.
Но, кроме
трех, все остальные
девушки, имевшие родственников на своих руках, жили на общей квартире.
Вера Павловна занималась делами, иногда подходила ко мне, а я говорила с
девушками, и таким образом мы дождались обеда. Он состоит, по будням, из
трех блюд. В тот день был рисовый суп, разварная рыба и телятина. После обеда на столе явились чай и кофе. Обед был настолько хорош, что я поела со вкусом и не почла бы большим лишением жить на таком обеде.
Вот я так и жила. Прошло месяца
три, и много уже отдохнула я в это время, потому что жизнь моя уже была спокойная, и хоть я совестилась по причине денег, но дурной
девушкою себя уж не считала.
— Теперь я нашла
трех таких
девушек. Ах, сколько я искала! Ведь я, мой миленький, уж месяца
три заходила в магазины, знакомилась, — и нашла. Такие славные
девушки. Я с ними хорошо познакомилась.
Девушка сидела на лавочке в темном углу церкви; другая
терла ей виски.
Года
три тому назад я встретился с одной красивой и молодой
девушкой.
Каких ужасов нагляделся и чего только он не вынес, пока его судили, мытарили по тюрьмам и потом
три года тащили через Сибирь; на пути его дочь,
девушка, которая пошла добровольно за отцом и матерью на каторгу, умерла от изнурения, а судно, которое везло его и старуху в Корсаковск, около Мауки потерпело аварию.
Вы увидите изумительную
девушку, да не одну, двух, даже
трех, украшение столицы и общества: красота, образованность, направление… женский вопрос, стихи, всё это совокупилось в счастливую разнообразную смесь, не считая по крайней мере восьмидесяти тысяч рублей приданого, чистых денег, за каждою, что никогда не мешает, ни при каких женских и социальных вопросах… одним словом, я непременно, непременно должен и обязан ввести вас.
— Именно, — с достоинством ответил пьяница, — и сегодня же в половине девятого, всего полчаса… нет-с,
три четверти уже часа как известил благороднейшую мать, что имею ей передать одно приключение… значительное. Запиской известил чрез
девушку, с заднего крыльца-с. Приняла.
Лаврецкий ехал рысью возле кареты со стороны Лизы, положив руку на дверцы — он бросил поводья на шею плавно бежавшей лошади — и изредка меняясь двумя-тремя словами с молодой
девушкой.
Выходя, он думал: «только надо подальше от всех», — и мимоходом нанял первую попавшуюся ему квартиру в четыре комнаты; купил у Сухаревой подержанную мебель, нанял
девушку и заказал топить, а на другой день, перед вечером, встретил на дворе купца Репина на Солянке дорожный возок, из которого вылезли
три незнакомые барыни, а потом и Ольга Александровна с дочкой.
Здесь Ульрих Райнер провел семь лет, скопил малую толику капитальца и в исходе седьмого года женился на русской
девушке, служившей вместе с ним около
трех лет гувернанткой в том же доме князей Тотемских.
В этой комнате стоял старенький, вероятно с какого-нибудь чердачка снесенный столик, за которым, стоя, ели из деревянной чашки
три прехорошенькие горничные
девушки. С ними вместе помещался на белой деревянной табуретке, обедал и, по-видимому, очень их смешил молодой человек в коричневом домашнем архалучке.
После приезда, на другой день, он отправился к фотографу Мезеру, захватив с собою соломенную
девушку Бэлу, и снялся с ней в разных позах, причем за каждый негатив получил по
три рубля, а женщине дал по рублю. Снимков было двадцать. После этого он поехал к Барсуковой.
— Вот у него с маменькой своей какая по любви-то история была, сильнеющая; он года с
три, что ли, тому назад приезжал сюда на целое лето, да и втюрился тут в одну крестьянскую
девушку свою.
Днем он не имел возможности поговорить с Лушей, за исключением двух-трех случайно брошенных фраз;
девушка точно с намерением избегала его общества и под разными предлогами ловко увертывалась от него.
На постоялый двор, стоящий в самом центре огромного села, въезжают четыре тройки. Первая, заложенная в тарантас чудовищных размеров, везет самих хозяев; остальные
три заложены в простые кибитки, из которых в одной помещаются два господина в гражданском платье; в другой приказчик Петр Парамоныч, тучный малый, в замасленном длиннополом сюртуке, и горничная
девушка; в третьей повар с кухнею.
Я велела ему сказать через людей, что я хоть и
девушка, но мне двадцать
три года, и в гувернерах я не нуждаюсь, да и возить мне их с собой не на что…
Самые искренние его приятели в отношении собственного его сердца знали только то, что когда-то он был влюблен в
девушку, которой за него не выдали, потом был в самых интимных отношениях с очень милой и умной дамой, которая умерла; на все это, однако, для самого Белавина прошло, по-видимому, легко; как будто ни одного дня в жизни его не существовало, когда бы он был грустен, да и повода как будто к тому не было, — тогда как героя моего, при всех свойственных ему практических стремлениях, мы уже около
трех лет находим в истинно романтическом положении.
Адуев посмотрел на нее и подумал: «Ты ли это, капризное, но искреннее дитя? эта шалунья, резвушка? Как скоро выучилась она притворяться? как быстро развились в ней женские инстинкты! Ужели милые капризы были зародышами лицемерия, хитрости?.. вот и без дядиной методы, а как проворно эта
девушка образовалась в женщину! и все в школе графа, и в какие-нибудь два,
три месяца! О дядя, дядя! и в этом ты беспощадно прав!»
Санин проворно снял сюртук с лежавшего мальчика, расстегнул ворот, засучил рукава его рубашки — и, вооружившись щеткой, начал изо всех сил
тереть ему грудь и руки. Панталеоне так же усердно
тер другой — головной щеткой — по его сапогам и панталонам.
Девушка бросилась на колени возле дивана и, схватив обеими руками голову, не мигая ни одной векою, так и впилась в лицо своему брату. Санин сам
тер — а сам искоса посматривал на нее. Боже мой! какая же это была красавица!
Марфин, впрочем, вряд ли бы его пощадил и даже, пожалуй, сказал бы еще что-нибудь посильней, но только вдруг, как бы от прикосновения волшебного жезла, он смолк, стих и даже побледнел, увидав входившее в это время в залу целое семейство вновь приехавших гостей, которое состояло из
трех молодых
девушек с какими-то ангелоподобными лицами и довольно пожилой матери, сохранившей еще заметные следы красоты.
Не бывая в ней долгое время, я решился, наконец, года
три тому назад вместе с дочерью провести там лето; соседние дворяне, разумеется, стали посещать меня и рассказывают мне, что в околотке — то тут, то там — начали появляться скопцы и, между прочим, один небогатый помещик со слезами на глазах объявил, что у него в именьице найдено десять молодых
девушек, у которых тут не оказалось ничего — гладко!..
И на этом он проснулся… Ирландцы спешно пили в соседней комнате утренний кофе и куда-то торопливо собирались. Дыма держался в стороне и не глядел на Матвея, а Матвей все старался вспомнить, что это ему говорил кто-то во сне,
тер себе лоб и никак не мог припомнить ни одного слова. Потом, когда почти все разошлись и квартира Борка опустела, он вдруг поднялся наверх, в комнату
девушек.
Он выписал из Москвы свою сестру, ту самую, которая дала ему свои последние
три целковых на сапоги, когда он отправился в Степанчиково, — премилую
девушку, уже не первой молодости, кроткую, любящую, образованную, но чрезвычайно запуганную.
— Тесть!.. Какой я к черту тесть? Vous rêvez, mon cher. [Вы бредите, дорогой (фр.).] Конечно, всякая другая
девушка обрадовалась бы такому жениху. Посудите сами: человек бойкий, умный, сам собою в люди вышел, в двух губерниях лямку
тер…
— Сначала, — говорила
девушка, причем ее лицо очень выразительно жаловалось, — он пообещал мне, что сделает всего
три ставки и потом мы пойдем куда-нибудь, где танцуют; будем веселиться и есть, но, как ему повезло — ему здорово вчера повезло, — он уже не мог отстать.
—
Три дамы, две девятки, — сказала
девушка. — Сколько ты выиграл, Тоббоган?
–…есть указания в городском архиве, — поспешно вставил свое слово рассказчик. — Итак, я рассказываю легенду об основании города. Первый дом построил Вильямс Гобс, когда был выброшен на отмели среди скал. Корабль бился в шторме, опасаясь неизвестного берега и не имея возможности пересечь круговращение ветра. Тогда капитан увидел прекрасную молодую
девушку, вбежавшую на палубу вместе с гребнем волны. «Зюйд-зюйд-ост и
три четверти румба!» — сказала она можно понять как чувствовавшему себя капитану.
Голос, певший песню, вдруг оборвался совсем близко около хаты, громко звякнула железная клямка, и в просвете быстро распахнувшейся двери показалась рослая смеющаяся
девушка. Обеими руками она бережно поддерживала полосатый передник, из которого выглядывали
три крошечные птичьи головки с красными шейками и черными блестящими глазенками.
Чтобы вывести
девушку из затруднения, Брагин сам раскрыл коробку: внутри на бархатной подушечке жарко горели
три изумруда, точно бобы, осыпанные настоящими брильянтами. Это был целый прибор из броши и серег. Подарок, однако, не произвел надлежащего действия, а только заставил Феню покраснеть, точно эта коробка была отнята для нее у кого-то другого.
— Ага… Так. А я вам скажу, что эта
девушка Марфа Петровна, вероятно, страшная сплетница, она вас и рассорила окончательно: вам наговорит про Колобовых да про Савиных с
три короба, а им про вас. Вот сыр-бор и загорелся. Да уж вы только позвольте мне…
Главным образом
девушка страдала от неотступного преследования
трех людей, являвшихся ей в тысяче всевозможных превращений, — это были Гордей Евстратыч, бабушка Татьяна и дедушка Поликарп Семеныч.
Помните, еще мы удивлялись, как это
девушка шестидесяти
трех лет рискует оставаться наедине с мужчиной, у которого косая сажень в плечах.
В
трех шагах от этого незнакомца, прислонясь слегка плечиком к высокому табурету, на котором молча работала копировщица, так же тихо и задумчиво стояла молодая восхитительной красоты
девушка, с золотисто-красными волосами, рассыпавшимися около самой милой головки.
За столом, на табуретках, сидели четыре очень опрятные, миловидные
девушки и
три девочки, одетые, как институтки, в одинаковые люстриновые платьица с белыми передниками.
Mademoiselle Alexandrine тотчас же, очень ловко и с большим достоинством, удостоила Долинского легкого поклона, и так произнесла свое bonsoir, monsieur, [Добрый вечер, сударь (франц.).] что Долинский не вообразил себя в Париже только потому, что глаза его в эту минуту остановились на невозможных архитектурных украшениях
трех других
девушек, очевидно стремившихся, во что бы то ни стало, не только догнать, но и далеко превзойти и хохол, и чертообразность сетки, всегда столь ненавистной русской швее «француженки».
Прошло
три — шесть месяцев, и свеженькая, совсем юная
девушка превратилась в потерявшую облик человеческий «каторжную тетку».
Марья Николаевна, по женскому такту, никому об этой встрече не сказала, она думала: пусть Ольга Федотовна сделает как думает. Бабушке ровно ничего не было известно: она только замечала, что Ольга Федотовна очень оживлена и деятельна и даже
три раза на неделе просилась со двора, но княгиня не приписывала это ничему особенному и ни в чем не стесняла бедную
девушку, которую невдалеке ожидало такое страшное горе. Княгиня только беспокоилась: как ей открыть, что богослов никогда ее мужем не будет.
— Э, мы и так сделаем — ничего! — подхватил Николя и в самом деле сделал. Он, в этом случае, больше приналег на подчиненных отца и от малого до большого всех их заставил взять по нескольку билетов, так что опять выручил тысячи
три, каковые деньги поверг снова к стопам Елены. Николя решительно, кажется, полагал пленить ее этим и вряд ли не подозревал, что деньги эти она собирает вовсе не для бедных
девушек, а прямо для себя!
Скажу вам только, что эта
девушка была точно предобренькая — вечно, бывало, нальет тебе
три четверти стакана чаю, когда ты просишь только половину!..
В то время этот господин всего года
три как был женат на молодой
девушке, тоже из очень хорошего семейства.