Впервые узнал я, что Александр Васильевич уже до 30-х годов прошлого века кончил курс по математическому факультету (тогда учились не четыре, а три года),
поехал в Берлин и сделался там правоверным гегельянцем.
Неточные совпадения
После
Берлина, где я сейчас же встретил каких-то кутильных петербуржцев, мы с Петунниковым
поехали вместе
в Париж, а Вырубов должен был завернуть
в Ганновер, где его товарищ по лицею служил секретарем миссии.
Определенного плана на следующий сезон 1870–1871 годов у меня не было, и я не помню, чтобы я решил еще
в Вене, куда я
поеду из
Берлина на вторую половину лета. Лечиться на водах я еще тогда не сбирался, хотя катар желудка, нажитый
в Париже, еще давал о себе знать от времени до времени.
И если б события, уже не личного, а всемирного значения, не разразились так неожиданно, более чем вероятно, что я после
Берлина поехал бы куда-нибудь
в тихий уголок Швейцарии и там отдался бы работе беллетриста.
Сейчас же, как только я поселился на квартирке (
в одной из улиц, поперечных с Фридрихштрассе), он устроил меня пансионером
в табльдоте Hotel de Rome, и что-то необыкновенно дешево, за талер, с вином, а
еда в этой гостинице считалась тогда одной из самых лучших
в Берлине.
В Берлине же пахнула на меня моим Нижним и встреча с моим товарищем по Казани С-вым, который
поехал лечиться на какие-то воды. Бедняга — тогда уже очень мнительный — боялся все чахотки, от которой и умер несколько лет спустя.
Неточные совпадения
Мой сосед, исправленный Диффенбахом,
в это время был
в трактире; когда он вскарабкался на свое место и мы
поехали, я рассказал ему историю. Он был выпивши и, следственно,
в благодушном расположении; он принял глубочайшее участие и просил меня дать ему
в Берлине записку.
Мы
ехали через Петербург и из Петербурга морем
в Штеттин и оттуда
в Берлин.
— Тебе надо
ехать в университет, Вильгельм, — сказал старый Райнер после этого грустного, поэтического лета снов и мечтаний сына. —
В Женеве теперь пиэтисты,
в Лозанне и Фрейбурге иезуиты. Надо быть подальше от этих католических пауков. Я тебя посылаю
в Германию. Сначала поучись
в Берлине, а потом можешь перейти
в Гейдельберг и Бонн.
— По-од кры-ы-шею! — зевнул во весь рот Павел Матвеич, — фу-ты, разоспался! От самого от
Берлина в себя прийти не могу! Вы откудова
едете?
Лучшее сообщение с
Берлином тогда представляли пароходы, отправлявшиеся из Петербурга
в Штетин; с ними и
ехали за границу. А из пароходов, совершавших эти рейсы, самым удобным и комфортабельным по тому времени почитался пароход «Александр». На нем ездила лучшая публика. По крайней мере все места
в весенних рейсах «Александра» обыкновенно сберегались для особ знатных. На этом пароходе,
в первый его весенний рейс, и назначено было отправить Николая Фермора с его провожатым.