«Нет, этот мир не шутка, не юдоль испытаний только и перехода в мир лучший, вечный, а это один из
вечных миров, который прекрасен, радостен и который мы не только можем, но должны сделать прекраснее и радостнее для живущих с нами и для всех, которые после нас будут жить в нем».
Неточные совпадения
Пусть зажжено сознание волею высшей силы, пусть оно оглянулось на
мир и сказало: «я есмь!» и пусть ему вдруг предписано этою высшею силою уничтожиться, потому что там так для чего-то, — и даже без объяснения, для чего, — это надо, пусть, я все это допускаю, но опять-таки
вечный вопрос: для чего при этом понадобилось смирение мое?
Солнце — яркое, горячее солнце над прекрасною землею. Куда ни взглянешь, всюду неожиданная, таинственно-значительная жизнь, всюду блеск, счастье, бодрость и
вечная, нетускнеющая красота. Как будто из мрачного подземелья вдруг вышел на весенний простор, грудь дышит глубоко и свободно. Вспоминается далекое, изжитое детство: тогда вот
мир воспринимался в таком свете и чистоте, тогда ощущалась эта таинственная значительность всего, что кругом.
Совсем другой
мир, чем в душе князя Андрея. «Высокое,
вечное небо», презирающее землю, говорящее о ничтожестве жизни, вдруг опускается на землю,
вечным своим светом зажигает всю жизнь вокруг. И тоска в душе не от пустоты жизни, а от переполнения ее красотою и счастьем.
«Высокое,
вечное небо» научило его только одному: что в
мире все ничтожно, что нужно доживать свою жизнь, «не тревожась и ничего не желая». Чего не могло сделать высокое небо, сделала тоненькая девушка с черными глазами: отравленного смертью князя Андрея она снова вдвинула в жизнь и чарами кипучей своей жизненности открыла ему, что жизнь эта значительна, прекрасна и светла.
Начало
вечной любви, жившее лишь в
мире чистой мысли, не коренившееся в жизни, исчезает под дыханием действительности.
Мы убеждаемся, что даже безобразное и дисгармоническое в жизни есть только художественная игра, которую Воля, в
вечном избытке своей радости, ведет сама с собою, — игра созидания и разрушения индивидуального
мира.
Обнаруживается несостоятельность таких рациональных утопий, как
вечный мир в этом злом природном мире, как безгосударственная анархическая свобода в этом мире необходимости, как всемирное социальное братство и равенство в этом мире раздора и вражды.
В то время, когда газеты кричали о
вечном мире, я написал два противоположных стихотворения — одно полное радости, что наконец-то строят «здание мира», а другое следующее:
Товары становятся дороже, капиталы переходят из рук в руки; одним словом, я не сомневаюсь, что
вечный мир в Европе был бы столь же пагубен для коммерции, как и всегдашняя тишина на море, несмотря на то, что сильный ветер производит бури и топит корабли.
Мы моление соборное // Ныне шлем к тебе, господь; // В жизни — доли непокорная, // Скоро прахом будет плоть, // В дни былые дерзновенного // Скоро кончится борьба; // Ты ж помилуй сокрушенного, // Ныне верою смиренного, // В
вечный мир от мира бренного // Отходящего раба!
Неточные совпадения
— Простите меня, ради Христа, атаманы-молодцы! — говорил он, кланяясь
миру в ноги, — оставляю я мою дурость на веки
вечные, и сам вам тоё мою дурость с рук на руки сдам! только не наругайтесь вы над нею, ради Христа, а проводите честь честью к стрельцам в слободу!
Он отгонял от себя эти мысли, он старался убеждать себя, что он живет не для здешней временной жизни, а для
вечной, что в душе его находится
мир и любовь.
Но я отстал от их союза // И вдаль бежал… Она за мной. // Как часто ласковая муза // Мне услаждала путь немой // Волшебством тайного рассказа! // Как часто по скалам Кавказа // Она Ленорой, при луне, // Со мной скакала на коне! // Как часто по брегам Тавриды // Она меня во мгле ночной // Водила слушать шум морской, // Немолчный шепот Нереиды, // Глубокий,
вечный хор валов, // Хвалебный гимн отцу
миров.
Сонечка, Сонечка Мармеладова,
вечная Сонечка, пока
мир стоит!
За чаем Клим услыхал, что истинное и
вечное скрыто в глубине души, а все внешнее, весь
мир — запутанная цепь неудач, ошибок, уродливых неумелостей, жалких попыток выразить идеальную красоту
мира, заключенного в душах избранных людей.