Неточные совпадения
Раньше
говорили, что
японцы — природные моряки, что мы их будем бить на суше; потом стали
говорить, что
японцы привыкли к горам, что мы их будем бить на равнине. Теперь
говорили, что
японцы привыкли к лету и мы будем их бить зимою. И все старались верить в зиму.
— Ваше благородие! Правду
говорят, — опять нас
японец обошел? — таинственно обратился ко мне другой раненый.
На столе разложены карты, полковник генерального штаба водит пальцем по карте и вполголоса
говорит двум генералам: «У нас 360 батальонов, а у
японцев только 270.
—
Японец, верно
говорю: первое — больно хорошо по-русски
говорит, а главное — великолепно знает расположение наших войск.
Ходили слухи, что разъезды наши нигде не могут найти
японцев. Все они куда-то бесследно исчезли.
Говорили, что они идут обходом по обе стороны железной дороги, что одна армия подходит с востока к Гирину, другая с запада к Бодунэ.
В штабе и лазарете
говорили о возможности близкого отступления. Рассказывали, что впереди на восемьдесят верст нигде не находят
японцев, что они где-то глубоким обходом идут на север. Рассказывали, что
японцы прислали нам приглашение разговеться у них на пасху в Харбине. Вспоминали, как они недавно приглашали нас на блины в Мукден… Решено, как передавали, бросить сыпингайские позиции и отступить за Сунгари, к Харбину.
Слухи о мире становились настойчивее. Сообщали, что
японцы уж начали было наступление — и вдруг остановили его. Солдаты ждали мира с каким-то почти болезненным напряжением и тоскою. Глаза их мрачно загорались. Они
говорили...
И Линевич
говорил, что не понимает, зачем батюшка-царь заключил мир; с такими молодцами он, Линевич, погнал бы
японцев от Сыпингая, как зайцев…
Прошли остров Чусима. С него в хорошую погоду видно и на корейский, и на японский берега. Кое-где плавали рыбацкие лодчонки, больше ничего не видать; нет жизни, все мертво на этих водах.
Японцы говорят, что корейцы редко, только случайно, заходят к ним, с товарами или за товарами.
Неточные совпадения
— Знаешь, эти маленькие
японцы действительно — язычники, они стыдятся страдать. Я
говорю о раненых, о пленных. И — они презирают нас. Мы проиграли нашу игру на Востоке, Клим, проиграли! Это — общее мнение. Нам совершенно необходимо снова воевать там, чтоб поднять престиж.
— Вчера этот господин убеждал нас, что сибирские маслоделы продают масло
японцам, заведомо зная, что оно пойдет в Германию, —
говорил он, похлестывая стеком по сапогу. — Сегодня он обвинил меня и капитана Загуляева в том, что мы осудили невинных…
Мы спрашиваем об этом здесь у
японцев, затем и пришли, да вот не можем добиться ответа. Чиновники
говорят, что надо спросить у губернатора, губернатор пошлет в Едо, к сиогуну, а тот пошлет в Миако, к микадо, сыну неба: сами решите, когда мы дождемся ответа!
Наконец мы вошли на первый рейд и очутились среди островов и холмов. Здесь застал нас штиль, и потом подул противный ветер; надо было лавировать. «Куда ж вы? —
говорили японцы, не понимая лавировки, — вам надо сюда, налево». Наконец вошли и на второй рейд, на указанное место.
Мы после узнали, что для изготовления этого великолепного обеда был приглашен повар симабарского удельного князя. Симабара — большой залив по ту сторону мыса Номо, милях в двадцати от Нагасаки. Когда князь Симабара едет ко двору, повар,
говорили японцы, сопутствует ему туда щеголять своим искусством.