Неточные совпадения
Вся эта толпа поклонников, казалось ей, гонится только за ее миллионами, а потому она, предубежденная
против них,
не хотела даже ни к одному из них близко присмотреться. Ее съедало дьявольское самолюбие, ей хотелось властвовать над людьми, над своим состоянием, своей личностью, красотой, умом, и само это состояние, вступавшее в соперничество с ней, было ей противным. Оно, казалось ей, кроме того, крайне ничтожным.
В течение целых двух лет действия войск ограничивались мелкими стычками с конфедератами и удерживанием их в почтительном отдалении. Для крупных дел, для решительных ударов русские войска были все-таки слишком малочисленны, а усилить их
не было возможности, потому что все, чем могло располагать правительство, было выставлено
против Турции.
Среди этого затишья застал обе воюющие стороны 1771 год.
Не ограничившись поднятием Турции
против России, Шуазель еще в 1769 году послал в Польшу заслуженного офицера де Толеса с большою суммою денег для оказания конфедератам пособий и руководительства их военными операциями. Но несогласие и раздоры польских дворян скоро убедили Толеса в бесплодности его миссии, и он возвратился во Францию, привезя назад деньги.
В государственные дела он
не вмешивался, но при правительнице Анне Леопольдовне
против воли принял участие в важнейших делах. Когда императрица Елизавета вступила на престол, в тот же день Левенвольдт был заключен в крепость и предан суду. Суд этот продолжался несколько лет. Его приговорили к смертной казни, а императрица смягчила наказание, заменив казнь ссылкою в Сибирь, с лишением чинов, орденов и дворянства.
Но
не дождавшись брачного венца, Шубин был арестован по повелению императрицы Анны, долго томился в оковах, в так называемом каменном мешке, где нельзя было ни сесть, ни лечь, и, наконец, отправлен в Камчатку и обвенчан там,
против воли, с камчадалкой.
Случая побывать в Петербурге для Суворова, сделанного капралом, уже совершенно
не предвиделось, а между тем образ Глаши все чаще и чаще восставал в его воображении. Нередко среди занятий мысль о ней появлялась
против его воли в голове, и он старался так или иначе объяснить ее загадочное поведение относительно его.
Несмотря на то что отряд генерала Берга, и в особенности крыло, руководимое Суворовым,
не давали прусскому генералу Платену покоя ни днем ни ночью,
против последнего нельзя было предпринять ничего решительного, так как у Берга
не было ни пехоты, ни казаков.
На российский престол вступила императрица Екатерина II. Она сохранила дружеский союз с прусским королем, но
не захотела действовать
против Марии-Терезии и вызвала свою армию назад в Россию.
Это обстоятельство, как приведенное письмо, доказывает, что «закаливание» Суворовым своего слабого организма было им достигнуто лишь в продолжении многих лет и, конечно, нелегко. Болезнь, однако,
не мешала ему заниматься обучением полка: он все время был на ногах и никогда
не позволял себе даже излишнего
против назначенного отдохновения.
— Советов в этих делах
не слушают. Меры же, какие же меры могли бы вы принять
против этого. Выразить свое нежелание провести лето по-прошлогоднему будет странно, необъяснимо.
Ее, кроме того, тяготило — она сама
не знала почему — возникновение в ней, после слов покойной подруги, подозрение
против Кржижановского, к которому, как мы знаем, княжна питала род восторженного обожания. Когда он оправдался, оправдался совершенно, — так, по крайней мере, решила княжна, — точно какой-то камень свалился с ее сердца. Она могла снова прямо смотреть на него, спокойно, с удовольствием слушать его,
не стараясь найти в его лице следы смущения, а в его тоне неискренние, фальшивые ноты.
Он даже
не пробовал прибегать к решительным мерам, хотя в его руках, как мы знаем, было сильное оружие
против княжны, перед которым она
не устоит.
— Отвечай же,
не бойся, я ничего
против этого
не имею.
Александр Васильевич Суворов, утвердившись между тем со своим полком в Люблине — городке, составлявшем средоточие между Польшею и Литвою, — начал свои действия
против конфедератов. Подобно орлу высматривал он с вершины добычу и налетал на нее со всего размаху. Где только появлялись партии конфедератов, генерал Суворов — он получил генеральский чин в 1770 году, после двадцатичетырехлетней примерной службы — шел туда форсированым маршем и,
не дав им опомниться, нападал, разбивал и возвращался в Люблин.
Это еще больше сблизило начальника и подчиненного. Александр Васильевич проболел после этого три месяца,
не оставляя, однако же, службы, и больной действовал с равною быстротой
против неприятеля.
Во всем было отказано, так как в замке уже чувствовался недостаток в продовольствии, а лечение раненых офицеров Суворов брал на себя, если они дадут слово
не действовать по выздоровлении
против России и польского короля.
Но Румянцев, питавший уже неудовольствие
против Суворова,
не шутил и, рассердившись еще более за произвольный поступок, отдал его под военный суд.
Несмотря на многочисленность французов и удобство их горной обуви, подбитой гвоздями остриями вниз, позволявшей им твердо держаться на скользких скалах, они
не устояли
против штыков «каменных суворовцев» и бежали. Отступая, они сожгли Чертов мост, бывший на пути русских войск.
17 сентября генерал Багратион был потребован к фельдмаршалу, которого застал в полной парадной форме и во всех орденах. Он шибко ходил по палатке и
против своего обыкновения
не приветил своего любимого сослуживца
не только словом, но даже и взглядом. Казалось, он
не видел его и был сильно чем-то встревожен. Лицо его было важно, величественно.
Неточные совпадения
Городничий. Да я так только заметил вам. Насчет же внутреннего распоряжения и того, что называет в письме Андрей Иванович грешками, я ничего
не могу сказать. Да и странно говорить: нет человека, который бы за собою
не имел каких-нибудь грехов. Это уже так самим богом устроено, и волтерианцы напрасно
против этого говорят.
Если бы, то есть, чем-нибудь
не уважили его, а то мы уж порядок всегда исполняем: что следует на платья супружнице его и дочке — мы
против этого
не стоим.
Впопад ли я ответила — //
Не знаю… Мука смертная // Под сердце подошла… // Очнулась я, молодчики, // В богатой, светлой горнице. // Под пологом лежу; //
Против меня — кормилица, // Нарядная, в кокошнике, // С ребеночком сидит: // «Чье дитятко, красавица?» // — Твое! — Поцаловала я // Рожоное дитя…
Хитры, сильны подьячие, // А мир их посильней, // Богат купец Алтынников, // А все
не устоять ему //
Против мирской казны — // Ее, как рыбу из моря, // Века ловить —
не выловить.
Крестьяне речь ту слушали, // Поддакивали барину. // Павлуша что-то в книжечку // Хотел уже писать. // Да выискался пьяненький // Мужик, — он
против барина // На животе лежал, // В глаза ему поглядывал, // Помалчивал — да вдруг // Как вскочит! Прямо к барину — // Хвать карандаш из рук! // — Постой, башка порожняя! // Шальных вестей, бессовестных // Про нас
не разноси! // Чему ты позавидовал! // Что веселится бедная // Крестьянская душа?