Неточные совпадения
С начала октября императрица Анна Иоанновна стала прихварывать. Это состояние нездоровья государыни, конечно, не могло не отразиться на состоянии духа придворных вообще и близких к императрице
людей в частности. Одно обстоятельство усугубляло страх придворных
за жизнь государыни, несмотря на то, что случившееся внезапное нездоровье Анны Иоанновны вначале
было признано врачами легким недомоганием и не представляло, по их мнению, ни малейшей опасности, тем более что императрица
была на ногах.
Исполнение этого плана герцогини Анны встретило большие затруднения. Богатые курляндские дворяне не желали принимать в семью
человека без имени. Наконец один дворянин согласился на это. Это
был Вильгельм фон Трот, прозванный Трейденом,
человек очень хорошей фамилии, но бывший в крайне стесненных обстоятельствах. Он выдал
за Эрнста Бирона свою дочь, девятнадцатилетнюю Бенигну Готлибу. Свадьба состоялась в 1722 году.
Об этом даже извещала афиша, гласившая следующее: «Во время представления сей комедии, сочиненной господином Мольером, славным французского театра комиком, в рассуждении большого спектакля, великого числа
людей, как-то: певцов, певиц, музыкантов, танцовщиков и танцовщиц, поваров, портных, подмастерьев и других действующих в интермедии лицедеев, балетов и богатых декораций на театре,
за вход
была двойная против обыкновенного цена».
Люди, пророчествовавшие несчастье их браку, к сожалению, предсказали слишком верно.
За коротким опьянением счастья последовало самое горькое разочарование. Со стороны Ивана Осиповича
было роковой ошибкой вообразить, что женщина, подобная Станиславе Феликсовне, выросшая в безграничной свободе, привыкшая к беспорядочной, расточительной жизни богатых фамилий в своем отечестве, могла когда-нибудь подчиниться нравственным воззрениям и примириться с общественными отношениями скромных русских провинциалов.
Бывая
за границей, он сошелся со всеми замечательными
людьми того времени, отлично говорил в обществе,
был добрый
человек, весьма гостеприимный и со всеми одинаково любезный.
Тот потянул
за скобку окованной железом двери, но она не поддавалась. Он напряг все усилия, но они
были тщетны. Князь приказал позвать на помощь рабочих, расчищавших парк. Усилиями пяти
человек дверь подалась.
— Конечно же и на тебя… Ведь сама понимаешь, что недаром князь к нам зачастил… Не нынче завтра предложение сделает, замуж
за него выйдешь, не чужой
человек будет, если что случится…
— Вы забываете, княжна, что
есть еще один
человек, который готов
за вас умереть! — заметил князь Сергей Сергеевич.
— Год жизни в Петербурге достаточен
будет для меня, чтобы я узнала свет и
людей и сознательно решила свою участь. Я думаю, князь, что пальма первенства останется все-таки
за вами.
— Да так… Проведи она этот год в деревне, конечно, у ней не могло бы и явиться мысли, что она может предпочесть тебя кому-нибудь другому, но она решилась поехать в Петербург, и там на самом деле,
быть может, она встретится с
человеком, который произведет на нее большее, чем ты, впечатление. Ты прости меня
за откровенность…
Это
был еще далеко не старый
человек, с солидным брюшком, «толстомясый» и «толсторылый», как величали его зачастую подвыпившие гости. Лицо его действительно
было кругло, и глаза заплыли жиром, что не мешало им быстро бегать в крошечных глазных впадинах и зорко следить
за всеми посетителями.
Лихие
люди занимались своим разбойничьим делом, чтобы жить, а жить, по их мнению,
было пить, и если дядя Тимоха
за дневную добычу открывал кредит на неделю, причем мерой объявлялась душа пьющего, цена эта уже
была высшею и божескою.
Странник смелой походкой последовал
за девушкой к княжне, на великое удивление собравшихся в передней, где происходили переговоры дворовых
людей. Изумлению их не
было конца, когда Агаша вернулась и сообщила, что странник остался у княжны.
На лице Никиты промелькнула довольная улыбка. Он вспомнил, что ему достаточно помяли бока графские
люди, когда неожиданно напали на него у садовой калитки. Теперь граф
будет за это отомщен.
Положим, этого не знали в обществе, но
было все-таки два
человека, которые знали об этой деревенской помолвке, — один из них граф Свиридов, сильно ухаживавший
за княжной, и, как казалось, пользовавшийся ее благосклонностью, а другой — Сергей Семенович Зиновьев, которому покойная Васса Семеновна написала об этом незадолго до смерти. Об этом знала княжна, лежавшая в могиле под деревянным крестом, но не знала княжна, прибывшая в Петербург.
Больше я не считаю нужным в особенности говорить о monsieur Gigot, с которым нам еще не раз придется встретиться в моей хронике, но и сказанного, я думаю, достаточно, чтобы судить, что это
был за человек? Он очень шел к бабушкиной коллекции оригиналов и «людей с совестью и с сердцем», но как французский гувернер он был терпим только благодаря особенности взгляда княгини на качества лица, потребного для этой должности.
— Рудин! — воскликнул он, — зачем ты мне это говоришь? Чем я заслужил это от тебя? Что я за судья такой, и что бы я
был за человек, если б, при виде твоих впалых щек и морщин, слово: фраза — могло прийти в голову? Ты хочешь знать, что я думаю о тебе? Изволь! Я думаю: вот человек… с его способностями, чего бы не мог он достигнуть, какими земными выгодами не обладал бы теперь, если б захотел!.. а я его встречаю голодным, без пристанища…
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (
Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает
есть.)Я думаю, еще ни один
человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это
за жаркое? Это не жаркое.
Да объяви всем, чтоб знали: что вот, дискать, какую честь бог послал городничему, — что выдает дочь свою не то чтобы
за какого-нибудь простого
человека, а
за такого, что и на свете еще не
было, что может все сделать, все, все, все!
Хлестаков (рисуется).Помилуйте, сударыня, мне очень приятно, что вы меня приняли
за такого
человека, который… Осмелюсь ли спросить вас: куда вы намерены
были идти?
— Коли всем миром велено: // «Бей!» — стало,
есть за что! — // Прикрикнул Влас на странников. — // Не ветрогоны тисковцы, // Давно ли там десятого // Пороли?.. Не до шуток им. // Гнусь-человек! — Не бить его, // Так уж кого и бить? // Не нам одним наказано: // От Тискова по Волге-то // Тут деревень четырнадцать, — // Чай, через все четырнадцать // Прогнали, как сквозь строй! —
Такие
есть любители — // Как кончится комедия, //
За ширмочки пойдут, // Целуются, братаются, // Гуторят с музыкантами: // «Откуда, молодцы?» // — А
были мы господские, // Играли на помещика. // Теперь мы
люди вольные, // Кто поднесет-попотчует, // Тот нам и господин!