Неточные совпадения
По истечении полугодичного траура княжна Людмила Васильевна стала появляться в петербургских гостиных,
на маленьких вечерах и приемах, и открыла свои двери для ответных визитов. Мечты ее мало-помалу стали осуществляться. Блестящие кавалеры, как рой мух над куском сахару, вились около нее. К ней их привлекала не только ее выдающаяся красота, но и самостоятельность, невольно дающая
надежду на более легкую победу. Этому последнему способствовали особенно рассказы об эксцентричной
жизни княжны.
— Князь, я молода, — почти с мольбой в голосе начала она, — а между тем я еще не насладилась
жизнью и свободой, так украшающей эту
жизнь. Со дня окончания траура прошел с небольшим лишь месяц, зимний сезон не начинался, я люблю вас, но я вместе с тем люблю и этот блеск, и это окружающее меня поклонение, эту атмосферу балов и празднеств, этот воздух придворных сфер, эти бросаемые
на меня с
надеждой и ожиданием взгляды мужчин, все это мне еще внове и все это меня очаровывает.
Когда его уложили после причастия, ему стало на минуту легко, и опять явилась
надежда на жизнь. Он стал думать об операции, которую предлагали ему. Жить, жить хочу, говорил он себе. Жена пришла поздравить; она сказала обычные слова и прибавила:
Неточные совпадения
С бодрым чувством
надежды на новую, лучшую
жизнь, он в девятом часу ночи подъехал к своему дому.
— Хорошо, хорошо, поскорей, пожалуйста, — отвечал Левин, с трудом удерживая улыбку счастья, выступавшую невольно
на его лице. «Да, — думал он, — вот это
жизнь, вот это счастье! Вместе, сказала она, давайте кататься вместе. Сказать ей теперь? Но ведь я оттого и боюсь сказать, что теперь я счастлив, счастлив хоть
надеждой… А тогда?… Но надо же! надо, надо! Прочь слабость!»
Вся
жизнь ее, все желания,
надежды были сосредоточены
на одном этом непонятном еще для нее человеке, с которым связывало ее какое-то еще более непонятное, чем сам человек, то сближающее, то отталкивающее чувство, а вместе с тем она продолжала жить в условиях прежней
жизни.
Всё это знал Левин, и ему мучительно, больно было смотреть
на этот умоляющий, полный
надежды взгляд и
на эту исхудалую кисть руки, с трудом поднимающуюся и кладущую крестное знамение
на тугообтянутый лоб,
на эти выдающиеся плечи и хрипящую пустую грудь, которые уже не могли вместить в себе той
жизни, о которой больной просил.
Лонгрен поехал в город, взял расчет, простился с товарищами и стал растить маленькую Ассоль. Пока девочка не научилась твердо ходить, вдова жила у матроса, заменяя сиротке мать, но лишь только Ассоль перестала падать, занося ножку через порог, Лонгрен решительно объявил, что теперь он будет сам все делать для девочки, и, поблагодарив вдову за деятельное сочувствие, зажил одинокой
жизнью вдовца, сосредоточив все помыслы,
надежды, любовь и воспоминания
на маленьком существе.