Неточные совпадения
— Ну, смотри, Фелицата, — так
звали приживалку, принесшую весть о сватовстве Глеба Алексеевича Салтыкова за Дашутку-звереныша, — если
ты соврала и такой несуразный поклеп взвела на моего Глебушку, не видать
тебе моего дома
как ушей своих, в три шеи велю гнать
тебя не только от ворот моих, но даже с площади. А на глаза мне и не думай после этого показываться, на конюшне запорю, хотя это у меня и не в обычае.
— Это
каким ты будешь, такой и я… Коли из моей воли не выйдешь, любить буду, а коли что замечу мне не по нраву, поминай
как звали… И близко будешь и далеко, не даром пословица молвится: близок локоток да не укусишь… Так и
ты меня…
— Опять дурак… Коли так, так вот что… Не видать
тебе больше меня,
как ушей своих… Поминай меня,
как звали…
— Так пора бы
тебе знать, ишь
какая дылда выросла стоеросовая, что полуименем мужчин
зовут девушки только невесты и то с согласия старших.
Желто-смуглое, старческое лицо имело форму треугольника, основанием кверху, и покрыто было крупными морщинами. Крошечный нос на крошечном лице был совсем приплюснут; губы, нетолстые, неширокие, были как будто раздавлены. Он казался каким-то юродивым стариком, облысевшим, обеззубевшим, давно пережившим свой век и выжившим из ума. Всего замечательнее была голова: лысая, только покрытая редкими клочками шерсти, такими мелкими, что нельзя ухватиться за них двумя пальцами. «
Как тебя зовут?» — спросил смотритель.
«
Как тебя зовут, душа моя?» — «Акулиной, — отвечала Лиза, стараясь освободить свои пальцы от руки Алексеевой; — да пусти ж, барин; мне и домой пора».
Неточные совпадения
Городничий. Ну, уж вы — женщины! Все кончено, одного этого слова достаточно! Вам всё — финтирлюшки! Вдруг брякнут ни из того ни из другого словцо. Вас посекут, да и только, а мужа и поминай
как звали.
Ты, душа моя, обращалась с ним так свободно,
как будто с каким-нибудь Добчинским.
«
Как звать тебя, старинушка?»
Г-жа Простакова. Бредит, бестия!
Как будто благородная!
Зови же
ты мужа, сына. Скажи им, что, по милости Божией, дождались мы дядюшку любезной нашей Софьюшки; что второй наш родитель к нам теперь пожаловал, по милости Божией. Ну, беги, переваливайся!
— Я не понимаю, — сказал Сергей Иванович, заметивший неловкую выходку брата, — я не понимаю,
как можно быть до такой степени лишенным всякого политического такта. Вот чего мы, Русские, не имеем. Губернский предводитель — наш противник,
ты с ним ami cochon [запанибрата] и просишь его баллотироваться. А граф Вронский… я друга себе из него не сделаю; он
звал обедать, я не поеду к нему; но он наш, зачем же делать из него врага? Потом,
ты спрашиваешь Неведовского, будет ли он баллотироваться. Это не делается.
На дороге ли
ты отдал душу Богу, или уходили
тебя твои же приятели за какую-нибудь толстую и краснощекую солдатку, или пригляделись лесному бродяге ременные твои рукавицы и тройка приземистых, но крепких коньков, или, может, и сам, лежа на полатях, думал, думал, да ни с того ни с другого заворотил в кабак, а потом прямо в прорубь, и поминай
как звали.