Неточные совпадения
Ей можно
было дать двадцать лет с небольшим и ее несколько старило
выражение ее прекрасного, с тонкими, правильными чертами лица,
выражение, в котором можно
было прочесть целую повесть перенесенных нравственных страданий.
Это
был рослый, белокурый парень, с добродушно плутоватым лунообразным лицом; серые глаза его, в общем большие и красивые, имели какое-то странное отталкивающее
выражение, они как-то неестественно бегали и в них мелькали какие-то дикие огоньки: они напоминали глаза дикого зверя, каждую минуту готового броситься на добычу. Звали его Кузьмой Терентьевым, по прозвищу Дятел.
Все те юноши-парни, которые млели перед ее мощным взглядом, которые смотрели на нее, по ее собственному
выражению, как коты на сало,
были противны ей. Она читала в их глазах способность полного ей подчинения, тогда как она искала в мужчине другого — она искала в нем господина над собою. Она презирала их и в ответ на их признания била парней «по сусалам», как выражались соседи.
Лакей исчез. Через минуту в дверях появился высокий, худой старик, с гладко выбритым лицом в длиннополом сюртуке немецкого покроя, чисто белой манишке с огромным черным галстуком. Вся фигура его и
выражение лица с правильными, почти красивыми чертами дышали почтительностью, но не переходящей в подобострастие, а скорее смягчаемой сознанием собственного достоинства. Его большие, умные серые глаза
были устремлены почти в упор на генеральшу.
Он постепенно за неделю убедился, что она права в том, что тетушка-генеральша «похорохорится, похорохорится, да и в кусты», по образному
выражению Дарьи Николаевны, так как никаких ни с какой стороны не
было заметно враждебных действий, и даже при встрече с родственниками, он видел только их соболезнующие лица, насмешливые улыбки, но не слыхал ни одного резкого, неприятного слова по его и его невесты адресу: о его предполагаемом браке точно не знали или не хотели знать — последнее, судя по
выражению лиц родственников и даже просто знакомых,
было правильнее.
Напротив, он
был «добрый барин», у которого крепостным жилось, по народному
выражению, как «у Христа за пазухой».
Кузьма Терентьев взял почтительностью и робостью, теми качествами еще не искушенного жизнью юноши, которыми так дорожат зрелые девы, к числу которых принадлежала Фимка. Он при первом знакомстве едва сказал с нею несколько слов, но по восторженному
выражению его глаз она поняла, что произвела на него впечатление, и в первый раз она
была, казалось, довольна этим. Кузьма ей понравился.
По
выражению ее глаз
было видно, что особенно страшилась она не ударов кнута, а поцелуев.
Для
выражения охватившего их обоих чувств и не
было слов.
Но более всего Петр Федорович, который по меткому
выражению императрицы Екатерины, «первым врагом своим
был сам», вредил себе своим отношением к жене. Став императором, он тотчас же поместил ее с семилетним Павлом на отдаленный конец Зимнего дворца, в полном пренебрежении. Ей даже не давали любимых фруктов. Подле него появилась Елизавета Романовна Воронцова, в блеске придворного почета, и ее высокомерный тон оскорблял даже посланников. Император не скрывал своего к ней расположения и грозил жене монастырем.
Маша сделала ей земной поклон и вышла из моленной. Несмотря на то, что глаза ее
были красны от слез, лицо ее носило такое радостное
выражение, что встретившаяся с ней келейница Серафима спросила...
Неточные совпадения
Произошло объяснение; откупщик доказывал, что он и прежде
был готов по мере возможности; Беневоленский же возражал, что он в прежнем неопределенном положении оставаться не может; что такое
выражение, как"мера возможности", ничего не говорит ни уму, ни сердцу и что ясен только закон.
Как и всякое
выражение истинно плодотворной деятельности, управление его не
было ни громко, ни блестяще, не отличалось ни внешними завоеваниями, ни внутренними потрясениями, но оно отвечало потребности минуты и вполне достигало тех скромных целей, которые предположило себе.
Образовался новый язык — получеловечий, полуобезьяний, но во всяком случае вполне негодный для
выражения каких бы то ни
было отвлеченных мыслей.
Как ни запуганы
были умы, но потребность освободить душу от обязанности вникать в таинственный смысл
выражения"курицын сын"
была настолько сильна, что изменила и самый взгляд на значение Угрюм-Бурчеева.
Алексей Александрович с испуганным и виноватым
выражением остановился и хотел незаметно уйти назад. Но, раздумав, что это
было бы недостойно, он опять повернулся и, кашлянув, пошел к спальне. Голоса замолкли, и он вошел.