Что все здешние мужики хотя и рыболовы, а что тем собственно и промышляют, что каждым летом с постояльцев
берут плату, какую только им вздумается.
Если оценить каждый совет только в 25 коп., если допустить, что у себя на дому и при посещениях врачи со всех
берут плату, то все-таки выйдет, что двести киевских врачей ежегодно жертвуют на бедных около тридцати пяти тысяч рублей…
Ульянинский даже крестил сестру мою Юлю; при серьезном взгляде родителей на религию это были не пустяки. Когда сын выздоровел, Ульянинский прислал папе в подарок очень ценный чайный сервиз. Папа отослал его обратно с письмом, что считает совершенно недопустимым
брать плату за лечение детей своего товарища, а присланный подарок — та же замаскированная плата.
«Я напишу ей, — с наболевшею злобою подумал он, — что если она
берет плату за настоящее, то что же мешает ей взять эту плату и за прошлое… Пятнадцать тысяч хороша плата даже для „артистки“».
Неточные совпадения
Потом согласились, что закройщицы и другие девушки, получающие особую
плату по развозу заказов и другим должностям, уже довольно вознаграждаются своим собственным жалованьем, и что несправедливо им
брать больше других еще и из прибыли.
Меня занимали исключительно одни люди; я ненавидел любопытные памятники, замечательные собрания, один вид лон-лакея [Лон-лакей — лакей, которого
берут за
плату; здесь: проводник.] возбуждал во мне ощущение тоски и злобы; я чуть с ума не сошел в дрезденском «Грюне Гевёлбе».
В екатерининские времена на этом месте стоял дом, в котором помещалась типография Н. И. Новикова, где он печатал свои издания. Дом этот был сломан тогда же, а потом, в первой половине прошлого столетия, был выстроен новый, который принадлежал генералу Шилову, известному богачу, имевшему в столице силу, человеку, весьма оригинальному: он не
брал со своих жильцов
плату за квартиру, разрешал селиться по сколько угодно человек в квартире, и никакой не только прописки, но и записей жильцов не велось…
Арестант, имеющий и любящий деньги и пришедший из-за них на каторгу, кулак, скопидом и мошенник,
берет на откуп у товарищей-каторжных право монопольной торговли в казарме, и если место бойкое и многолюдное, то арендная
плата, поступающая в пользу арестантов, может простираться даже до нескольких сотен рублей в год.
Генерал Гинце, как бы в отмену генерал-губернаторского предписания, разрешил в 1885 г. (приказ № 95) чиновникам
брать себе в прислуги ссыльнокаторжных женщин с
платою по два рубля в месяц, и чтобы деньги были обращаемы в казну.