Неточные совпадения
Что делали там Петрушка с Селифаном, бог их ведает, но
вышли они оттуда через час, взявшись за руки, сохраняя совершенное молчание, оказывая друг другу большое внимание и предостерегая взаимно
от всяких углов.
— Мило, Анна Григорьевна, до невероятности; шьется в два рубчика: широкие проймы и сверху… Но вот, вот, когда вы изумитесь, вот уж когда скажете, что… Ну, изумляйтесь: вообразите, лифчики пошли еще длиннее, впереди мыском, и передняя косточка совсем
выходит из границ; юбка вся собирается вокруг, как, бывало, в старину фижмы, [Фижмы — юбка с каркасом.] даже сзади немножко подкладывают ваты, чтобы была совершенная бель-фам. [Бель-фам (
от фр. belle femme) — пышная женщина.]
Поздно уже, почти в сумерки, возвратился он к себе в гостиницу, из которой было
вышел в таком хорошем расположении духа, и
от скуки велел подать себе чаю.
К довершению этого, кричал кричмя дворовый ребятишка, получивший
от матери затрещину; визжал борзой кобель, присев задом к земле, по поводу горячего кипятка, которым обкатил его, выглянувши из кухни, повар. Словом, все голосило и верещало невыносимо. Барин все видел и слышал. И только тогда, когда это делалось до такой степени несносно, что даже мешало барину ничем не заниматься,
высылал он сказать, чтоб шумели потише.
Раз поговорил он с ним до того крупно, что ему объявлено было
от начальства — или просить извинения, или
выходить в отставку.
Вздумал он было попробовать какую-то школу между ними завести, но
от этого
вышла такая чепуха, что он и голову повесил, — лучше было и не задумывать!
— Точно-с, Павел Иванович, — сказал Селифан, оборотясь с козел, веселый, — очень почтенный барин. Угостительный помещик! По рюмке шампанского
выслал. Точно-с, и приказал
от стола отпустить блюда — оченно хорошего блюда, деликатного скусу. Такого почтительного господина еще и не было.
— А вот другой Дон-Кишот просвещенья: завел школы! Ну, что, например, полезнее человеку, как знанье грамоты? А ведь как распорядился? Ведь ко мне приходят мужики из его деревни. «Что это, говорят, батюшка, такое? сыновья наши совсем
от рук отбились, помогать в работах не хотят, все в писаря хотят, а ведь писарь нужен один». Ведь вот что
вышло!
Как только имел я удовольствие
выйти от вас после того, как вы изволили смутиться полученным письмом, да-с, — так я тогда же забежал… уж, пожалуйста, не перебивайте, Петр Иванович!
Николай Петрович то и дело входил на цыпочках к брату и на цыпочках
выходил от него; тот забывался, слегка охал, говорил ему по-французски: «Couchez-vous», [Ложитесь (фр.).] — и просил пить.
— А вы-то с барином голь проклятая, жиды, хуже немца! — говорил он. — Дедушка-то, я знаю, кто у вас был: приказчик с толкучего. Вчера гости-то
вышли от вас вечером, так я подумал, не мошенники ли какие забрались в дом: жалость смотреть! Мать тоже на толкучем торговала крадеными да изношенными платьями.
Вера встала, заперла за ним дверь и легла опять. Ее давила нависшая туча горя и ужаса. Дружба Райского, участие, преданность, помощь — представляли ей на первую минуту легкую опору, на которую она оперлась, чтобы вздохнуть свободно, как утопающий, вынырнувший на минуту из воды, чтобы глотнуть воздуха. Но едва он
вышел от нее, она точно оборвалась в воду опять.
Неточные совпадения
Также заседатель ваш… он, конечно, человек сведущий, но
от него такой запах, как будто бы он сейчас
вышел из винокуренного завода, это тоже нехорошо.
Но злаков на полях все не прибавлялось, ибо глуповцы
от бездействия весело-буйственного перешли к бездействию мрачному. Напрасно они воздевали руки, напрасно облагали себя поклонами, давали обеты, постились, устраивали процессии — бог не внимал мольбам. Кто-то заикнулся было сказать, что"как-никак, а придется в поле с сохою
выйти", но дерзкого едва не побили каменьями, и в ответ на его предложение утроили усердие.
Напрасно льстил Грустилов страстям калек,
высылая им остатки
от своей обильной трапезы; напрасно объяснял он выборным
от убогих людей, что постепенность не есть потворство, а лишь вящее упрочение затеянного предприятия, — калеки ничего не хотели слышать.
— По делом за то, что всё это было притворство, потому что это всё выдуманное, а не
от сердца. Какое мне дело было до чужого человека? И вот
вышло, что я причиной ссоры и что я делала то, чего меня никто не просил. Оттого что всё притворство! притворство! притворство!…
Вронский был в эту зиму произведен в полковники,
вышел из полка и жил один. Позавтракав, он тотчас же лег на диван, и в пять минут воспоминания безобразных сцен, виденных им в последние дни, перепутались и связались с представлением об Анне и мужике-обкладчике, который играл важную роль на медвежьей охоте; и Вронский заснул. Он проснулся в темноте, дрожа
от страха, и поспешно зажег свечу. ― «Что такое?