Неточные совпадения
— Вы
про тех
говорите, — спросила она, указывая головой на улицу, — кто там бегает, суетится? Но вы сами сказали, что я не понимаю их жизни. Да, я не знаю этих людей и не понимаю их жизни. Мне дела нет…
— Что ж вы молчите? — спросила она. — «Ничего не
говорит!» —
про себя прибавила потом.
— Не верьте, неправда, —
говорила она, — я знаю, она начнет вам шептать вздор…
про monsieur Шарля…
— Очень, очень похорошели! — протяжно
говорила почти
про себя Полина Карповна Крицкая, которая, к соблазну бабушки, в прошлый приезд наградила его поцелуем.
— Я думаю, —
говорил он не то Марфеньке, не то
про себя, — во что хочешь веруй: в божество, в математику или в философию, жизнь поддается всему. Ты, Марфенька, где училась?
— Я ошибся: не
про тебя то, что
говорил я. Да, Марфенька, ты права: грех хотеть того, чего не дано, желать жить, как живут эти барыни, о которых в книгах пишут. Боже тебя сохрани меняться, быть другою! Люби цветы, птиц, занимайся хозяйством, ищи веселого окончания и в книжках, и в своей жизни…
Красота,
про которую я
говорю, не материя: она не палит только зноем страстных желаний: она прежде всего будит в человеке человека, шевелит мысль, поднимает дух, оплодотворяет творческую силу гения, если сама стоит на высоте своего достоинства, не тратит лучи свои на мелочь, не грязнит чистоту…
Отец всем вместе и каждому порознь из гостей рекомендовал этих четырнадцатилетних чад, млея от будущих своих надежд, рассказывал подробности о их рождении и воспитании, какие у кого способности,
про остроту, проказы и просил проэкзаменовать их,
поговорить с ними по-французски.
— Не мешайте, не мешайте, матушка! Слава Богу, что вы сказали
про меня: я люблю, когда обо мне правду
говорят! — вмешался Нил Андреич.
— Погоди казнить меня этими взглядами: не случилось бы с тобой того же! —
говорил он почти
про себя.
— Ну, а попадья что? Скажите мне
про нее: за что любит ее Вера, если у ней, как вы
говорите, даже характера нет?
В нем все открыто, все сразу видно для наблюдателя, все слишком просто, не заманчиво, не таинственно, не романтично.
Про него нельзя было сказать «умный человек» в том смысле, как обыкновенно
говорят о людях, замечательно наделенных этою силою; ни остроумием, ни находчивостью его тоже упрекнуть было нельзя.
«Правду бабушка
говорит, — радовался он
про себя, — когда меньше всего ждешь, оно и дается! „За смирение“, утверждает она: и я отказался совсем от него, смирился — и вот! О, благодетельная судьба!»
— Что вы скажете? Ничего вы не можете сказать
про меня! — задорно, и отчасти с беспокойством,
говорила она. — Что вы это сегодня выдумали! Нашло на вас!..
— Уж он в книжную лавку ходил с ними: «Вот бы, —
говорит купцам, — какими книгами торговали!..» Ну, если он проговорится
про вас, Марк! — с глубоким и нежным упреком сказала Вера. — То ли вы обещали мне всякий раз, когда расставались и просили видеться опять?
Про Веру сказали тоже, когда послали ее звать к чаю, что она не придет. А ужинать просила оставить ей,
говоря, что пришлет, если захочет есть. Никто не видал, как она вышла, кроме Райского.
—
Говорите же! — сказала потом, мучась
про себя вопросами, как и где мог он узнать?
Заметив, что Викентьев несколько покраснел от этого предостережения, как будто обиделся тем, что в нем предполагают недостаток такта, и что и мать его закусила немного нижнюю губу и стала слегка бить такт ботинкой, Татьяна Марковна перешла в дружеский тон, потрепала «милого Николеньку» по плечу и прибавила, что сама знает, как напрасны эти слова, но что
говорит их по привычке старой бабы — читать мораль. После того она тихо,
про себя вздохнула и уже ничего не
говорила до отъезда гостей.
— Вы святая! Вы никогда не были в моем положении… —
говорила она, как будто
про себя. — Вы праведница!
«А когда после? — спрашивала она себя, медленно возвращаясь наверх. — Найду ли я силы написать ему сегодня до вечера? И что напишу? Все то же: „Не могу, ничего не хочу, не осталось в сердце ничего…“ А завтра он будет ждать там, в беседке. Обманутое ожидание раздражит его, он повторит вызов выстрелами, наконец, столкнется с людьми, с бабушкой!.. Пойти самой, сказать ему, что он поступает „нечестно и нелогично“…
Про великодушие нечего ему
говорить: волки не знают его!..»
— После, после, Вера, ради Бога! Теперь не
говори со мной — думай что-нибудь
про себя. Меня здесь нет…
— Нашел на ком спрашивать! На нее нечего пенять, она смешна, и ей не поверили. А тот старый сплетник узнал, что Вера уходила, в рожденье Марфеньки, с Тушиным в аллею, долго
говорила там, а накануне пропадала до ночи и после слегла, — и переделал рассказ Полины Карповны по-своему. «Не с Райским,
говорит, она гуляла ночью и накануне, а с Тушиным!..» От него и пошло по городу! Да еще там пьяная баба
про меня наплела… Тычков все разведал…
— Что же
про меня
говорят?
Вы давеча помянули
про мой ум и сердце; вот они мне и
говорят: погоди!
— Там, где я думал… —
говорил он, будто
про себя, — найти счастье… я услыхал…
Неточные совпадения
Городничий (бьет себя по лбу).Как я — нет, как я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Тридцать лет живу на службе; ни один купец, ни подрядчик не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких, что весь свет готовы обворовать, поддевал на уду. Трех губернаторов обманул!.. Что губернаторов! (махнул рукой)нечего и
говорить про губернаторов…
Анна Андреевна. Вот хорошо! а у меня глаза разве не темные? самые темные. Какой вздор
говорит! Как же не темные, когда я и гадаю
про себя всегда на трефовую даму?
— Слушаем, батюшка Петр Петрович! —
говорили проученные глуповцы; но
про себя думали:"Господи! того гляди, опять город спалит!"
— Мы не
про то
говорим, чтоб тебе с богом спорить, — настаивали глуповцы, — куда тебе, гунявому, на́бога лезти! а ты вот что скажи: за чьи бесчинства мы, сироты, теперича помирать должны?
А вор-новотор этим временем дошел до самого князя, снял перед ним шапочку соболиную и стал ему тайные слова на ухо
говорить. Долго они шептались, а
про что — не слыхать. Только и почуяли головотяпы, как вор-новотор
говорил: «Драть их, ваша княжеская светлость, завсегда очень свободно».